Кристос поднялся и приблизился к ней, погладил по щеке.
— Значит, наша совместная жизнь невозможна.
— О нет, пожалуйста, давай сформулируем по-другому. Просто я пока не могу поехать в Лос-Анджелес. Я принесу больше пользы здесь, Аннализе и попытаюсь хоть какой-то смысл извлечь из всей этой истории.
— То есть мы должны попрощаться?
— Ну пожалуйста, попытайся понять, — умоляла она.
— Я все понимаю. — Он нежно поцеловал ее в лоб, отвернулся и стал собирать вещи.
Проводив его, Кори была безутешна. Пола пыталась ее успокоить, но разве это возможно? Главное, Кори никогда не забудет, какими глазами он смотрел на нее, когда прощался.
Филипп с Кори и Аннализой жили уже больше двух недель в скрытом от посторонних глаз отеле «Харбор» в Гренаде. Этот один из лучших отелей на острове располагался на холмистом подковообразном берегу, откуда открывался вид на яхты всех форм и размеров. Сейчас они нежились у бассейна рядом с огромной в итальянском стиле виллой близ вершины холма, выше располагались ресторан и бар отеля, а ниже — номера, каждый из которых являл собой маленькую виллу с полукруглой терраской над морем.
Девушки загорали, Филипп, устроившись под зонтиком, читал газету.
Отложив газету, Филипп посмотрел на Кори. Аннализа перехватила его взгляд и тоже взглянула на сестру.
— Кори, — Филипп разделял ее переживания. — Ни к чему обманывать себя, дорогая. Ты не…
— Пожалуйста, не надо снова об этом. — Кори опустила глаза. — Все уже решено.
— Нет, ничего не решено, — сказал он твердо. — Мы, похоже, нашли выход из положения, и ты сможешь быть вместе с ним и заниматься любимым делом.
— Как это? Больше всего на свете я хочу выпустить эту передачу!
— Больше, чем Кристоса?
Кори покачала головой. Филипп, уловив настроение Аннализы, бросил:
— Пойду приму душ, а вы тут пока поболтайте.
— Кори, — тотчас начала Аннализа, — мы с отцом много говорили об этом и пришли к выводу, что ты стараешься ради нас. Но это неправильно.
Кори покачала головой.
— Мне никуда от этого не уйти, Аннализа. Люк хотел, чтобы я помогла ему.
— Но он мертв, Кори. И ты ничего не изменишь.
— А Сиобан жива, и сколько еще детей страдают от насилия родителей!
— Много, я знаю. Но ведь и ты страдаешь, и Кристос тоже.
— О Аннализа, я еще не говорила ему, что люблю его, и хочу это сделать. Я должна…
— Кори, перестань, лучше придумай, как вам быть вместе.
— С момента его отъезда я только и думаю об этом. — Она посмотрела на Аннализу и отвернулась.
— И может быть… — подсказала Аннализа.
— Да нет, ничего. Филипп только что сказал, что придумал какой-то вариант. Какой, ты не знаешь?
Аннализа улыбнулась:
— Нет, пусть уж лучше он сам тебе скажет.
В тот же день, чуть позже, все трое встретились за коктейлями. Филипп и Аннализа только что вернулись с прогулки, а Кори провела время за письмом к Кристосу. Писала и ощущала его рядом, понимая, что мучает себя, воображая его ответы.
— Итак, — Филипп задумчиво наблюдал, как она бумажным зонтиком крутит в своем бокале. — Скажи, что у тебя на уме? И что ты на самом деле хочешь?
— Не могу. Я думала, ты хочешь мне что-то сказать.
Кори искоса посмотрела на него, продолжая играть зонтиком.
— Уверен, — начал Филипп, — ты уже знаешь, как сделать передачу и остаться с Кристосом. Но это значит — ехать в Америку. А ты не хочешь расставаться с нами, мы ведь только что воссоединились. Так?
Кори красноречиво подняла глаза.
— Ну что ж, Голливуд не так далеко, — заключил он. — Пусть лучше ты будешь счастлива без нас, чем несчастна с нами. И как бы ни было больно это слышать, но Ти-ви-дабл-ю вполне выживет без тебя, понимаешь?
Кори перевела взгляд с Аннализы на отца, и ее лицо осветилось улыбкой.
— Вы действительно все обговорили?
— Если бы ты только знала! — рассмеялась Аннализа.
— Итак, это облегчает тебе решение? — спросил Филипп.
— Думаю, да, — ответила Кори. — Но надо еще раз поговорить об этом. Я хочу сказать…
— Здесь больше не о чем говорить, дорогая, по крайней мере с нами. Тут надо говорить с Кристосом.
Кори задумчиво поднялась и обняла его.
— О папа! Я люблю тебя! Я и правда тебя люблю!
— Знаю, дорогая.
На щеках его блестели слезы.
— Пожалуй, стоило отпустить тебя к нему, чтобы услышать, как ты назовешь меня папой.
— Папа! Папа! Папа! — кричала она. — Самый замечательный папа на свете! Ты действительно не против, чтобы я поехала?
— Ну, конечно!
— Значит, ты не против, если я побегу и позвоню ему сейчас же?
— Давай, впрочем, на твоем месте… — начал было Филипп, но Кори уже мчалась к себе в комнату.
Женни и Ричард в спальне своего дома на Шерман-Оукс яростно упаковывали вещи. С той же скоростью, с какой Женни складывала вещи в чемодан, Ричард выбрасывал их оттуда, заявляя, что они ей не нужны.
— Я знаю, ты не любишь летать, — говорила она. — Но ты же долетел до Франции, так что теперь тебе надо только… — Эй, мне нужна эта шляпа! — воскликнула она, кинувшись к Ричарду. — Это моя везучая шляпа.
— Конечно, а также твое везучее платье, везучие туфли и везучие трусы. Ну и зачем тебе везучие трусы? Кого ты собираешься… Вынимай, Женни, ты совсем не оставила места для моих вещей. Сними трубку, слышишь?
— Но я слежу за тобой! — предупредила Женни, переваливаясь через кровать. — И положи шляпу на место. Алло! — рявкнула она.
— Женни, это Кори. Я звонила по всем телефонам, но так и не нашла Кристоса. Ты не знаешь, где он?
Женни резко повернулась и посмотрела на Ричарда.
— Гм, ах… Погоди минутку, — она прикрыла трубку рукой и прошептала: — Это Кори. Она ищет Кристоса. Что мне ей сказать?
— То, что он велел передать ей, если она позвонит, — буднично сказал Ричард. Потом, взглянув на обезумевшее лицо жены, встал с пола и взял у нее трубку.
— Я все улажу. И не приближайся к чемодану. Кори, привет, это Ричард. Ты ищешь Кристоса?
— Да, да! Ты не знаешь, где он?
— Знаю, но сказать не могу.
— То есть?
— Понимаешь, он уехал. Вернее, он еще где-то здесь, в Лос-Анджелесе, просто его нет дома. И он просил ни с кем его не соединять… — Он помолчал. — А главное — с тобой.
— Нет! — воскликнула Кори. — Что же мне теперь делать? А ты можешь с ним связаться?
— Ну, в общем, да.
— Передай ему, пожалуйста, что я передумала. Я хочу к нему, я уеду из Англии… Скажи, что я люблю его. Пожалуйста, Ричард, сделай ради меня!
— Конечно. Скажу ему. Но я не… — Он недоуменно взглянул на трубку. — Уже повесила, — проговорил он.
* * *
Кори расхаживала по комнате. Ей хотелось плакать, но она держалась. Боже мой! Как же она его обидела, что он отрезал себя от всего мира. Ей так отчаянно хотелось к нему, может, взять и полететь прямо сейчас в Лос-Анджелес? Но если он не хочет ее видеть, как же его найти? А вдруг он сам позвонит, Ричард передаст ему…
На следующее утро телефонный звонок вытащил Кори из душа. Сметая все на своем пути, с полотенцем в руках она кинулась к телефону.
— Я говорю с Кори Браун? — раздался голос на том конце.
— Кристос! — закричала она. — О Кристос! Ричард тебе сказал?
— Конечно, сказал.
— Значит, ты все знаешь? Знаешь, что…
— Знаю, знаю.
— Слушай, ты хочешь меня видеть?
— Ну, конечно, Кори.
— Тогда я еду, вылетаю первым же рейсом. И Кристос, Кристос, я… Нет, я тебе скажу по приезде. — Она повесила трубку и, не чуя под собой ног от радости, принялась упаковывать чемодан. Она завернулась в саронг, одеваться некогда, но тотчас спохватилась и позвонила в администрацию с просьбой заказать билет на самолет. С трудом стащив чемодан с кровати, поволокла его вниз. — Папа, Аннализа, Боже, я ничего им не сказала про отъезд. — Она снова дернулась к телефону, но ни тот, ни другая не отвечали.
— Черт с ним, — проговорила она, кинувшись к двери. Ладно, ничего другого не остается, она сама стащит чемодан вниз.
— Ты куда-то собираешься? — Кори резко повернулась, открыла рот от изумления и выпустила из рук чемодан. В балконном проеме стоял Кристос.
— О Боже! — вскрикнула она и кинулась к нему в объятия. — Кристос! Почему ты мне не сказал?! Откуда же ты звонил? Как попал сюда? Ричард сказал…
— А если не все сразу? — засмеялся он.
— Пять минут назад ты же был в Лос-Анджелесе? — удивилась она.
— Ох-ох, пять минут назад я был в вестибюле.
— Но когда же ты успел приехать?
— Ну минут десять назад. А как насчет того, чтобы меня поцеловать?
Утонув в его объятиях, Кори уже забыла про все на свете.
— Эй вы, — окликнул их с соседнего балкона Филипп.
Кори обернулась к отцу. Потом посмотрела на Кристоса, потом снова на отца.
