«Здравствуйте, наши дорогие и любимые! Пишу под впечатлением поездки к вам. Мы в восторге от вашей девочки, она совсем крошка, но уже улыбалась нам, а особенно мне понравилось кормить её, у неё такой хороший аппетит, а щёчки, как яблочки. Думаю, вырастет внучка умницей и красавицей. И имя ей дали замечательное – Дашенька…»
Письмо выпало из рук Даши. Так это о ней идёт речь в письме! Это она, Даша, приёмный ребёнок в этой семье! Оказывается, её любимые мама и папа, бабушка и дедушка – все они неродные ей и она им неродная! Как же так? Ещё один удар – не слишком ли их много сыплется на неё в последнее время? Как выдержать ещё и это?
* * *
– Как дела у нашей подопечной? – спросил полицмейстер Зарубин у своего коллеги Фёдора Устиновича Никанорова, вызванного из Алешек специально по поводу Дарьи Рубцовой.
– Известная нам особа поселилась в своём доме, доставшемся ей по наследству от деда, священника местной церкви. Устроилась на работу. Так как она с отличием окончила в Херсоне I-ую женскую гимназию и получила звание домашней учительницы русского языка, то это ей дало право в Алешках преподавать у младших девочек. Она ведёт занятия в классах по арифметике, чтению, письму и рукоделию. Ученицы её любят, она быстро смогла найти с ними общий язык. Но больше ни с кем она не общается, никуда не ходит. Кроме работы и дома бывает лишь на рынке или в лавке. Один наш сотрудник решил с ней поближе познакомиться с целью бывать у неё дома, знать о её жизни больше, но она так решительно его отвадила, дала такой отпор, что больше мы не решаемся навязать ей дружбу. Что касается её расходов, то, учитывая подозрения в ограблении ювелиров, одевается она более чем скромно. В классы ходит в одном и том же платье: чёрном с белым воротничком. Никаких ювелирных украшений у неё замечено не было. Подозрительных знакомств не обнаружено. Никто к ней не наведывался. Одним словом, живёт скромно, подозрений не вызывает.
– Хитра, – отозвался Зарубин. – Ох, и хитра, чертовка. Или она вас водит за нос или пока залегла на дно, выжидает. Вы уверены, что не упускаете каких-либо её контактов?
– Обижаете, Ваше Благородие, – ответил Никаноров. – Только ею и занимаемся. Людей снял с других дел. Всё внимание на неё.
– Давайте, братишки, не подведите. От этих дел не только губерния страдает, со всей империи пошли донесения об ограблениях с теми же подробностями. Одна и та же банда орудует. Это особо важная преступница. Все, кому предъявляли изображение нашей подозреваемой, все её опознавали. Нам надо поймать её на месте преступления. Тогда она уже не отвертится. Во всех остальных случаях мы не сможем предъявить ей обвинение. Вся надежда только на вас, вы уж постарайтесь.
– Слушаюсь, Ваше Благородие. Все силы бросим на поимку особо важной преступницы. Поймаем на месте преступления и докажем её причастность к ограблениям ювелиров.
Наступило долгожданное лето. Как ждали его измученные зимними холодами и сугробами херсонцы! Город, засаженный акацией и липой, благоухал. Когда-то Херсон засаживал зелёными насаждениями лучший в Европе мастер садово-паркового искусства XVIII века В.Гульд. Оставшееся от него зелёное хозяйство радовало глаз всех херсонцев и гостей этого южного губернского города.
Дамы вышли на променад по Суворовской, они ходили степенно, неторопливо туда и обратно. Под тенистыми кронами белой акации по одной стороне улицы ходили девицы, по другой – замужние дамы. Под звук духового оркестра возле памятника основателю города Светлейшему Князю Григорию Потёмкину здесь гуляла молодёжь, встречала знакомых или знакомилась, проводила время. На садовых скамейках, стоящих повсюду, пожилые люди могли посидеть, поболтать с приятелями или с вовсе незнакомыми людьми.
Таково было начало лета в Херсоне. Но в этот год лето началось совсем по-другому. В город приехал цирк. Глашатаи радостно зазывали на представления, скоморохи и клоуны веселили народ, мишки плясали «Барыню». Повсюду на афишных тумбах были развешаны афиши, приглашающие на выступления артистов цирка, среди которых фокусник; укротитель тигра; весь вечер на арене клоуны Бим и Бом; силач, разрывающий цепи и поднимающий большой вес; маленькая бородатая женщина; дрессировщица собачек с воспитанниками; наездники, жонглирующие огненными булавами; гвоздь программы, необыкновенное зрелище: смертельный номер акробатов Серебряных.
– Спешите видеть! Ольга Серебряная выполняет смертельный трюк! – звучало на улицах города.
За одну ночь на площади вырос цирк-шапито. И пока одни звали зрителей на представление, другие репетировали, старательно оттачивая каждый штрих своего выступления.
Семья акробатов Серебряных сделала новый номер. Пока его показали только в Одессе и Киеве. Несмотря на успех, Ольга чувствовала, что номер сыроват. Она снова и снова повторяла его, ища шероховатости и пытаясь их устранить.
– Пожалуй, хватит, – сказал отец, Савелий Фомич. – Ты растратишь себя на репетиции. Оставь силы на выступление. Надо отдохнуть, восстановить силы. Пойдём в вагончик.
– Ты в чём-то сомневаешься? – спросил у сестры Лёня, старший брат. – Ты считаешь, что номер не готов?
– Нет, не сомневаюсь, – ответила Оля. – А для большей уверенности я и повторяю всё. Если бы были сомнения, я бы не работала этот номер. Мне нужно каждой мышцей чувствовать его, чтобы быть уверенной на сто процентов, что я сделаю номер.
* * *
Вечером они ждали своей очереди выходить на арену. Оттуда доносилась музыка, аплодисменты зрителей, крики: «Браво!» Слышен был рык тигра, не очень-то радующегося тому, что укротитель лезет ему в пасть. Доносился топот и ржание лошадей, несущих седоков, выполняющих трюки на их спинах. Время от времени публика заходилась от хохота, глядя на ужимки клоунов Бима и Бома. Потом восхищённо ахала, когда силач Иван Погребной разрывал на себе цепи и жонглировал трёхпудовыми гирями. Весело хлопали послушным дрессированным собачкам Софьи Пригожиной. Подходило время выходить семье Серебряных. Они в сценических костюмах уже стояли за кулисами. На арене жонглёры складывали в стопочки тарелки, которые они крутили весь номер на длинных спицах, постепенно увеличивая их количество, и при этом ни одной не разбили.
– А сейчас гвоздь программы, новинка сезона! На арене семья акробатов Серебряных!
Публика взорвалась аплодисментами. Они ждали этого выхода, ведь ещё там, на улицах города, им обещали незабываемые впечатления именно от этого номера.
Серебряные выбежали на манеж. Они выполняли гимнастические трюки, прыгали, делали стойки друг у друга на руках. Оля с шестом в руках прошла на высоте по канату с завязанными глазами. Потом поднялась на трапеции вверх.
