на стену, где красовался портрет грузного мужчины в годах, в парике и с седыми усами. — Не муж, а брульянт, надёжа тебе и опора — за им как за каменной стеной!.. А детишек Бог не дал, — она вздохнула и пожала плечами, — на все Его воля…
То, что её мужем является престарелый седоусый князь Андрей, не так потрясло и огорчило Марину, как факт, что у неё, оказывается, нет детей. Как — нет?.. Она прямо-таки задохнулась от горя, вспомнив свежие детские рожицы Алисы и Матвейки. И вот этих, самых дорогих её сердцу человечков — нет в её новой жизни?! Да разве она когда-нибудь мечтала об этом?! И в страшном сне представить не могла…
— Мел-то мне для какой надобности? — мрачно осведомилась она у старушки.
— Так зубы чистить! — отозвалась та охотно и разъяснила:
— Тряпицу макай туда — и в рот, и елозь по зубам-то!
Кое-как покончив с умыванием, грустная Марина без всякого удовольствия принялась за принесённый ей завтрак. Кислая капуста, солёные грузди, студень, пироги… Марина так завтракать не привыкла. Нехотя откусив кусок пирожка, она с недоумением заглянула внутрь и спросила:
— Это с чем?
— А с горохом, — отозвалась Авдотья. — Твои любимые…
Марина скривилась. Кое-как поев, она отошла к окну и снова выглянула наружу.
— А как же Новый год тут празднуют? — уныло спросила она.
— Известно, как царь Петр-батюшка указывал: веточками сосновыми ворота в дому украсить, а в большой зале цельную сосну поставить и нарядить; вечером потешные огни во дворе пускать будут, а ночью — бал, танцы, гости, вот радости-то!..
«Не хочу, — с тоской подумала Марина. — Не хочу…»
И вдруг вздрогнула: по двору промчалась простоволосая девчонка в одном сарафане и в лаптях, словно не чувствуя холода. Марина готова была поклясться, что это её дочь Алиса!
— Бабушка, кто это?! — закричала она, тыча в стекло пальцем. Авдотья степенно посмотрела в указанном направлении.
— Так Нюрка эта, стряпухина дочь. Ишь, заголилася, бесстыдница! Прутом бы ей да по заду!..
— Какая такая стряпухина дочь?! — не поверила Марина, взволнованная до крайности. — Что за ерунда! Приведи её ко мне, быстро!
Старушка крикнула в дверь, чтобы кого-нибудь послали за Нюркой. Вскоре та объявилась, шмыгая носом и бестолково тараща глаза. Марина обомлела — это была она, Алиса! Вне всякого сомнения! Однако девчонка смотрела на Марину почтительно, но молча.
— Да ты… узнаёшь ли меня? — дронувшим голосом спросила Марина. Девчонка испуганно покосилась на бабушку Авдотью, еле заметно пожала плечами и неожиданно кувыркнулась на пол — Марине в ноги.
— Как не узнать, Маринвасильна! Не прогневайся уж — не знаю, в чём провинилася… — заголосила она дурниной. Этого уже Марина снести не могла.
— Не хочу!!! — завизжала она так громко и пронзительно, что бабушка Авдотья в страхе перекрестилась. — Не хочу быть княгиней!!! Я ДОМОЙ ХОЧУ!!! В будущее!!! К Саше, к детям! А-А-А-А-А-А!!! Верните всё как было!..
…Продолжая отчаянно кричать, она не сразу сообразила, что кто-то легонько трясёт её за плечо, приговаривая: «Мариш, Мариш, проснись!»
Она открыла глаза и увидела, что рядом с нею сидит озабоченный муж Саша и с тревогой взглядывается в её лицо.
— Тебе сон плохой приснился? — спросил он ласково. — Ты вскрикивала и вертелась во сне, как веретено…
Марина ошалело огляделась по сторонам, обнаружила себя в знакомой спальне своей московской квартиры и с радостным воем кинулась Саше на шею. «Приснилось! Приснилось! — стучало у неё в висках. — Слава тебе, господи!!!»
— Шестнадцать часов подряд продрыхла — немудрено, что кошмар привиделся! — насмешливо поддел её Саша. Марина ахнула:
— Как шестнадцать?.. А вы что делали всё это время?.. А Матвей, боже мой, Матвей, он же голодный со вчерашнего дня!
— Обижаешь, — отозвался Саша. — Мы его с Лисёной совместными усилиями напоили-накормили, искупали и вовремя спать уложили… Сейчас вон мультики смотрит, новогодняя программа для детей.
Марина кинулась в зал, увидела смирно сидящего перед телевизором сына и крепко прижала к себе, покрывая поцелуями его румяные щечки.
— Ох, а у меня же ничего не готово… Новый год, торт!.. — вдруг вспомнила она с ужасом.
— Успокойся, — улыбнулся муж, — мы уже салаты настрогали и торт сделали, в Интернете все нужные рецепты нашли. Осталось только горячее…
Не поверив, Марина помчалась на кухню. В холодильнике действительно рядком выстроились пузатые кастрюльки и миски с салатами (ну и что, что порезанные чересчур крупно) — нежная бело-розовая груда «оливье», золотистая «мимоза», бордовый винегрет и другие, а на центральной полке красовался торт, украшенный кусочками киви и ананаса.
— Не верю глазам своим! — восхищённо всплеснула она руками. — Что это на вас нашло, ребята?
— Да понимаешь, — Саша виновато поёжился, — ты же действительно замоталась в последнее время… Поэтому мы решили, что ты с полным правом заслужила немного отдыха. Жаль, не успели запечь утку с яблоками, но впереди ещё целый день…
— А где Алиса? — спросила Марина; ей не терпелось задушить дочь в объятиях.
— С Линдой гуляет, скоро придёт. Ты знаешь, — муж таинственно понизил голос, — шуба-то ей теперь вовсе и не нужна. Она мне призналась, что хотела просто понравиться однокласснику Диме Сысоеву, привлечь его внимание. А он, представляешь, ей и так сегодня утром позвонил, с наступающим поздравил… она так счастлива! И без розовой шубы!
— Сашка, я тебя так люблю… — она с благодарностью уткнулась в грудь мужу, вдыхая его родной запах и радуясь, что неизвестный Андрей Артемич с седыми усами, стряпухина дочка Нюра и бабушка Авдотья оказались всего лишь дурацким глупым сном.
…По телевизору демонстрировалась какая-то новогодняя сказка. Если бы Марина взглянула в тот момент на экран, то несказанно удивилась бы: там, в лесной избушке, сидела кругленькая старушка, пряла пряжу и загадочно подмигивала зрителям.
— В гостях, знамо дело, хорошо! — сказала она весело. — Но дома-то лучше…
Голос у неё был добрый, а глаза — живые, умные, в сеточке уютных морщинок — блестели из-под повязанного на голове пухового платка…
31 декабря в 23:59 по московскому времени — за одну минуту до Нового года — Марина Одинцова, молодая женщина 34-х лет, блондинка, глаза серые, состоящая в браке и имеющая двоих детей (12-летнюю дочь и годовалого сына), осознала, что она самая-самая счастливая.
Океан вкрадчиво и мягко несёт свои волны, словно заманивая в качающуюся колыбель. Но первое впечатление обманчиво: достигнув берега, водяные гребни обрушиваются на него с таким грохотом, что становится ясно — с этой стихией лучше не шутить.
Впрочем, я пришла на пляж не купаться, а насладиться одиночеством. Городок ещё спит. Нет ни суетливых
