Через полчаса тетушка Хэтти явилась сменить Кори, пока та сбегает домой поесть и отнесет матери платье. Возле дома девушка столкнулась с доктором Сэндзом.
— Как она? — спросила Кори.
Доктор улыбнулся и похлопал ее по руке.
— Сегодня, мне кажется, немножко лучше.
Кори, конечно же, знала, все эти врачебные штучки, но, заскочив на кухню и вдохнув божественный аромат из духовки, потом увидев мать, хлопотавшую возле роз в саду и обратив внимание на хороший цвет лица — гораздо лучше, чем обычно, — она решила, что доктор прав. Эдвина не слышала, как пришла дочь, и Кори не без любопытства наблюдала за ней. Да, без сомнения, сегодня мать выглядит хорошо. И Кори сама расплылась в улыбке, будто ей передалось хорошее настроение матери.
— Ты прекрасно выглядишь.
Эдвина удивленно посмотрела на дочь:
— Спасибо.
— Ну и что же произошло?
— Произошло? Ничего. Разве что солнце светит, и я люблю свою дочь больше всех на свете.
Кори состроила гримасу:
— Боже, как ты иногда сентиментальна. Хотя признаюсь, мне очень лестно узнать, что причина в этом. А то я было уже подумала, не флиртовала ли ты в спальне с доктором?
Эдвина рассмеялась. Она действительно сегодня казалась счастливой.
Кори сунула ей пакет с платьем и пошла ставить чайник. Вернувшись, она увидела лежащие на столе садовые перчатки Эдвины, сама же она любовалась нарядом.
— Это не из наших, — вздохнула мать.
Кори все объяснила и, направляясь в дом заваривать чай, добавила:
— Она хочет надеть его на сегодняшний бал у Дэнби. За ним приедет шофер. Так что, пожалуйста.
Мать застыла в дверях, и Кори болтала без умолку.
— Ох, послушала бы ты, как я разговаривала с этой дамой. Самой противно. Любезничала, как Юрай Хип, ты и представить себе не можешь, что я брякнула… — И она со смехом поведала матери о происшествии, а затем вынесла в сад свежезаваренный чай. Улыбка слетела с губ Кори, когда она увидела лицо Эдвины.
Кори рванулась к ней. Эдвина покачала головой — ничего-ничего. Но Кори не отставала.
— Ты вдруг так побледнела…
Эдвина заглянула в глаза Кори и вроде бы хотела что-то сказать, но снова посмотрела на платье.
— Мама, болит?
— Уже нет, дорогая, прошло. А теперь продолжай, рассказывай про леди в магазине…
В шесть шофер приехал за платьем, Кори, нетерпеливо ожидая его у двери, отдала ему пакет и сразу же заперла магазин. Она бежала через площадь, пытаясь подавить в себе ужасное предчувствие, нараставшую панику. Она не хотела признаваться даже самой себе, что мчалась домой, потому что, говорят, раковые больные перед смертью чувствуют себя лучше.
Через неделю мать слегла. Кори и Пола вечерами сидели в ее комнате, но в тот день Эдвина устала, и Пола рано отправилась домой. Около десяти Кори вошла пожелать матери спокойной ночи.
Эдвина протянула руку, Кори взяла ее.
— Хочешь, я тебе почитаю?
— Гм, а почему бы и нет? Но если вдруг засну… я пожелаю тебе спокойной ночи сейчас, дорогая. И благослови тебя Господь.
Кори принялась за книгу, Эдвина очень скоро заснула. А рано утром, когда Кори все еще сидела у ее постели, Эдвина умерла.
Через неделю после похорон Эдвины Тэд Брэйтуэйт пригласил Кори к себе. Она с нетерпением ждала его звонка, впрочем, торопиться было некуда.
После смерти Эдвины ей с трудом давался каждый день. Она заставляла себя заниматься домашним хозяйством; не разрешала себе плакать дольше пяти минут кряду; впадать в прострацию. Девушка готовила чай для нескончаемого потока посетителей, успокаивала Полу и тетушку Хэтти, которых, насколько она понимала, ее отстраненность подавляла ничуть не меньше, чем смерть Эдвины: терпеливо и молча выслушивала слова сочувствия преподобного Фокса.
Кори давно знала, что мать скоро умрет, но теперь, когда это случилось, она чувствовала страшную опустошенность, никчемность своего существования и прямо-таки не находила себе места от горя. Она не осмеливалась до конца проникнуться осознанием потери из страха утонуть в открывшейся глубине.
Она говорила об Эдвине, но только с Полой или тетушкой Хэтти, вместе с ними пускалась в воспоминания и, может, чаще, чем следовало, смеялась над некоторыми эпизодами из жизни матери. Кори рассматривала старые фотографии, половину раздала ее друзьям, а самые дорогие оставила себе. Ночами девушка в мучительном одиночестве пустого дома думала: а счастлива ли сейчас ее мать? Интересно, видит ли она ее оттуда, слышит ли, и нельзя ли с ней поговорить. Хотелось бы думать, что можно.
Кори упаковала одежду Эдвины, чтобы отнести в благотворительный магазин; вынула лекарства из шкафчика, собрала отвратительные парики, подкладки для груди и все это разом выбросила. Кори очень уж держала себя в руках, слишком стойко переносила навалившееся несчастье, чем не на шутку перепугала Хэтти и Полу. Но сейчас предстояло самое главное. Дядя Тэд пригласил ее, чтобы зачитать завещание матери, разорвать последнюю ниточку, связывающую Кори с Эдвиной. Теперь они расстанутся навсегда. Кори слишком хорошо знала Эдвину и чувствовала, что та оставила ей что-то особенное — сообщение, письмо? И трусила, сумеет ли пережить… Кори надела пальто, и неожиданно на глаза навернулись слезы отчаяния и одиночества.
Дядя Тэд ждал у двери и мигом втащил ее в дом. Кори на миг замерла в его объятиях, потом поцеловала в щеку и отдала тете Хэтти зонтик, прежде чем проследовать за Тэдом в библиотеку, и присела на стул. Тэд бросил взгляд на Гарриет. Ее скорбь отразилась и на лице мужа. Никто — ни Тэд, ни Гарриет — не представляли, как девочка воспримет слова дяди. И оба немного волновались. Увидев остекленевшие глаза Кори, нездоровый румянец на щеках от переживаний, тетушка ощутила такую жалость в сердце, что едва сдержалась, чтобы не подойти и не обнять Кори.
Тэд вынул из жилета карманные часы, искоса посмотрел на циферблат, поерзал в большом кожаном кресле за столом. Кори же не сводила с него глаз, впрочем, ожидание несколько затянулось, и она слегка нахмурилась. Что-то не похоже на дядюшку, чтобы он не мог подобрать нужных слов, но на сей раз, кажется, так оно и было. Он неловко улыбнулся, потом скользнул блуждающим взглядом сквозь окно и вперился в черноту мокрого густого сада.
Подавшись вперед, Кори коснулась его руки.
— Мы можем отложить это на завтра, — улыбнулась она. — К тому же, я думаю, мама все оставила мне, поэтому нет необходимости…
Но ее фраза повисла в воздухе, наткнувшись на пристальный взгляд Кори. Она насмешливо склонила голову набок, в ее карих глазах засверкала усмешка.
— Надеюсь, я не в долгах?
Тэд рассмеялся:
— Нет, моя дорогая, абсолютно никаких долгов.
— Вот уже и гора с плеч.
— Но будь готова к… сюрпризу.
Глаза девушки погасли.
— Что за сюрприз?
Тэд открыл папку, лежащую на столе, и уставился в нее.
— Дядя Тэд!
Он виновато улыбнулся и, собравшись с духом, снова уткнулся в бумаги.
— Ну что ж, моя дорогая, кроме магазина и дома, твоя мама оставила тебе около четверти миллиона фунтов стерлингов.
Он взглянул на Кори и… оказалось, что его ожидания оправдались. Девушка была просто ошеломлена.
Кори недоуменно захлопала глазами, а потом засмеялась:
— Но ведь наш магазин не мог принести столько денег. Я знаю точно, я сама вела счета.
— Ты права, — согласился Тэд. — Он и не принес. За исключением двадцати тысяч фунтов — деньги твоего отца.
— Моего отца? Вы хотите сказать… Но мама никогда мне не говорила. Дядя Тэд, вы уверены? Если бы отец оставил маме такие деньги перед смертью, она бы мне сказала.
Тэд покачал головой:
— Нет, она бы тебе не сказала. Много раз хотела, но… Но как бы получше выразиться… Ну в общем, суть в том, что твой отец оставил деньги не перед смертью. Дело в том, что он жив.
И снова Кори непонимающе уставилась на дядюшку, закусив задрожавшую губу и отстраняясь от него, будто он жестоко и безвкусно шутил.
— Как я уже говорил, — начал Тэд, — твоя мама очень хотела сказать правду, но…
— О чем вы? Ведь мой отец умер. Умер, когда я… — Она осеклась, ибо Тэд печально покачал головой.
— Твой отец жив, Кори. Очень жаль, что ты узнаешь об этом вот так…
— Нет, стойте, стойте! — гневно воскликнула Кори. — Вы все перепутали! Мама бы сказала, если бы отец был жив. Я знаю, сказала бы. Ну зачем бы ей скрывать это?
— На то были свои причины, Кори. Вряд ли ей самой все это нравилось, но она так решила еще до твоего рождения.
— Нет, не верю… Не могу… Мы все рассказывали друг другу!
В круглых голубых глазах Тэда проглядывали печаль и сочувствие. Кори растерянно отвернулась, потом резко вздернула подбородок. Так, значит, ее предали?! Злость исказила бледное лицо девушки.
