class="p1">– Он
действительно честный, – говорит она. – Я привыкла доверять его суждениям. Никогда не перестану удивляться тому, как даже заклятые враги могут стать друзьями. И наоборот.
Женщина бросает взгляд на изысканные золотые часы у нее на запястье.
– Мне пора, – говорит Имоджен. – У меня заседание правления Чикагской библиотечной ассоциации. Риона, – обращается она к дочери, – Бутчер и Мичем за всем присмотрят.
Надо полагать, это имена охранников. Я планирую заглянуть к ним перед уходом, хотя не сомневаюсь, что Гриффины исключительно ответственно подходят к тому, кого нанимают на эту должность.
Риона уже разложила свои бумаги на маленьком столике кухонного уголка. Очевидно, она собирается приступить к работе, не теряя ни секунды.
Я восхищаюсь ее прилежанием, но наблюдать за девушкой довольно утомительно – она явно не высыпается.
Кэллам заходит на кухню, как раз когда Имоджен уже выходит. Он целует мать в щеку так же, как та целовала Риону. Всегда забавно подмечать какие-то семейные привычки, жесты, передающиеся через поколения, словно тайный код, известный только избранным.
– Как Майлз? – спрашивает она.
– Потрясающе, – отвечает сын. – Кажется, они с Аидой родственные души. Они вдвоем только и делают, что спят в обнимку и едят.
– Надеюсь, ты тоже встаешь к нему по ночам, – угрожающе произносит Имоджен. – Не сваливай все на Аиду.
– Ты серьезно думаешь, что она допустит такое? – со смехом спрашивает Кэллам.
Имоджен улыбается:
– Нет, это вряд ли.
Женщина машет нам всем на прощание, и Кэллам наливает себе чашку кофе из кофейника, стоящего на беломраморной столешнице.
– Будешь? – предлагает он мне.
– Нет, спасибо, я только что выпил.
– Как проходит телохранительство? – спрашивает Кэл, бросая взгляд на Риону, уже погрузившуюся в работу.
– Отлично, – говорю я.
– Правда? – я слышу недоверие в его голосе.
– Разумеется, – ухмыляюсь я. – Что может пойти не так, когда я следую за Рионой по пятам круглосуточно, слежу за каждым ее действием и не отхожу ни на шаг, словно сиамский близнец? Как такое может ей не нравиться?
Риона не удостаивает мою реплику ответом, поглощенная своими бумагами. Но я все равно чувствую исходящее от нее презрение. Кэлламу с трудом удается не рассмеяться.
Уже более серьезно я говорю:
– Как давно у вас работают эти парни, Бутчер и Мичем?
– Бутчер – шесть лет, Мичем – восемь, – отвечает Кэл. – Им можно доверять.
– Отлично, – киваю я. – Надо было удостовериться.
– Я ценю твой подход, – говорит Кэл. – Готов повидаться с посредником?
– Определенно.
Кэллам залпом допивает кофе и ставит кружку в раковину. Судя по темным кругам у него под глазами, матери Кэл не врал – он действительно встает к новорожденному. Это изможденное и счастливое лицо новоиспеченного родителя не спутаешь ни с чем.
– Вернемся через пару часов, – обращается Кэллам к Рионе.
– Не спешите, – не отрываясь, произносит она.
– Я поведу, – говорю я Кэлу, когда мы выходим на широкую подъездную дорожку, где я припарковал «Эскалейд».
– Спасибо, – отвечает он. – Так будет лучше. По пути сюда я чувствовал себя как зомби.
Я сажусь за руль, а Кэллам забирается на пассажирское сиденье и усиленно трет глаза.
– Ох уж этот прерывистый сон, – говорит он. – Даже если удается в итоге поспать восемь часов, это уже все равно не то.
– Да уж, – соглашаюсь я. – Совсем не то.
Мне давно уже не доводилось спать восемь часов без перерыва. Многие ночи, проведенные на песке, на камнях или в грязи, постоянная необходимость быть начеку, чтобы в любой момент проснуться ради спасения собственной жизни, – глубокий и спокойный сон в таких условиях невозможен.
– Итак, кого мы собираемся навестить? – спрашиваю я Кэла.
– Он посредник, – отвечает тот. – И отвратительный тип к тому же. Ты вооружен?
Я киваю:
– Как всегда.
– Хорошо. Я тоже. Надеюсь, до этого не дойдет, но не уверен, что он захочет сотрудничать.
Кэллам подсказывает мне маршрут по пути в Ривердейл, район на южной окраине города. Чем дальше мы продвигаемся, тем все более старыми, бедными и запущенными становятся окрестности. Вместо высоких небоскребов я вижу приземистые бетонные жилые дома, заколоченные досками предприятия и разрушенные автобусные остановки.
Сам Ривердейл кажется малонаселенным по сравнению с центром города. Большую часть территории занимают железнодорожные сортировочные станции, свалки и промышленные объекты, включая крупную станцию очистки сточных вод.
Кэллам велит мне подъехать к железнодорожным путям Юнион Пасифик.
– Вот сюда, – говорит он, указывая на нечто, похожее на заброшенный склад.
Все окна перебиты, а стены из металла за последние двадцать лет покрылись такими слоями граффити, что цвета и узоры стали трудноразличимы.
– Машина нас дождется? – скептически спрашиваю я.
– Как знать, – пожимает плечами Кэллам.
– Сюда что, действительно до сих пор приходят поезда?
– Ага, – отвечает Кэл. – Хренова туча. По пятьсот за день. Они все собираются здесь и остаются на ночь. Парни, работающие на сортировочной станции, сообщают другим парням о том, что находится в товарных вагонах. И если там есть что-то стоящее – оружие, телевизоры или дизайнерская обувь, – оно пропадает той же ночью. Железные дороги застрахованы, поэтому они предпочитают экономить на безопасности, а не пытаться предотвратить пропажу груза.
– И твой посредник… как его зовут?
– Циммер, – отвечает Кэл.
– Я так понимаю, он способствует кражам и находит, куда сбыть товар.
– Точно, – говорит Кэллам. – Так и есть, он маклер.
Мы выходим из машины и идем по разбитому тротуару пустой стоянки. Трудно поверить, что на складе кто-то есть, но Кэл трижды стучит в металлическую дверь, и ему немедленно открывают.
Нас молча разглядывает огромный толстый детина. Голова у него такая большая и круглая, что маленькие поросячьи глазки кажутся просто щелочками на мясистом лице.
– Мы к Циммеру, – спокойно произносит Кэллам.
Громила охлопывает нас своими удивительно маленькими для такого тела руками. Даже от такой физической нагрузки его дыхание учащается.
– Оружие оставьте здесь, – рычит он, указывая на картонную коробку, стоящую на табурете.
Кэллам без возражений кладет свой «Глок». Мне не очень нравится идея разоружаться в незнакомом месте, но, если такова плата за вход, похоже, выбора у нас нет.
Я кладу свой пистолет и следую за Кэлом в темный склад.
Здесь организован какой-то своеобразный клуб. Я вижу несколько пыльных диванов и кресел и множество различных игр. Бильярдный стол, аэрохоккей, настольный футбол и три телевизора с игровыми приставками. С десяток ребят, подростков и молодых людей чуть за двадцать слоняются без дела, убивают друг друга в Call of Duty [12] и уже пьют, хотя на часах десять утра.
Кэллам направляется прямиком к одному из них. На вид парню не больше двадцати двух, он одет в рваные джинсы-скинни, толстовку-оверсайз и дутые изики. Циммер затягивается
