Кори отвернулась и начала строить рожицы Бет, видимо, исчерпав тему, но через минуту неожиданно спросила:
— А как он?
Пола вздохнула с облегчением:
— Да так, проблемы с прессой, но главная его забота — ты.
— И что ты ему обо мне рассказываешь?
Пола пожала плечами, а потом неуверенно произнесла:
— А почему бы тебе самой не позвонить ему?
— Нет, — отрезала Кори. — И не уговаривай. Я просто хотела узнать, как у него дела. Ладно, пойду-ка я лучше поменяю Бет пеленки.
— Кори, так не может дальше продолжаться, — подруга следом за ней пошла в гостиную. — Ты его просто-напросто потеряешь.
— Я знаю, — печально ответила Кори, склонившись над Бет.
— Он тебя так любит, Кори, — настаивала Пола. Ты ведь тоже любишь его. Ну пожалуйста, ради вас обоих, позвони.
Кори сосредоточенно смотрела на ребенка, на его счастливое пухлое личико.
— Я хочу, — прошептала она, и голос ее задрожал. — О Боже, Пола, если бы ты только знала, как мне хочется с ним поговорить.
— Так почему же..! — взмолилась Пола и опустилась на пол рядом с подругой.
— Потому что я боюсь. Очень боюсь, что все будет по-другому, что я буду не в состоянии… любить его так, как ему бы хотелось. — О Пола, — зарыдала Кори, будто ее прорвало. Пола обняла ее.
— Но от этого никуда не убежать. Есть только один мужчина на свете, который поможет тебе все пережить.
— Да, стоит мне только представить его рядом с собой, как в памяти тут же всплывает Люк и все что он вытворял… О Боже! Это никогда не кончится. Мне все время кажется, что он подкарауливает где-то рядом и, если я пойду к Кристосу, он меня снова так же изнасилует. Знаю, что он мертв и такое никогда не повторится, но он не отпускает меня.
— И никогда не отпустит, если ты сама не прогонишь его, — Пола погладила ее по голове. — Единственное спасение — позволить любящим тебя людям помочь. Тогда все пройдет.
— Не так все просто, понимаешь, — всхлипнула Кори, — я имею в виду и Аннализу тоже. Ей досталось еще сильнее, и что она станет делать, если я уеду к Кристосу?
— А что будет с Беннати в противном случае?
— Он-то выживет. А вот Аннализа…
— Ну не можешь же ты нести на себе весь груз ответственности! Конечно, она твоя сестра, но тебе надо жить собственной жизнью.
Кори качала головой:
— Я не могу отвернуться от нее, Пола, просто не могу.
— Слушай, я думаю, тебе стоит поговорить об этом с Кристосом, все объяснить. Я просто сердцем чувствую, он найдет выход.
— Ладно, — Кори вытерла глаза пеленкой Бет. — Просто дай мне немного времени.
Следующие несколько дней они с Филиппом и Пэм провели в загородном доме Дэнби в хлопотах по случаю прибытия Аннализы на уик-энд. Пэм рано пошла спать, они с Филиппом вдоволь наговорились, просидели до самого утра. Кори искренне смеялась, когда Филипп рассказывал всякие случаи из жизни прабабушки Корнелии, у которой, судя по его словам, характер был еще тот. Кори и сама вспоминала что-то об Эдвине, о детстве, и им с отцом было тепло и спокойно. Она и понятия не имела, что он остроумный, легкий человек, он стал совершенно другим за последний месяц — уверенным в себе, уравновешенным. Как же ему портила жизнь Октавия!
Говорили они и о ней, а когда Аннализа вернулась домой, эта тема возникла снова — Октавия дала интервью. Они втроем заперлись в кабинете Филиппа и что-то долго обсуждали.
— Они решают, как быть с Октавией, — сказала Пэм Поле, когда та вместе с Бет заглянула в семейство Дэнби.
— Аннализа наверняка прочитала газету.
— Да, к сожалению. Бессовестная ложь. Как вообще у этой женщины хватает совести рассказывать журналистам, что она страдала от Люка Фитцпатрика все эти годы?! И сочинять, что Филипп выкинул ее за неверность, а она — бедная беспомощная жертва мужчины, терроризировавшего ее, измывавшегося над ней. Я ни на минуту не допускаю, что кто-то поверит этим басням! Впрочем, главное, что она не затронула вопрос родства Аннализы и Филиппа. Он, кстати, получил от Октавии письмо с угрозой выложить еще больше, если он не даст ей денег. Думаю, именно об этом они сейчас и размышляют вместе.
— Да, — задумчиво проговорила Пола, — надо что-то предпринять, иначе Октавия так и будет шантажировать. Кстати, а вы как думаете, Аннализа дочь Филиппа?
Пэм вздохнула:
— Сомневаюсь, что сама-то Октавия знает. Главное, она не дочь Дюка.
Пэм направилась на кухню сварить им кофе.
— А как Аннализа себя чувствует?
Пэм обернулась:
— Сейчас уже заметны перемены: она была вялая, слабая дня два назад, но теперь словно кто-то осветил ее изнутри. Один Бог знает, как благотворна эта обстановка для девочки. Просто невероятно!
Пола-то знала причину — Кори доверилась ей накануне, но раз Пэм еще не знает, рассказывать нельзя.
— А вы думаете, Аннализа так же привязана к Кори, как и прежде?
— Без сомнения, — не колеблясь ответила Пэм. — Она ведь потеряла мать и обрела сестру. Она любит Кори, предана ей.
— Так я и думала. Не зря я боялась.
Пэм удивленно посмотрела на Полу:
— О чем ты, дорогая? Если ты думаешь, это помешает твоей дружбе с Кори…
— Нет, что вы, это никак не затронет наши отношения, просто, понимаете ли, в глубине души Кори хочет быть с Кристосом, но все еще нервничает. И он бы помог ей пережить, я уверена, если бы она позволила. Насколько я знаю, она бы так и сделала, не будь Аннализы. Она боится оставить ее, не помогают даже мои доводы насчет того, что у нее своя собственная жизнь, она не должна бросать Кристоса из-за чувства долга перед семьей, но… А почему вы улыбаетесь?
— Не беспокойся, не переживай так сильно, — засмеялась Пэм. — Филипп все держит в своих руках. Они так часто в эти две недели говорили с Кристосом по телефону! Да, да… Боюсь, пока не могу сказать тебе большего, но ты скоро увидишь результаты.
Через три дня Филипп встретил Кристоса в аэропорту Хитроу и привез в Лондон.
— А вы предупредили ее? — спросил Кристос.
— Нет пока, собирался сегодня вечером.
Кристос кивнул.
— Черт, — пробормотал он. — Я чувствую себя испуганным мальчишкой. Вы уверены, что врач одобрил бы эту затею?
Филипп засмеялся.
— Именно он-то мне и посоветовал. И нечего теперь идти на попятную.
— Вы же сами сказали, какая будет реакция.
— Да, говорил, а теперь не уверен. Вдруг она откажется встретиться со мной?
— Не откажется. Во всяком случае, когда узнает, что вы уже здесь. Вообще-то лучше набраться терпения и подождать пару дней. Пусть смирится с фактом — встретиться с вами лицом к лицу.
Но на следующее утро Кори позвонила сама.
— Извини, — буднично сказала она.
— За что?
— Я обрекла тебя на муки.
— О Кори! — простонал он. — Главное, чтобы с тобой было все в порядке.
— И потому ты в Лондоне?
— Да.
— Но я здесь, в Саффолке.
Он молчал, не смея даже надеяться.
— Кристос, приезжай, пожалуйста, — прошептала она.
Всю дорогу он пытался подготовиться, убедить самого себя, что должен вести себя с ней ласково, не прикасаться, пока она сама не дотронется, действовать осторожно и постепенно. На станции его встретил Дэйв и повез мимо умиротворяющих полей и равнин, к домику, где ждала их Пола.
— Она там, за домом в саду, играет с Бет, — шепнула она Кристосу.
Сердце Кристоса билось так сильно, что он с трудом переводил дыхание. Он то и дело сжимал пальцы в кулак и, сам того не замечая, беспрестанно ерошил и без того уже лохматые волосы. Кристос пересек гостиную, вошел в залитую солнцем кухню. Взгляд его метнулся к окну, но ее не было видно. Он двинулся дальше… Кори сидела в углу сада, смеялась, наблюдая, как ребенок пухленькими кулачками терзает венок. В белом хлопчатобумажном платье на свету она казалась воздушной. Блестящие каштановые волосы закрывали лицо, смех сливался с веселым птичьим щебетом… Кристос в оцепенении смотрел на нее, Кори неожиданно обернулась. Улыбнулась ему. Он едва устоял на ногах. Боже, как хотелось ему сейчас обнять, приласкать ее, страсть сжигала его изнутри. Но он не должен спешить, надо убедиться, что она готова… Боже мой! Ради всех святых, пусть будет так!
— Привет, — она поднялась ему навстречу.
— Как дела? — спросил он тихо.
Кори улыбнулась еще шире. Оба рассмеялись, когда Пола на цыпочках вошла забрать дочку.
— Ты немного похудела, — выдохнул он.
— И как, идет?
— Ну мне больше нравилось, как раньше. — Он скривился. — Извини, — а затем почему-то добавил: — Твой отец сказал, что он везет вас с Аннализой на месяц на Карибы.
Кори кивнула:
— Мы уезжаем в начале следующей недели.
— Понятно.
Он выглядел таким потерянным, что сердце Кори болезненно сжалось. Неужели она забыла, как потрясающе силен и красив он был когда-то? Или просто от страха все воспоминания потускнели?
