то ли заорать.
— Спасибо, деточка, — выдыхает старуха. — Надеюсь не задушила?
— Нет, но могли, — хриплю я, отступая от дивана.
— Не уходи, побудь со мной. Поговорим.
— Я не могу, мне надо идти, — вру я, еще немного отступая к двери.
— Ладно, только выполни еще одну мою просьбу. А я тебя вознагражу.
— Просьбу? — я оглядываюсь на дверь. Сбежать или остаться?
— Васька, кот мой, куда-то пропал. Третий день не отзывается. Я его-то и звала, хотела сесть, чтобы громче вышло, но упала. Найди Ваську, а?
— Хорошо, — выдыхаю я. Вот он повод сбежать. Сделать вид, что ищу кота и уносить отсюда ноги.
— Я найду вашего кота. Ну, я пошла.
Старуха кивает и смотрит своими слепыми глазами в потолок.
Я делаю еще пару шагов к двери, но замечаю то, что заставляет меня вздрогнуть. Видимо я так спешила на помощь, что не заметила этого раньше.
Прямо возле двери лежит большой черный кот. Лежит и не двигается. Не дышит. Не шевелится. Вот почему так сильно пахнет разложением.
Я не знаю, что мне делать. Просто сбежать или сказать старухе, что ее Васька сдох?
Я выбираю первое. Переступаю порог этого ужасного дома и врезаюсь в человека.
— Ты кто такая? И что здесь делаешь? — раздается грозный голос.
И я понимаю, что снова во что-то влипла.
«По улицам ходят очень странные люди
У них странные темы
Мёртвое небо и не живые облака
Не красивые серые стены
Люди несут гнилые мысли в гнилые массы
Забытые чёрные могилы
Ржавые кассы
Странные люди меня не хватит на всех
Странные люди но их хватит на меня» (14)
Дааа, очень странные люди в этом поселке… Меня не хватит на всех.
— Ты кто такая? И что здесь делаешь? — раздается грозный голос.
Я стою и не знаю, что ответить. Совсем уже не понимаю, что со мной происходит. Такое ощущение, что я попала в какой-то идиотский фильм ужасов или реалити-шоу «Выжить на острове».
— Че молчишь-то? Язык проглотила? Рая, ты тут? — кричит женщина и огладывает меня с ног до головы.
— Тут, куда же мне деться, — скрипит старуха из своего угла. — А эта, девочка, Валь, или женщина, не поняла я, слепая, че сделаешь… Короче помогла она мне, окаянной. Я Ваську докричаться не могла и упала, а девчонка (пусть будет девчонка) услышала с улицы, зашла и помогла мне.
— Услышала с улицы? — подозрительно подглядела на меня незнакомка. — Ну что ж тогда стоишь на пороге, помощница? Пойдем в дом, чаю налью.
— Я. Мне. Мне идти надо… — прошептала я, уставившись в пол. Неужели никто из них не чувствует этого ужасного запаха?
— Чай попьешь и пойдешь, а то чет ты какая-то дохлая. Дома не кормят что ль? — Женщина, которую старуха назвала Валей, крепко ухватила меня под локоть, развернула и снова втолкнула в комнату, из которой я так спешила убраться поскорей.
— А чем это у тебя так пахнет, Райка, а? Оставила тебя на выходные, а ты уж без меня и справиться не можешь. Олег не заходил что ли?
— Не заходил, скотина этакая, совсем про мать забыл. Опять со стариками где-то самогон гонят. Вот и боится домой ползти, окаянный. А пахнет? А чем пахнет? Да Васька вот где-то запропал. Всегда на ночь домой приходил. А не отзывается. Я кричу уж, кричу. Не видела кота моего, Валя?
— Нет, не видела, я… — женщина шагнула в комнату вслед за мной и схватившись за дверь, чтобы ее захлопнуть, осеклась на полуслове. — Ой, Господи Боже ты мой. Васька!
— Где? Дома что ли негодник такой и молчит?
— Васька, ой. Что с тобой, Васька? — женщина садится на корточки рядом с котом и внимательно осматривает его. — Нету тут Васьки, Рая. Ошиблась я. Показалось. Я сейчас чаем девочку напою и к тебе сяду, поговорим, потом помогу помыться и прибраться. А после уж Олега найду, пусть он Ваську ищет. Хорошо?
— Да, лишь бы кот мой не помер на улице. Вечно шастает непонятно, где, как сын мой. Два сапога пара.
— Ага, ага. Парочка они, — кивает Валя и шепчет, склонившись к моему уху. — Я сейчас пакет найду, мы с тобой туда кота переложим и в саду закопаем. Рая не выдержит такого горя, кот ей, как сын родной. Пусть лучше думает, что сбежал, но жив при этом, чем хоронить.
Я разрываюсь между двумя желаниями: сбежать прямо сейчас, пока мне не пришлось таскать и закапывать труп кота, и остаться, чтобы узнать, как мне выбраться все-таки с острова. Может это женщина окажется нормальной? С виду вроде вполне адекватная.
— О чем это вы там шепчетесь, а? — опять скрипит старуха. — Я слепая, но не глухая.
— Да решаем какой чай заварить.
— Так он у меня один, — усмехается старуха. — Иван-чай, ты сама его мне собирала и сушила.
— Точно, точно, — поддакивает Валя, занятая поисками мешка.
Я решаю остаться и помочь.
Мы вместе хороним кота, ни слова не говоря хозяйке. Выходим под предлогом поискать его во дворе. Потом отмываем дом, Валя тряпками обтирает старуху, потому что без сына поднять и посадить в ванную ее не сможет, даже если я помогу. Но у меня нет желания помочь. Совсем никакого. Я слушаю их рассказы о жизни в поселке, жалобы на низкую пенсию и угрозы в адрес Олега, сына старухи Раисы, и восхваления Сергею, сыну Валентины, который работает где-то в городе и лишь иногда навещает мать в поселке.
Я пью Иван-чай и мечтаю, чтобы эти разговоры закончились, а я могла задать главный вопрос, который волнует меня сейчас больше всего: «Где мне взять чертову лодку?»
Но вот женщины замолкают и обращают свое внимание на меня:
— Ну рассказывай, деточка, кто ты все-таки такая, и откуда взялась здесь в Раином доме. Только не говори, что мимо шла и услышала из окна просьбу о помощи. Все равно не поверим. Сказки мы и сами сочинять можем. Зачем в дом залезла? И откуда у нас в поселке взялась, я всех здесь знаю. А ты не местная.
И я рассказываю вновь свою историю, опять что-то утаивая, а что-то перевирая. Не рассказываю совсем про то, что сделал Александр. Говорю лишь, что он отказался меня везти, а Зоя не смогла его переубедить.
— Да, Саня наш тот еще козел и бабник. За каждой новой юбкой в поселке бегает. А что уж там у него на работе на том берегу происходит вообще ни одна душа не
