И если с последней жертвой все было относительно просто, то с теми, кого убили пару лет назад, дело обстояло сложнее. Некоторые родные и близкие жертв успели переехать в другие города, некоторые просто пытались забыть об этом и жить дальше, и ничего внятного за эти дни мы так и не узнали, лишь все больше убеждались в том, что ищем мы одного убийцу. Во всех шести случаях сценарий не слишком отличался, а с трудом вытянув хоть какую-то информацию из недовольного Харта, я смогла сопоставить для себя цельную картинку каждого совершенного убийства.
Начиная с Энни, все девушки были убиты в собственных домах, только последняя, Дженна Фартон, непонятным образом оказалась в заброшенном здании, причиной смерти абсолютно каждой стала обильная потеря крови из-за повреждения яремной вены, кроме этого, все жертвы были изуродованы многочисленными ножевыми ранениями. Еще одной отличающей деталью этих убийств было отсутствие у каждой девушки определенного органа, в каждом случае разного — сердца, печени, легких, почек, желудка, глаз, а у молоденькой демоницы — купированных зачатков крыльев. Вариант подпольной торговли органами исключался сразу, Сэм подтвердил, что извлечены органы были совершенно непрофессионально, что делало невозможным их пересадку, и по всему выходило, что имеем дело мы с отпетым психом, который убивал и уродовал девушек исключительно ради потехи собственного раздутого эго.
Ребята из отдела аналитики были уверены, что этот ублюдок собирает себе трофеи, я считала, что у него просто не все дома, и он уродует девушек потому, что ему так заблагорассудилось, а Ник не думал ни о чем. Он просто хотел найти этого парня и превратить его голову в решето.
После того, как напарник убедился в том, что отступать я не намерена, он вынужден был принять мою помощь и смириться с тем, что я околачиваюсь рядом с ним, действуя на нервы одним своим видом. О произошедшей между нами ссоре мы предпочитали не вспоминать, о том, что я применила к мужчине заклинание, тоже, и со стороны наши отношения больше напоминали холодный, вежливый нейтралитет. Он по-прежнему не любил меня, я по-прежнему не переваривала его, однако скандалить по поводу и без повода мы перестали, придерживаясь мысли, что чем скорее мы раскроем это дело, тем лучше для нас обоих. Коллеги в участке выглядели удрученными, не получая дополнительной пищи для обсуждений в виде очередного конфликта интересов, да и не так часто мы появлялись в офисе, большую часть времени проводя на выезде.
Для того, чтобы как можно быстрее обследовать все имеющиеся у нас в распоряжении ниточки, мы с Ником приняли решение разделиться, чтобы сэкономить время и ускорить поиск улик, однако очередным утром случилось так, что на квартиру одной из жертв, а, по совместительству, и пятого места преступления, мы отправились вдвоем.
За окном служебного внедорожника ярко светило солнце, заставляя то и дело поправлять солнечные очки, настроение, что удивительно, было приподнятым, и я беззвучно напевала себе под нос незатейливую песенку, звуки которой лились из динамиков, заглушая рев мощного двигателя. Гулкий звук давил на виски, заставляя прикрывать глаза, однако это было куда лучше тяжелой тишины, которая каждый раз устанавливалась между мной и моим напарником.
— Что мы знаем об этой жертве? — поинтересовался Ник, вдруг убавив громкость, и я удивленно изогнула бровь, приспустив очки и покосившись на полицейского. Он выглядел невозмутимым, абсолютно спокойным, даже каким-то расслабленным, внимательно вглядываясь в лобовое стекло, а солнечный свет цеплялся за темные пряди взъерошенных волос и играл бликами на непроницаемых стеклах солнцезащитных очков. По причине довольно теплой погоды белоснежная рубашка была расстегнута до второй пуговицы, воротник был фривольно распахнут, и я, подметив, что слишком долго изучаю фигуру мужчины, сидящего на соседнем сидении, поспешила отвернуться к своему окну, на всякий случай сложив руки на груди и украдкой вздохнув.
— Мария Карузо, двадцать пять лет, незамужняя, родных и семьи нет, — ответила я на заданный вопрос, опустив взгляд на распахнутую папку с досье, лежащую на моих коленях. С мягкого глянца фотографии на меня внимательно смотрела миловидная темноволосая девушка со смуглой кожей и тонкими чертами лица. — Переехала сюда три года назад, работала в небольшом ресторанчике в центре города, была убита неизвестным прошлым летом. Ее нашла соседка, хотела попросить посидеть со своей дочерью, а в итоге натолкнулась на изувеченный труп. Кажется, ее даже вырвало на месте преступления.
— А тебя бы не вырвало, увидь ты сплошное кровавое месиво? — жестко усмехнулся Харт, даже не повернувшись ко мне, а я в ответ только пожала плечами, равнодушно изучая материалы дела, которые за это время успела перечитать уже несколько раз.
— Сейчас нет, два года назад — вполне возможно, — сомневаюсь, что мой ответ удовлетворил Ника, однако другого у меня просто не было. — У девушки были извлечены глаза.
— Странно это все, — подметил брюнет, свернув с главной улицы к небольшому проулку, где было заметно меньше народу. По обе стороны улочки высились многоэтажные жилые дома, а на углу я увидела небольшой ресторанчик, в котором и работала наша жертва. — Сначала это были внутренние органы, которые извлечь куда сложнее, в случае с Марией — глаза, уже проще, — при этих словах мужчина скривился, однако вновь поспешил взять себя в руки, с силой сжав пальцы на руле, — затем купированные крылья, которые, как я понимаю, тоже не слишком сложно отделить от тела, — Ник вскользь взглянул на меня, дождавшись утвердительного кивка. — А после этого — сердце, снова внутренний орган, с которым опять пришлось повозиться дольше. Это как-то… глупо?
— Он так же сменил место убийства, заброшенное здание вместо дома жертвы, — кивнула я, пробежавшись взглядом по нескольким коротким строкам. Поджала губы, задумчиво поглядев в окно, после чего покосилась на напарника. — Может со сменой места связано и возвращение к внутренним органам?
— Версия довольно шаткая, — покачал головой Харт, однако, в любом случае, это пока что был единственный вариант, каким бы глупым он ни казался. — Этот псих одинаково жестоко расправляется и с людьми, и с иными, он не делает никаких различий между своими жертвами, все они абсолютно разные, и это делает убийцу еще опаснее. Нужно найти хоть что-то для отдела анализа, чтобы они поскорее установили критерии отбора его жертв.
— Если бы это было так легко, — хмыкнула я в ответ, решительно захлопнув папку, а машина, свернув к обочине, мягко притормозила у высокого крыльца, возле которого о чем-то громко спорили двое мелких мальчишек, во все глаза уставившихся на пистолет в кобуре Ника, стоило только полицейскому выбраться из машины.
Последовав примеру напарника, я вышла на улицу, хлопнув тяжелой дверцей, огляделась по сторонам, рассматривая окна возведенных вокруг домов, после чего, обойдя машину, приблизилась к Нику, приподняв очки и подмигнув рассматривающим нас мальцам. Те широко заулыбались, тут же прыснув куда-то в сторону, а я, дернув уголком губ, перевела взгляд на хмурого напарника, который почему-то все еще медлил, не приближаясь к крыльцу.
— Пойдем? — негромко предложила я, покосившись на хлипенькую входную дверь. — Нам на пятый этаж.
Харт, не сказав ни слова, лишь кивнул в ответ и первым направился вперед, легко взбежав по ступенькам и войдя в дом. Я направилась за ним, чувствуя, как после яркого солнечного света в помещении становится невероятно темно. Поскрипывающие под ногами деревянные ступеньки давно никто не красил, на захламленном подоконнике грязного окна стоял давно засохший цветок в щербатой вазе, а в воздухе отчетливо пахло экскрементами и мочой. Поморщившись от отвращения и старательно пытаясь ни к чему не прикасаться, я подняла голову, оглядывая лестничные пролеты, уходящие куда-то в темноту, после чего, заметив, что Ник успел отдалиться от меня на приличное расстояние, поспешила за ним, совсем не горя желанием оставаться в этом месте в одиночестве.
