— И ты не собираешься меня поцеловать? — спросила она без тени смущения.
От удивления он рассмеялся.
— Я не сломаюсь, — добавила она.
— О Кори! — простонал Кристос, раскрыв свои объятия, и, коснувшись ее мягких пухлых губ, почувствовал желание небывалой силы.
— О Боже, — ошарашенно выдохнула Кори. — Я собиралась предупредить тебя, чтобы ты относился ко мне, как прежде, но похоже, в этом нет необходимости.
Она прямо-таки растаяла под его ироническим взглядом.
— Мне надо было убедиться, что я не сбегу от тебя. Не причиню тебе боль, если не смогу быть прежней.
— Ну и?
— Слушай, нам надо кое-что сделать, прежде чем мы покончим с этим.
Внутри у Кристоса все перевернулось.
Кори покачала головой и убрала руки с его плеч. Он видел, как старательно она избегала его взгляда. Грудь его сжалась от дурного предчувствия…
— Кори…
— Кристос…
Они произнесли это почти одновременно, и, улыбнувшись, Кори взяла его за руку.
— Не знаю, говорил ли тебе кто-то, — начала она, — но доктор Горовиц меня навещал. Он рассказал о детстве Люка… Ну в общем, я бы хотела поехать и посмотреть на Сиобан. Ты отвезешь меня? Мы можем взять машину Дэйва.
— Думаешь, стоит? Ты спрашивала Горовица?
— Да. Я звонила ему утром после звонка тебе. Он ждет нас. Видишь ли, я хочу, чтобы и ты пошел.
— Зачем?
— Потом объясню. Поедешь?
Клиника — маленький розовый уединенный дом на краю скалы с видом на море. Сестра сходила за доктором Горовицем, он предложил им чая, но они отказались, тогда он повел их в комнату Сиобан.
— Она знает, что Люк умер? — поинтересовался Кристос.
— Да. Я сказал, но реакции никакой.
Кори посмотрела на Кристоса, крепко взяла его за руку, и они вошли в полупустую комнату.
Сиобан сидела на своем обычном месте у окна спиной к двери, невидяще глядя на прекрасный морской пейзаж.
Доктор Горовиц приблизился к инвалидному креслу, на ходу объясняя, что она может ходить, но делает это очень редко.
— У тебя гости, Сиобан, — и, взявшись за ручки кресла, развернул его.
Кори перевела дыхание и крепко сжала руку Кристоса.
— О Боже! — пробормотала она и скользнула взглядом по впалым глазницам, невидящему взору. Лицо обтянуто бледной кожей, светлые волосы до плеч, тонкие и безжизненные, худое тело… Не знай Кори заранее, она бы и впрямь поверила, что перед ней Аннализа.
— Сходство невероятное, не правда ли? — сказал Горовиц.
Кристос покачал головой:
— Но она же не… Может быть…
— Тетей Аннализы, — закончил за него Горовиц. — Нет, просто одно из трагических жизненных совпадений.
Кристос посмотрел на Кори, когда она отпустила его руку и медленно двинулась к Сиобан и, присев перед ней, шепнула:
— Привет.
Сиобан, уставившись в одну точку, никак не реагировала.
— Я Кори. — Она вязала безвольные руки Сиобан в свои, посмотрела на Горовица, тот улыбнулся. Кори снова взглянула в пустое лицо, пытаясь что-нибудь придумать.
— Ты любишь книги, Сиобан? — спросила она. — Я могла бы тебе почитать, если хочешь. Ты хочешь? — Она почувствовала пожатие и возбужденно посмотрела на Горовица. — Она пожала мою руку.
Горовиц покачал головой.
— Боюсь, чисто рефлекторно. Это ничего не значит.
Кори встала.
— К ней теперь никто не приходит, да?
Горовиц покачал головой:
— Но здесь о ней хорошо заботятся, Люк постарался.
— Я бы хотела ее навещать, — сказала Кори, — иногда.
— Вам всегда будут рады здесь. Пожалуйста, приходите, — улыбнулся Горовиц. — Так ведь, Сиобан?
Кори снова посмотрела на обтянутое кожей безжизненное лицо, сердце заныло от жалости. Кристос тотчас обнял ее за плечи. В его огромных глазах застыла печаль — так жестоко разрушить невинную жизнь!
— И ничего нельзя сделать? — спросил он Горовица.
Тот покачал головой.
Кори и Кристос молча ехали обратно в Эмбер-сайд, встреча с Сиобан произвела на обоих глубочайшее впечатление. И возможно, большее — на Кристоса. Он понял, почему Кори захотела взять его с собой. Но не собирался на нее давить, сама скажет, когда захочет.
Они поужинали с Полой и Дэйвом, почти не говорили о своем визите в клинику. Они, конечно же, смеялись и шутили, но воспоминания прочно засели у них в голове. А Пола разливалась соловьем.
— А потом, когда у меня начало что-то получаться, объявляется Филипп и пожинает лавры, — шутливо проворчала она. — По крайней мере теперь я могу хвастаться — все происходило в моем саду… Смейтесь, смейтесь, но бьюсь об заклад, можно сколотить приличное состояние, продавая фотографии этого уголка сада или сдавая его в аренду желающим жениться… Что кривишься? — бросила она Дэйву. — Вид такой, будто тебя в задницу пчела укусила.
— Ну изысканностью речи ты никогда не отличалась. — Дэйв иронически взглянул на Кристоса. — А почему бы вам еще не выпить, тем самым давая возможность кое-кому присоединиться?
Кристос посмотрел на часы.
— Думаю, мне пора, — проговорил он, — Филипп будет ждать, уже поздно.
— Вы ведь приедете завтра? — спросила Пола, когда Кори встала его проводить.
— Конечно, — улыбнулся он.
— Спасибо, съездил со мной сегодня, — Кори закрыла за собой дверь, — мы, правда, еще не поговорили об этом, оставим на завтра.
Кристос привлек ее к себе.
— Ты не представляешь, как это здорово — просто видеть тебя рядом, — он заглянул ей в глаза.
Она подставила ему свои губы.
Он очень нежно поцеловал ее.
— А тебе незачем уезжать, — шепнула она. — Ты же можешь остаться здесь. Со мной, — добавила она, когда он долгим взглядом посмотрел на нее.
— Ты уверена? — тихо спросил он, откинув волосы с ее лица.
— Обними меня, — попросила Кори.
— Тогда я позвоню твоему отцу.
— А мы попросим Полу.
Раздевались они в темноте, но Кристос все равно отвернулся. В окно лился лунный свет. Он почувствовал, что она легла в постель, и готов был признаться, что сломался — природу не обманешь, — но ему удалось совладать с собой. Она нуждалась в нем, нельзя ее подвести. Минуту-две он напряженно лежал рядом, она нашла его руку.
— Можно я положу голову тебе на плечо? — прошептала она.
— Конечно.
Она приподнялась, и он нечаянно увидел ее грудь. Кристос закрыл глаза, он не ожидал ее прикосновений… Ну а потом, непонятно как, она оказалась в его объятиях, он ощутил обжигающую прелесть ее наготы. Их губы встретились, Кори прижалась теснее.
— О Боже, извини, — вдруг пробормотал он, отпрянув, его нижнее белье не помогло…
— Нет, Кристос, — прошептала Кори — все нормально. Я тоже хочу тебя. Я тебя очень хочу.
— Правда? О Кори, я не стану тебя вынуждать…
— Ш-ш-ш, — она приложила палец к его губам. — Разве я легла бы в постель вот так, если бы сомневалась? Почему бы и тебе не раздеться?
Они занимались любовью так нежно, прижимались так тесно, не разлучаясь ни на секунду, что к тому времени, когда все кончилось, оба плакали.
— О Боже, как я соскучился по тебе, — шептал Кристос, не в силах оторваться.
— Я тоже.
— Тебе хорошо?
— А ты сомневаешься?
Он тихо засмеялся. И, повернувшись на спину, привлек ее к себе.
Кори заснула, опустив голову ему на грудь, а Кристос еще долго не смыкал глаз. Не дай Бог к ней вернутся ночные кошмары! Наконец он тоже задремал.
Открыв глаза, Кристос нашел Кори сидящей у окна. Она глядела в сад. Больше всего на свете ему хотелось уберечь ее от всяких жутких дум, чтобы все стало по-прежнему. Вчерашняя ночь показала им обоим, как отчаянно они хотели друг друга, как глубока их любовь. Они просто не выживут поодиночке! Но после поездки к Сиобан…
Наконец Кори повернулась к нему, в глазах ее затаилась печаль. Нечего тянуть и прятаться: он встал, натянул джинсы и рубашку.
— Давай поговорим? — Кристос погладил ее по голове, она прижалась к нему, словно ища защиты.
— А ты догадываешься, что я собираюсь сказать?
— Да.
— Отец, видимо, тебе рассказал, что он передает Ти-ви-дабл-ю нам с Аннализой.
Кристос кивнул.
— Конечно, ни у кого из нас нет достаточного опыта руководства компанией, тем более у меня. Так что Боб пока остается исполнительным директором.
— Разумно, — ответил Кристос. И добавил: — Похоже, у тебя большое будущее. Глава собственной телевизионной компании.
— Да, — вздохнула Кори. — Реальность превзошла даже самые дерзкие мечты.
Кристос плюхнулся на кровать и искоса взглянул на Кори.
— Ты что-то собираешься сделать для Сиобан. Я правильно понял? — спросил он.
Она опустила глаза:
— Кристос, ты сам видел, что с ней сделали. Понятно, теперь ничего не изменить, но я могу попробовать помочь тысячам детей, которые в эту самую минуту подвергаются такому же насилию со стороны взрослых. Надо заставить людей понять, показать им, что на свете каждый ребенок нуждается в их защите. Нельзя сидеть сложа руки, делая вид, что ничего не происходит. Мы с Филиппом чуть ли не месяц обсуждали это. И Аннализа тоже хочет, чтобы эта история была рассказана. Несмотря на то, что ее участницей стала собственная мать. Уж это-то удержит Октавию от шантажа… — Кори насмешливо улыбнулась. — И дело не в том, что месть Октавии является нашим главным мотивом, но разоблачение погубит ее окончательно. Аннализа не хочет заниматься подготовкой передачи, сейчас она вообще пока не намерена возвращаться к режиссуре, может, потом передумает. А пока все на мне, и кое-что я могу. Пойми, если не я, то смерть Люка, его ужасная трагедия и жизнь Сиобан — все напрасно.
