его меньше накрасила, чем правый.
— Пойду, с девчонками посидим.
Нет, теперь правый чернее, чем левый.
— Когда придёшь, утром?
Егор мнётся у двери, явно что-то хочет выведать.
— Что за вопросы? Может, тебе на ночь сказочку почитать?
— Как-нибудь сам почитаю.
Повернулась к нему, глянула очень строго.
— Так, я если увижу, что по сайтам лазил, сам знаешь где, интернет навсегда отключу, а у себя в телефоне оставлю, ты понял?
— Да понял я, понял, — недоволен.
В интернете, как у себя дома, уже даже я нем могу разобраться и поймать. Хорошо мастера пригласила, сказала, чтобы отключил там всё что можно и нельзя. Только этот маленький гадёныш всё равно находит куда залезть.
— И когда дедушка зовёт, чтоб подходил, он не просто так зовёт, — наставляю перед уходом.
— Та он уже заколебал…
— Так! Чтобы я такого не слышала никогда, ты понял?
— Да, понял уже. Мам, дай сто рублей, а вдруг ты ночевать не придёшь.
— Возьми в кошельке, — он повернулся быстро и пошел в прихожую, — только сто, а не пятьсот, я всё вижу, — выглянула из ванной. — И ещё, мне звонить только если землетрясение или потоп, только в этих случаях, усёк?
— Усёк. А что это ты так вырядилась, как будто на свидание?
— Это как? — я быстро глянула на себя в зеркало.
— Слишком скромно. Ты когда с девками посидеть, вот такую юбку надеваешь, — он показал на уровне задницы.
— Я смотрю, ты у нас очень умный, да? Уроки сделал на завтра, пойди к деду, пусть проверит.
— Да сделал давно, — Егор хотел уже пойти, потом вернулся, — Это ты с тем здоровым мужиком идёшь встречаться?
— Чего, с каким ещё мужиком, ни с каким не с…
— Которого тачка под окном стоит.
Я умолкла. Малой прямо всё видит.
— Так это, он как раз меня и подкинет к девчонкам.
— Угу, я так и понял, — ещё и усмехается, паршивец.
— Что ты понял, давай, иди к себе. Только, Егор, прошу тебя, очень, веди себя хорошо. Не дерзи деду, он и так мне на тебя постоянно жалуется.
— Ладно, не буду, можешь быть спокойна, — сказал деловито.
— Вот и молодец, — дернула за чёлку и поцеловала в висок.
— Та мама, хватит, — вырвался и пошел к себе.
Так, значит, Федя уже ждёт, ты смотри какой пунктуальный. Без десяти девять.
Встала в прихожей, в зеркало осмотрела себя. Даже сын заметил, что не так одета. И действительно, сегодня что-то я прямо тщательно выбирала что надеть. Почему-то остановилась на платье, которое и надевала то один раз, лет не знаю сколько назад. Мы тогда с Ильёй ходили на концерт. Я ещё пошла, специально платье это купила. Потому что вся моя одежда совсем не подходила для того, чтобы идти на такое приличное мероприятие.
Мы ещё тогда с мужем поругались из-за того, что у меня одежда вся слишком вызывающе сексуальная. Я-то ему сказала, что он со мной потому и познакомился, что в такой одежде была. И потом в каждой подворотне зажать пытался, не потому что я скромно одевалась. А он тогда ответил, всему своё время, то что было нормально, пока я была не замужем, теперь не очень подходит. И что замужняя женщина с ребёнком должна одеваться поскромнее.
Я тогда сильно обиделась, но, подумав и с подружками перетерев, поняла, он прав. То, что я танцовщица, ещё не говорит о том, что на улице я должна постоянно ходить в обтягивающих лосинах и декольтированных топиках. Хоть это и удобно, но уже пора пересмотреть гардероб и купить что-нибудь не такое сексуальное, а более приличное.
Сложно было себя перестраивать, но я начала делать это. Это платье было первой, чуть не единственной ласточкой в моём приличном гардеробе. Потом всё изменилось. Илья пропал, и уже не хотелось меняться, для чего. Мне было не до того. А дальше вообще перестала покупать вещи. Зависла на том, что есть.
И вот сейчас, стою и смотрю на себя, не такую как всегда. Бежевое платье с пояском, кремовые туфли на шпильке. Сумочка с цепочкой и волосы уж больно спокойно причесаны. Не помню себя такой, а может, и не была никогда.
— Я ушла, — сказала для всех.
— Пока, — ответил Егор.
И тишина из комнаты Николаевича. Злится. Пусть позлится, ему полезно.
Вышла из квартиры, тихонько закрыла за собой дверь, чтобы любопытные соседи не успели подбежать к глазкам. На цыпочках спустилась по лестнице.
Сижу в машине, курю. На всякий случай приехал пораньше, в половину девятого.
Ничего, я не гордый, подожду, чего уж.
В без пяти девять смотрю, выходит.
Ёп твою… я-то сегодня собирался затрахать её до полусмерти… а теперь даже и не знаю.
Приближается.
Я маленько подох*ел от резкой смены понятий в голове. Я, конечно, знаю, что люди меняются, вот я, например, был одним человеком, а стал совершенно другим.
Ну, так, сука, у меня пятнаха на то была!
А тут? Я ее домой зачем посылал? Чтобы она шмоньку намыла, ноги побрила, подмышками пшикнула.
И все!
И что я вижу, привез славную тёлочку для охренительного траха, а забираю всю такую целомудренную тетю, у которой великовозрастный пацан, между прочим, а она стоит, мнётся, как целка на выданье.
Не, я, конечно, ох*ел слегка. Да даже и́ не слегка. Мне сейчас только трахаться и трахаться. Аж в голове звенит. Я сейчас, как трепетный подросток, увидевший сиськи. Чист, как слеза. Мне нужно, чтобы меня совращали, а не я. А что, получается, такую важную деву, теперь и пальцем не тронь.
Не, я, конечно, оценил попытку вернутся во времена ее девственности, но что-то не очень мне вся эта херня понравилась.
Тем временем, красотуля подошла к машине, стоит, мнется.
— Ну, садись, чего стоишь, — говорю.
— Что, даже дверь не откроешь?
Ни х*я се!
Вышел быстро, бля. Манеры, сука, манеры.
Этих телок х*й поймёшь. То сама на себя натягивает, типа — без прелюдий давай, то монахиней нарядилась и теперь х*й его знает, будет секс чи не.
Дверь открыл, она села, такая вся приличненькая, как я имел в виду. Не то чтобы вся эта картина мне не нравилась, но есть только подозрение, что мне прямо сейчас и на ухаживания намекать начинают. Типа я не такая, я жду трамвая.
А какие, сука, ухаживания, если у меня только от вида этого защёлкнутого на все кнопки футляра, уже в мудях зачесалось.
Ладно. Запрыгнул на подножку своего стального коня, сел рядом с
