В кармане убитого полицейские нашли фотографию женщины. На обратной стороне едва различимым почерком было нацарапано имя.
Каролина Грейсон.
Саутгемптон.
Мередит молча смотрела, как Александр подкладывает в камин дрова и заливает их горючей жидкостью. Весь вечер он казался каким-то отчужденным, целиком ушедшим в себя. Поглощенным собственными мыслями. Впрочем, Мередит это не тревожило — ей тоже было над чем поломать голову.
Тем временем Александр чиркнул спичкой и бросил её в камин. В тот же миг над дровами взметнулось ярко-оранжевое пламя, а гостиная озарилась теплым золотистым светом. Александр стащил с себя рубашку и встал на колени рядом с камином. Он даже не подозревал, что Мередит украдкой следит за ним, пытаясь вникнуть к его мысли.
— Не хочешь вина? — спросила она наконец, прерывая столь затянувшееся молчание. — Оно из наших собственных виноградников.
Александр покачал головой.
— Нет, спасибо, — сказал он донельзя усталым голосом. — Может быть, позже.
Мередит подошла к нему и устроилась на полу рядышком.
— Сегодня я виделась с Гарвом Петерсеном, — сказала она. — Я похоронила программу про Райанов, вот и решила, что надо бы поставить его в известность.
Александр внимательно посмотрел на нее.
— Извини, — негромко сказал он. — Кому как не мне знать, сколько ты вкалывала над этой программой и сколько души вложила в нее.
Мередит обняла его за шею.
— Ради тебя, любимый, я готова пожертвовать всем, чем угодно, — прошептала она. — Я не знала твоих планов, поэтому и подумала, что лучше самой пойти к Петерсену и объяснить, что все сорвалось.
— И он тебе поверил?
Мередит кивнула.
— После стольких неудач он, должно быть, уже задумывался, почему я ещё раньше не отказалась от этой затеи. Словом, я объяснила, что расследование завело меня в тупик.
Александр легонько поцеловал её в губы.
— Мой отец, — сказал он, — а я имею в виду своего настоящего отца, Тома Райана, был готов на все, чтобы оградить Элизабет от ненужной огласки. И я абсолютно уверен: будь он сейчас жив, он и от меня требовал бы того же. Это мой долг. Долг перед ними обоими, — добавил Александр, глядя на весло потрескивающие в камине поленья. — Если эта история выплывет наружу, Элизабет до конца своих дней лишится покоя. Случится то, чего больше всего боялся Том — эти шакалы затравят её. Я этого не допущу!
— Я это знала, — сказала Мередит. — Иного от тебя и не ожидала. И была уверена, что ты поймешь причины, побудившие Тома поступить именно так.
Александр метнул на неё испытующий взгляд.
— Каков он был? — внезапно спросил он. — Что за человек?
— Человек он был славный, — ответила Мередит. — Хотя и ужасно одинокий. Он сам возвел вокруг себя барьер и отгородился от окружающих. Не знаю, то ли хотел таким образом защитить себя от внешнего мира, то ли, напротив, замкнулся в своем горе. В разговорах он был резок и колюч, но я всегда подозревала, что это только защитная маска. На самом деле это была очень ранимая и глубокая личность. Но каждый день кусочек его как бы отмирал. Теперь, вспоминая те дни, я думаю, что выжить ему удалось лишь благодаря чувству ответственности за Элизабет; он понимал, что без него она пропадет.
— Да, должно быть, он её очень любил, — промолвил Александр, по-прежнему не отрывая взгляда от пламени.
— Он любил вас обоих, — сказала Мередит. — Но ты только не забывай — Константин и Мелина тоже души в тебе не чаяли. Они любили тебя как своего собственного ребенка. Ну и потом, что бы они ни натворили, все же жизнь они тебе подарили прекрасную.
Александр покачал головой.
— Жизнь, построенную на лжи, — горько произнес он.
— Жизнь, построенную на любви, — поправила Мередит, полная решимости гнуть свою линию до конца. Она прекрасно понимала, насколько важно для Александра простить своих приемных родителей за то, что ради любви к нему и безумного желания обзавестись собственным ребенком, они совершили столь тяжкое злодеяние. — Конечно, они взяли на душу страшный грех. Однако не забывай, что, какими бы богатыми и всемогущими они не казались, все-таки они были обыкновенными смертными, как и все остальные. Они мечтали о детишках, но после смерти Дэмиана утратили последнюю надежду когда-нибудь стать родителями.
— Дэмиан, — медленно промолвил Александр. — Да, смерть Дэмиана определила мою судьбу.
— Все же, дорогой, тебе повезло куда больше, чем многим другим, — напомнила Мередит. — У многих детей нет крыши над головой; они даже мечтать не могут о родительской любви и ласке. У тебя же оказалось сразу четверо родителей, которые тебя обожали и были готовы подарить тебе весь мир. Ты должен быть счастлив, Александр. У тебя были Том и Элизабет, которые дали тебе жизнь и мечтали о твоем счастье; и у тебя были Константин и Мелина, которые любили тебя как родного и подарили тебе целую империю.
Александр грустно улыбнулся. Обняв Мередит, он откинулся на разложенные перед камином ковры и увлек её за собой. Мередит прильнула к нему и, опустив голову на плечо мужа, свернулась калачиком. «Мы выдержим, — подумала она. — Должны выдержать. У нас нет другого выхода.»
Когда Мередит вышла из лимузина перед зданием Олимпик-тауэр, внезапно налетевший ветер растрепал её волосы. Она посмотрела на изящные платиновые часы в корпусе, усыпанном бриллиантами — подарок Александра на её день рождения в июне. Девять часов. День получился настолько утомительный, что Мередит была рада-радешенька, что наконец вырвалась домой. В последнее время ей нездоровилось, однако Мередит полагала, что виной тому нечеловеческая нагрузка, выпавшая в последние месяцы на них с Александром. Она стала легко уставать и почти утратила аппетит. Нередко её подташнивало, однако Мередит откладывала визит к врачу, убежденная, что все дело только в стрессе. «Пусть все устаканится, — думала она, проходя через вестибюль к лифтам. — Прекратятся нападки на корпорацию, Александр разберется со своим прошлым — и тогда мы с ним махнем куда-нибудь на недельку-другую и придем в себя. А, может, мы даже удерем на целый месяц и опять поедем в круиз по Средиземному морю или хотя бы уединимся на острове. Вот здорово будет!»
За последние полгода Александр несколько раз летал в Швейцарию и навещал Элизабет, а также беседовал с доктором Гудроном, который по-прежнему был убежден, что Александр лишь попусту теряет время.
Однако Мередит понимала, что отговаривать Александра — дело гиблое. Нечего и пытаться.
Она зашла в лифт. На следующей неделе они с Александром летят на Запад, смотреть дом Райанов. Мередит сомневалась, принесет ли это хоть какую пользу, однако Александр настаивал на том, что должен непременно увидеть дом, в котором провел первые четыре года своей жизни. Он надеялся, что игрушки и старые вещи помогут всколыхнуть в его голове хоть какие-нибудь воспоминания. Мередит не разделяла его надежд.
