Сунув пальцы во влажные волосы, она медленно повернулась. Насквозь промокшая, она не могла быть прекраснее. Ее тугое маленькое тело так идеально обрисовано белой футболкой и тонкими штанами, облепившими ее, как вторая кожа.
– Харли!
– Вот видишь! – Она ткнула в него пальцем. – Именно этот голос буквально вопит, что ты хочешь быть во мне.
Она отвернулась от него и так тихо, что он едва услышал, добавила:
– Хотя ты там уже был.
Он был совершенно шокирован, словно она размахнулась и ударила его.
Харли издала тихий звук, который мог бы быть смехом, если бы не прозвучал слишком похоже на всхлип. От него Ти Джей пришел в себя настолько, чтобы схватить ее, повернуть к себе лицом и заключить в объятия.
Что было нелегко: она напряглась как пружина от стыда и унижения, сжигавших ее, глаза горели огнем, щеки полыхали, губы побелели от ярости.
– Повтори, что ты сказала, – проговорил он хрипло.
– Ничего… я ничего не сказала.
– Харли!
– О боже! Прошу, не заставляй меня это повторять!
Она зажмурилась и уронила голову ему на грудь.
Ти Джей провел ладонью по ее спине, запустил пальцы в волосы и осторожно потянул назад, пока она не взглянула ему в глаза.
– Мы спали вместе, – прошептала Харли.
Ти Джей был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова и только молча смотрел в ее влажные карие глаза.
– Хотя, – продолжила она с нескрываемой иронией, – нужно отметить, что спать мы почти не спали.
– О чем ты? – наконец сумел он выдавить.
– Лонг-Лейк, – обронила она коротко. – Лето окончания тобой школы.
Смутные картины своего семнадцатилетия мелькали перед ним. Смутные, потому что весь выпускной год он бывал либо до безобразия пьян, либо под кайфом.
– И что дальше?
– Помнишь большую вечеринку на природе, когда всем приходилось добираться на машинах до Пайонир-Слейт?
– По-прежнему не понимаю.
– Четвертое июля…
Он медленно покачал головой. Мысли метались. Тогда он был совершенно неуправляем, особенно в то лето. Такое бывает, когда у тебя нет матери, а отец – чистый зверь. То лето было последним в его долгой, неприкаянной юности, прежде чем он отправился в колледж в Колорадо, где практически не учился, где встретил Сэм, много путешествовал, где ощутил на вкус большой величественный мир за границами Сьерры.
После его невеселого детства это был рай на земле.
– Все то лето я веселился и гулял… Помню как в тумане.
Она кивнула: он знал, что она это знает, потому что вообще о нем много знала, даже слишком…
Ему тоже казалось, что знает о ней практически все, но теперь он начинал думать, что, видимо, заблуждался.
– Ты был тогда с Крисси, – напомнила Харли.
Крисси считалась кем-то вроде его подружки в выпускном классе.
Именно «кем-то вроде», с кем можно время от времени трахнуться без всяких обязательств. Хорошие были времена.
– Я встречалась тогда с Лансом О’Брайеном.
Ти Джей помнил Ланса: вместе играли в баскетбол. Теперь он большая шишка в спорте – ведущий спортивных передач в Сан-Франциско, – но тогда каждую неделю менял девчонок и, кажется, побывал в постели едва ли не всех одноклассниц.
Харли в те времена была такой тихоней, что все диву давались, глядя на эту парочку.
– Да, – кивнула Харли, словно прочла его мысли, – это был роман из жалости с его стороны.
Судя по выражению лица, ей совсем не хотелось пересказывать ту историю. Мало того, ей было явно не по себе, она сгорала от стыда.
– Ланс всегда был ослом, – бросил Ти Джей, отчего ей стало немного легче, и она продолжила:
– Вы с Крисси припарковались рядом с нами, здорово навеселе.
Она помолчала, отстранилась и отошла на несколько шагов, устремив взгляд куда-то в лес. Прямые плечи слегка подрагивали, словно держали всю тяжесть мира.
И хотя он понимал, что история ему не понравится, все же подвинулся ближе и тихо попросил:
– Расскажи.
Харли много думала о том, что произошло между ней и Ти Джеем тогда: о своей неприязни, о его забывчивости, – но, на удивление, никогда не думала, каково это будет: рассказать ему. Она не могла поднять на него глаза и преувеличенно внимательно, сложив руки на груди, прислушивалась к падавшим с листьев на землю каплям.
– Харли! – окликнул тихо, но требовательно Ти Джей.
Она легким кивком дала ему понять, что не намерена кокетничать или досаждать ему. Просто очень нервничала, так что ноги тряслись, но поскольку она это начала, она и закончит. Хорошо еще, что она стоит спиной к нему и он не видит ее лица!
– Крисси стащила у отца выпивку, и вы с ней сидели в кузове грузовика и пили.
Она закрыла глаза и словно вернулась туда. Поздняя душная темная ночь. Безлунная. Безветренная. Только стрекот кузнечиков, только плеск воды, лизавшей камни, и Ти Джей с Крисси, которые смеялись и прекрасно проводили время.
Да, и ее собственное унижение…
– Мне было очень стыдно, – тихо продолжила Харли, – потому что той ночью я была намерена расстаться с девственностью. Ланс все лез целоваться, распускал руки, а ты был совсем рядом… и мне хотелось, чтобы это был ты.
Она чувствовала, что он смотрит на нее, и остро ощущала его досаду.
– О господи, – пробормотал Ти Джей, – а я ничего не помню.
– Крисси спросила, не выглядит ли ее попа толстой в этом платье, но ты не ответил. Она разозлилась, отшвырнула бутылку со спиртным и ушла.
– Похоже на Крисси.
– Она подошла к нам и попросила подвезти. У Ланса слюнки потекли при виде ее грудей, выглядывавших из выреза. Она была… куда лучше сложена, чем я, а кроме того, мне было все равно, поэтому я сказала, что он может делать что хочет, а я пойду продолжать праздновать с другими. Но я не пошла.
– А что ты сделала?
– Забралась к тебе в грузовик. Они отъехали, а я увидела, как ты лежишь один и смотришь на звезды. Ты улыбнулся мне, протянул руку, и я легла рядом. Ты закрыл глаза и задремал, и я тоже.
Она была счастлива, потому что лежала рядом с этим большим, отвязным и безумно сексуальным Ти Джеем, и он держал ее за руку.
– Ты повернулся ко мне, притянул к себе и сказал, что от меня хорошо пахнет.
Она не ожидала от него такой нежности, такой теплоты…
– Ты поцеловал меня и…
И тут начиналось самое трудное.
– Ты… стал касаться меня. Я была так глупо и так долго влюблена в тебя, а ты смотрел на меня как на младшую сестру и…
И он так потрясающе целовался. Просто рай на земле. Некоторые вещи никогда не меняются!
– Ты стал ласкать меня, одежда сама собой куда-то исчезла, и тогда…
И тогда он подмял ее под себя, и она совершенно потеряла голову.
Это было настоящим счастьем, пока он не заснул. Потом. После всего. Она пыталась разбудить его, а он оттолкнул ее, пробормотав: «Крисси… шшш… устал».
