Крепкое тело мужчины, словно детскую игрушку, впечатало в стену, на пол слетело несколько рамок, от чего треснуло разбившееся в них стекло, а незнакомый полицейский, попытавшийся было схватить меня за плечо, отшатнулся, как ужаленный, тряся обожженной рукой.
— Убирайся отсюда, — прорычала я, взглянув на него со всей переполняющей меня яростью.
Дураком парень не был, неуверенно покосился на моего напарника, все еще удерживаемого возле стены заклинанием, после чего поспешил ретироваться, плотно закрыв за собой дверь, ведущую в главное помещение. В маленьком тесном коридорчике мы остались лишь вдвоем, и я, не размениваясь больше на лишние телодвижения, решительно шагнула к Нику, набросив на мужчину еще одно заклинание, чтобы он уж точно не мог ничего сделать.
Он был прижат к стене, не мог ни двигаться, ни говорить, лишь глазел зло и безумно, наверняка желая свернуть мне шею, однако сейчас была моя очередь демонстрировать свое недовольство.
— А теперь ты будешь слушать меня, — как и мужчина несколько минут назад, прорычала я, глядя ему прямо в глаза. Для этого мне пришлось запрокинуть голову почти до хруста в шее, даже полностью контролируя ситуацию, я все равно смотрела на Ника снизу вверх, чувствуя себя из-за такого положения не в своей тарелке, и это лишь прибавило мне раздражения. Приблизившись к Харту почти вплотную, так, что при желании можно было услышать его ускоренное сердцебиение, я ткнула пальцем ему в грудь, едва сдерживаясь от детского желания подняться на носочки, чтобы казаться выше. — Нравится тебе это или нет, Ник, но я твой напарник, и мы, черт тебя дери, работаем вместе. Мы должны работать вместе!
Голос набирал сил, буквально дрожал от едва сдерживаемого бешенства, и от того, что полицейский сейчас молчаливо смотрел на меня своими блестящими карими глазами, становилось только хуже. Я вновь чувствовала на своем лице горячее дыхание, я вновь чувствовала, что Ник находится слишком, буквально непозволительно близко, и впервые за долгих два года это воспринималось мною совсем не так, как раньше. Инстинкты обострились, сердцебиение сбилось, и я никак не могла понять, почему собственное тело меня подводит.
— Я знаю, за что ты ненавидишь таких, как я, и я понимаю причины твоей ненависти, — в голосе все-таки скользнуло то отчаяние, которое я так пыталась скрыть, рука, все еще почему-то лежащая на широкой груди Ника, сжалась в кулак, от чего в нежную кожу болезненно впились ногти, и я лишь упрямо поджала губы, не желая демонстрировать свои эмоции. — Но не нужно считать, будто из-за своей принадлежности к иным я хоть как-то виновата в смерти твоей жены!
Не смотря на мощное заклинание, Харт все-таки сумел рефлекторно дернуться, услышав мои слова, и я лишь сжалась, на мгновение испугавшись, что мужчине удастся освободиться. Впрочем, полицейский был все еще крепко связан магической сетью, и единственное, что ему оставалось, это молча смотреть на меня, судорожно пробегаясь взглядом по моему лицу. Потемневшие глаза вновь выражали целый спектр эмоций, начиная от отвращения и заканчивая раздражением, но было в нем что-то еще, какая-то неясная тень, смешавшаяся с другими чувствами и не позволяющая уцепиться за нее взглядом.
Я моргнула, справляясь с наваждением, после чего попыталась подавить свою ярость и говорить как можно мягче.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Ник, — негромко произнесла я, покачав головой, — и я понимаю, как тебе тяжело. Поверь, я сочувствую твоей утрате, и я не меньше тебя хочу найти того парня, который сделал это с твоей женой и с другими несчастными девушками из того списка. Мы обязательно найдем его, я обещаю тебе это. Но для этого мы должны работать вместе, ты понимаешь? — я перехватила мрачный взгляд Харта, заставляя его смотреть мне прямо в глаза. — Я не прошу любить меня или доверять мне, я не прошу изменить свое отношение к иным, но я прошу позволить мне помочь тебе. Энни заслужила, чтобы ублюдка, сделавшего это с ней, нашли.
Это было жестоко по отношению к Нику, я понимала, что своими словами делаю ему больно, но, прежде всего, мне нужно было достучаться до него, а это можно было сделать только таким вот низким способом. Упрямство, ярость и ненависть застилали моему напарнику глаза, он не видел ничего, кроме того, что ему хотелось видеть, и я знала, что не заколдуй я его сейчас, он бы даже не стал меня слушать. Сейчас у него просто не было выбора, он наверняка нечасто оказывался в столь беспомощном положении, а я…
Я просто пыталась показать ему, что не желаю ему ничего дурного.
Распахнулась дверь, тихо звякнувшая колокольчиком, мимо нас прошло несколько полицейских, опасливо покосившись на открывшуюся их взглядам картину, и я, тяжело вздохнув, отступила на несколько шагов, пропуская коллег на улицу. Прижалась спиной к противоположной стене, после чего легко, даже не глядя, махнула рукой, разрывая плетение. Совсем рядом раздался шумный вздох, освобожденный Ник от души похрустел шеей, разминая затекшие мышцы, и уставился на меня почти в упор. От холодной дрожи, прокатившейся по телу, мне стало не по себе, и я невольно обхватила себя руками за плечи, будто бы пытаясь защититься.
От недавней вспышки не осталось и следа, и я была абсолютно уверена, что Ник за подобное поведение меня по головке не погладит.
Несколько мгновений в маленьком помещении царила тишина, прерываемая лишь громкой музыкой и голосами, доносившимися из бара, я смотрела на что угодно, только не на Ника, чувствуя себя не в своей тарелке, а сам полицейский, кажется, и вовсе не замечал, как воздействует на меня одним своим присутствием. Он по-прежнему молчал, будто все еще находясь под воздействием заклинания, а мне говорить с ним и вовсе было не о чем.
— Я тебя понял, — наконец, негромко произнес Ник, привлекая мое внимание, и я тут же вскинула на него взгляд, увидев, как мужчина на мгновение смежил веки. С силой потер лицо руками, словно пытаясь избавиться от усталости, одолевавшей его все это время, покачал головой, взъерошив темные волосы, после чего уставился на меня покрасневшими глазами. — Хорошо, напарник, — мужчина зачем-то выделил это слово, заставив меня невольно поежиться, — будем работать вместе.
— О большем я и просить не могу, — выдохнула я, чувствуя, что впервые за слишком долгое время Ник говорит абсолютно искренне. Он не пытался делать вид, что резко изменил свое отношение, он не пытался смотреть на меня благосклонно, прекрасно зная, что в этом нет никакого смысла, но я была абсолютно уверена, что вот сейчас он не пытается юлить. — Я собиралась завтра съездить по адресам предыдущих жертв, возможно, удастся узнать что-то кроме той информации, которая есть в отчетах, предоставленных Минди.
— Поедем вместе, — эхом отозвался Ник, и что-то в его голосе убедило меня в том, что спорить с ним просто бесполезно. Растерянно кивнув в ответ, я отвернулась от мужчины и направилась к выходу, чувствуя между лопатками пронзительный взгляд. — Я заеду за тобой в восемь, — бросил мне вслед напарник, когда я уже опустила ладонь на ручку входной двери. Бросила взгляд через плечо, заметив, как Харт поджал губы, после чего невольно подобралась, когда полицейский произнес: — И еще одно… никогда больше так не делай.
Уточнять, что именно брюнет имел ввиду, я не стала, и так прекрасно понимала, о чем он говорит, заметив его красноречивый взгляд, брошенный на деревянную панель на стене, где виднелась хорошо заметная вмятина, однако прежде, чем я успела что-то произнести, Ник повернулся ко мне спиной и скрылся за дверью шумного бара, оставив меня наедине со своими собственными мыслями.
Шумно выдохнув и с силой смежив веки, я невольно задумалась о том, что мне тоже не мешало бы сегодня выпить…
========== Часть 6 ==========
Последующие пару дней прошли в постоянных разъездах по адресам, которые сменялись перед глазами со скоростью красочного калейдоскопа. Нам нужно было работать над новым делом, нужно было исследовать материалы по предыдущим убийствам, чтобы составить цельную картину всего происходящего, а для этого пришлось напрячь почти всех. Лабораторию мы загрузили множеством образцов, велев еще раз перепроверить и старые данные, отдел анализа работал над составлением психологического портрета, пытаясь собрать цельный образ нашего преступника, а мы с Ником, разделив обязанности, допрашивали многочисленное количество свидетелей, которые могли знать хоть что-то.
