великовозрастной девственницей.
— Ну, чё, поехали штукатурку смывать?
— Не ты мазал, не тебе и смывать, — ей бы языком в другом месте поработать.
— А ты на хрена столько краски на глаза намазала, нормальные же глаза были.
— Ты чего добиваешься? Не нравится, могу уйти, — взялась за ручку на двери.
— Я тебе уйду.
Щёлкнул заглушку, чтоб не пыталась, если что. Да она и не рыпнется, вон как готовилась, хотя, ее хрен поймёшь. Вроде как мужика пять лет не было, но гордая сучка, чуть что обижается, свалить пытается.
Ничего сейчас, ещё немного, не я за ней, а она за мной кипятком ссать будет.
— Ну, долго ещё разглядывать будешь? — глянула требовательно.
Вот это я попал в десяточку. Усмехнулся. Дерзкая. Ох, и дерзкая. Но мне это нравится. За разговорчики на коленях будет отрабатывать.
Завел, поехали.
Он, конечно, слегка обалдел. Не думал, видно, что я могу так преобразиться. Он ещё много обо мне не знает, а как узнает, влюбиться по самые уши. Уже бегает за мной.
Машина тронулась с места, я глянула на окна. Малой подсматривает. Слава богу, этот целоваться не полез.
Поехали по ночному городу. Ещё не поздно, в центре людей куча.
— Мы куда? — спрашиваю.
— Увидишь.
Обещал вроде к себе, а мы что-то прямо в центр заехали, тут только элитка и бизнес-центры. Машина повернула, начала въезжать в подземный паркинг, под стеклянное здание. Я сижу, притихла, чтобы не начать болтать. Остановились. Федор мотор выключил.
Приехали.
Я дернула дверь, не открывается. Он щёлкнул кнопку, защёлка поднялась. Дверь открылась. Вышли. По парковке к железной двери. Там по лестнице к лифту. Я молча следую за Федором, он в какой-то момент за руку меня взял, ведёт. Куда?
Вошли в лифт. Стою, смотрю на себя в зеркало, на Фёдора тоже. Он не смотрит, словно задумался. Все так загадочно. Жуть как интересно, куда это мы приехали. Судя по зданию, наверное, ресторан. А может, и нет. Сейчас намечтаю, а потом разочаровываться. Подожду.
Лифт остановился, дверь открылась. Вышли. Коридор, просторный, круглый. Три двери в разные стороны. Я притихла совсем. Хорошо, что прилично оделась, а то вдруг вечеринка какая.
Подошли к одной из дверей. Федор что-то приложил к двери, я даже не поняла что. Щёлкнул замок, дверь начала открываться.
— Прошу, — пригласительный жест рукой, и я шагнула внутрь помещения.
Матерь божья!
Застыла слегка, да не слегка, охреневшая. Мне такие хоромы и во сне не приснятся. Не то что в них жить. Дверь закрылась.
— Проходи, располагался. Я сейчас проверю, как там ужин, — кинул ключи на тумбу у двери.
— Что? — пришибленно спрашиваю.
— У меня в духовке мясо стоит.
Вообще не понимаю, что происходит?
— Ты что, сам ужин приготовил?
— Да, а что такого?
Он прошел куда-то, где, я так понимаю, за стойкой располагается кухня. Открыл то, что называется духовка, и наружу вырвался запах, от которого у меня не то чтобы слюнки потекли, но и все остальное тоже. Атмосфера в этом шикарном месте такая, что стою, малость отупевшая, боюсь шагнуть или пошевелиться.
— Ещё минут десять нужно, пусть сильнее корка подрумянится, — Фёдор говорит.
Вышел из-за стойки, сообразил, что я оторопелая стою и ко мне идёт.
Вот сейчас вообще не представляю, что будет.
Если там, в дешёвом, вонючем номере, на сломанной кровати я точно понимала, где нахожусь и для чего, то тут застыла в недоумении. Не готова.
Федор остановился у стойки, взял бутылку вина, стоящую там, снял с держателя бокалы, плеснул в них вино. Взял оба наполненных до середины бокала и пошел ко мне, все ещё стоящей на пороге. Остановился напротив, протянул бокал. Я взяла, заторможенно глядя.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Федор протянул свой бокал, и мы чокнулись. Я поднесла бокал к губам, выпила глоток. Федор тоже глотнул. Посмотрел на меня. Сделал полушаг, оказался совсем близко. Протянул руку, обхватил за талию, к себе потянул.
Не знаю за какие заслуги, но кажется, на моей улице перекинулся грузовик со счастьем. Как ещё можно это назвать?
Если не ошибаюсь, мне достался идеальный мужчина. При деньгах, судя по всему не маленьких. Большой, как шкаф, что даёт стойкое чувство защищённости. Воспитанный, вежливый, обходительный. В сексе — почти Бог.
И самое главное, я вижу, как он меня хочет. Именно меня. Иначе, почему я здесь? Не какая-то двадцатилетняя ссыкуха, а я, с моими тараканами, проблемами и вредным характером.
В этой шикарной квартире — я.
Не как приглашенная шлюха, а как приличная женщина, пришедшая на свидание, на романтический ужин.
Стою у двери, боюсь вступить в это, явно дорогое, царство комфорта. Фёдор видит моё замешательство и не торопит. Его ладони на моей талии уже показывают кто здесь главный. Его большая фигура передо мной не оставляет выбора, не позволяет думать о чем-то другом.
Он положил ладонь мне на голову, легко провёл пальцами по волосам, потом по щеке, и я выпала из реальности, погрузилась в атмосферу, наполненную сладостным ожиданием.
Как давно я не ощущала себя женщиной, вот такой, желанной, скромной, обыкновенной женщиной, которую хотят не как танцовщицу в стриптиз-клубе.
Ладонь на моей талии забирающая, устанавливающая власть, потянула, и моё тело прижалось к телу Фёдора. В одежде это ещё интимнее, чем без неё. Я как будто точно знаю, этот мужчина пришел за мной и уже никуда не отпустит. Никогда.
Женщина, она, как кошка, приласкай и навечно запомнит, что она твоя. Дай ей понять её исключительность, уникальность, и она навсегда зависнет в этом знании, и даже когда ты её бросишь, ещё долго не поймёт почему.
Сегодня у меня нет цели бросить, но есть цель привязать. Удивляюсь себе, как скоро я сам привязался. Вижу её удивлённый взгляд и понимаю, безвозвратно пропадаю в его завораживающей глубине. Никак не рассчитывал так просто попасть под дерзкое обаяние Лилианы.
Куда делись наполеоновские планы перетрахать всех шлюх и не шлюх в городе? Виной всему эта маленькая блондинка, однажды расставившая передо мной свои ноги.
Во, бля.
И я уже не хочу море шлюх, не хочу всех подряд ставить на колени.
Хочу её. Непредсказуемую и гордую.
Склоняюсь над её лицом, шарю по нему взглядом, пытаясь найти хоть какой-то изъян. И не нахожу. Идеальная. Для меня.
Маленькие розовые губы с блестящей помадой. Провожу по ним большим пальцем, вытираю эту скользкую дрянь, обнажаю действительно девственные, много лет никем не целованные губы.
— Где ты взялась,
