Она никогда не забудет, как смотрела на него в недоумении и полном отчаянии. Даже сейчас, вспоминая, Харли покраснела от стыда и закрыла лицо руками.
Ти Джей тяжело вздохнул, так что шевельнулись мокрые волосы у нее на затылке, и она повернулась к нему лицом. Ти Джей заговорил хоть и спокойно, но напряженно:
– Я причинил тебе боль, Харли?
– Нет. Боже, нет. Ты был…
«Нежный. Любящий. Горячий… Совершенство!»
Он отвел ее руки от лица и сжал в ожидании, когда она взглянет на него.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно, – пробормотала она слабо. – И буду очень благодарна, если мы больше не затронем эту тему.
– Мы не говорили об этом, потому что я ничего не помнил, – спокойно заметил Ти Джей. – Если бы помнил, поверь, все было бы иначе.
– Это было так давно. Все кончено.
Он снова вздохнул, а она спросила:
– И теперь между нами какая-то неловкость?
– Тебе так кажется? Что неловкость есть?
– Не более, чем обычно.
Она закрыла глаза, впитывая окружающие звуки: шелест ветра в деревьях, падение дождевых капель с листьев, птичий щебет…
Странный какой-то щебет, не обычный счастливый хор.
– Слышишь?
– Что именно?
Она покачала головой, повернулась и пошла на птичьи голоса, удаляясь от дороги и продираясь сквозь заросли.
– Харли…
– Держись за мной, тут что-то не так.
Она нашла это у высокой величественной сосны, возвышавшейся над ними не менее чем на сто футов. У подножия толстого ствола пищал и беспомощно хлопал крыльями, пытаясь взлететь, крохотный птенец, который явно выпал из гнезда. Подняв голову, Харли действительно увидела гнездо, где металась несчастная мамаша и виднелись открытые клювы еще двух птенцов.
– О нет, бедняжка!
Харли осторожно подняла птенца и оглядела дерево, ломая голову, как бы забраться наверх и не уронить его. Выход нашел Ти Джей. Мягко отодвинув ее в сторону, он подтянулся на толстом суку, нависшем над головой, и встал на него. Проверив на прочность верхнюю ветку, он согнулся и, протягивая руку за птенцом, поймал ее на месте преступления: Харли разве что слюни не пускала, разглядывая его великолепный, обтянутый джинсами зад.
Он ничего не сказал, лишь вскинул брови, а она, пожав плечами, решила, что извиняться за это вряд ли стоит: он и сам при каждой удобной возможности пожирал глазами ее грудь, облепленную мокрой рубашкой. Долг платежом красен.
Вложив птенца в его ладонь, она с благоговением и легкой завистью наблюдала, как Ти Джей осторожно усадил его в гнездо, а в знак благодарности мамаша его клюнула.
Отдернув руку и рассмеявшись, он спрыгнул на землю.
– По-моему, я не слишком ей понравился.
Харли взяла его руку и ахнула при виде крови, сочившейся из ранки между костяшками.
– Ничего страшного.
Он жестом предложил ей вернуться на тропу, где они оставили рюкзаки. Она тут же принялась искать у себя аптечку, но он уже все нашел в своем.
– Нужно просто ее промыть.
Она взяла аптечку и, поскольку никаких водоемов поблизости не было, воспользовалась жидким антисептиком. Касаясь раны, она все же спросила, глядя ему в глаза:
– Больно?
– Мелочи.
Но она все равно поморщилась, как от боли. За него.
– И кто из нас лгун? – улыбнулась Харли, и, подняв его руку к губам, осторожно подула на рану.
Его глаза загорелись.
Позже Харли подумает, что понятия не имела, какого черта нашло на нее, но подула снова, и он, похоже, забыл о способности дышать.
– Если это провокация, – пробормотал он вкрадчиво, – тебе следует знать, что я отплачу тем же.
Все время, пока смазывала ранку мазью с антибиотиком и заклеивала пластырем, Харли сражалась с обуревавшими ее противоречивыми эмоциями: необходимостью бежать от него со всех ног как можно дальше и потребностью прижаться к нему всем телом.
– Не знаю, о чем ты, – сказала она наконец с невинным видом.
Ти Джей ничего не ответил, но когда она повернулась, намереваясь отойти, схватил ее и, притянув к себе, прижался губами к уху:
– Продолжаем игру, Харли?
Она ощущала спиной его тело, жесткое и теплое. Играют ли они?
Откинув голову, она взглянула в его глаза, темные и жаркие.
– Этот вопрос будет занимать тебя всю оставшуюся жизнь? – спросил он с улыбкой, опять прочитав ее мысли.
– Вопросу придется подождать, поскольку мы теряем драгоценный дневной свет.
Судя по ухмылке понял, что его пытаются отвлечь, но не стал возражать.
Прикинув, что у них осталось часа два, Харли установила ритм, и они шли молча, но это не означало, что она не чувствовала, как тяжелы его мысли. Только он держал их при себе, за что она, как ни странно, любила его еще больше.
Через час они поднялись на гребень и остановились, пока Харли сверялась с навигатором и картами. Потом она указала на следующую вершину:
– Вон там стоит первая камера.
– Где ты собиралась сегодня ночевать?
– Прямо здесь или как можно ближе к этому месту.
Оттуда, где они стояли, открывался вид на широкий луг, где было полно цветов и всякой мелкой живности, служившей пищей койотам. Здесь даже паслись лоси, чьи впечатляющие рога поблескивали на заходящем солнце. Понадобится целое семейство койотов, чтобы свалить с ног такого красавца.
– Я надеялась увидеть здесь помеченных койотов, если они покажутся, конечно. Если верить следопытам, бо́льшая часть красной группы находится как раз в этом районе. В стае шесть особей и…
Она осеклась, обратив внимание на оглушительное жужжание мух. Ее охватило дурное предчувствие, и с упавшим сердцем Харли пошла на этот звук в чащу деревьев. У подножия одного обнаружилась большая нора, загороженная упавшим стволом: логово койотов, – у входа в которую лежал меховой комок, совершенно неподвижно.
Харли, невольно ахнув, подкралась ближе:
– О нет!
Ти Джей опустился на колени рядом с ней и, нагнувшись пониже, с мрачным видом покачал головой.
– Мертв, – пробормотала Харли, но он поправил ее, процедив:
– Не просто мертв, застрелен.
Ей стало нехорошо, но она наклонилась над трупом, хотя и так не сомневалась, что увидит ярлычок. Красный. Койот входил в подопытную группу.
– Самка была там, где ей и полагается быть, – просто пришла другим путем.
Ти Джей заложил лаз большими камнями, чтобы другие животные не смогли туда пробраться, и заодно отметил место. Позже Харли покажет его властям.
Ти Джей позвонил в службу леса, Харли усилием воли заставила себя собраться, и они направились к следующему гребню. Подъем с каждым шагом становился все труднее, дышать – тяжелее из-за разреженного воздуха. Их окружали горные вершины, образовавшиеся более тридцати тысяч лет назад, под ледниками и снегом. Тогда толщина льда местами доходила до пяти тысяч футов, но лед постепенно таял, создавая неприятную, непригодную для обитания местность.
