— Не послать ли Гиллермо в ближайший порт за бельем...
— ...и щипцами для волос. Я вижу, Мутэ, вы увлекаетесь!.. Так нет же. Я пальцем о палец не ударю для того, чтобы задержать здесь эту молодую особу. Ее продолжительное присутствие среди нас может только повредить нашей работе. Впрочем, я спокоен. Как только она поправится, она сама с нами распрощается.
— Женщины из всего умеют выпутываться, — заявлял Жюльен Мутэ.
Несколько часов спустя события показали, что он был прав. Готовясь сесть за стол, Зоммервиль обсуждал с Алинь и Жюльеном опыт, занявший все утро, когда вдруг окно в первом этаже с шумом распахнулось. Появилась мальчишеская головка, обрамленная искусно завитыми белокурыми волосами и смеющийся голос прокричал:
— Ку-ку, вот и я!
После минутного оцепенения раздался всеобщий хохот. Даже аббат держался за бока, все еще твердя, что больная совершила большую неосторожность. Зоммервиль, сделав самое серьезное лицо, подошел к окну, готовый сделать замечание, но его прервал дерзкий голос:
— Прежде всего у меня нет никакой лихорадки, и я не желаю сохнуть в четырех стенах!
Красивое розовое личико высунулось еще больше, улыбка обнажила мелкие жемчужные зубки.
— Вы были бы очень милы, если б мне дали маленькое местечко за столом, чтобы я могла в компании позавтракать, поболтать и посмеяться. Не можете же вы мне в этом отказать, не правда ли?
С помощью стула она влезла на окно и под крики радостного изумления появилась перед зрителями, задрапированная в одно из платьев мадам Маренго. Чтобы приспособить к своей маленькой фигурке широкое платье, она опоясалась цветным фуляром. Рукава свисали до колен, и, если б не своеобразная красота, она казалась бы карикатурой.
— Прыгнуть? — спросила она, погружая свой насмешливый взгляд в глаза ученого.
— Но, ведь, это безумие!
Он поймал ее на лету и удержал ее на минутку в объятиях, прежде чем осторожно поставить на землю.
— Вы берете людей силой, мисс Элен.
— Уверяю вас, что я совершенно не похожа на завоевательницу, — возразила она, комически потрясая пустыми рукавами.
— Я не могу сказать, что этот туалет вам к лицу.
— О, ведь, сейчас март, месяц карнавала. Предположим, что я на маскараде.
Ее усадили между Алинь и аббатом. Вскоре ее болтовня вытеснила всякий другой разговор. Она, как можно выше, засучила свои нелепые рукава, которые попадали в соус, и Зоммервиль часто взглядывал на гибкие движения ее красивых рук. На пальцах сверкали четыре дорогих кольца, из которых одно было украшено огромным алмазом. Жюльен, изучавший ее украдкой, спрашивал себя: не представляют ли эти перстни такое же количество приключений? Он никак не мог определить ее возраст, который, однако, скорее приближался к тридцати, чем к двадцати годам, несмотря на ее мальчишеские манеры.
— Она так же умна, как красива, — решил он: — Это женщина рассудка, которая очень хорошо умеет разыгрывать женщину сердца.
От него не ускользнули ее проделки. Иногда, встречая взгляд Зоммервиля, как будто не ища его, она опускала сейчас же ресницы со смиренным видом. Она умела искусно изображать любые чувства. Когда их глаза встречались, она вдруг обрывала банальную фразу, и как будто с трудом находила потерянную нить разговора, в то время, как профессор поглаживал усы, скрывая улыбку.
— Клюет! — подумал Жюльен, следивший за маневром в качестве любителя.
Она очень ловко перескакивала с одной темы на другую, как только испытывала затруднение поддерживать общий разговор.
Аббат упомянул о своей связи с одним влиятельным лицом в Венецуэле, которое, как он полагал, могло помочь ей войти во владение имуществом ее несчастного дяди. Она пробормотала благодарность, показывая, что воспоминание об этой драме вызывает в ее душе ужасный кошмар.
— Мне вернут мое богатство, — прошептала она взволнованным голосом: — но кто вернет мне моего обожаемого дядю?
Присутствующие были тронуты до слез, за исключением Жюльена, который любовался игрою бриллианта, в то время, как мисс Элен вытирала платочком слезы. Шарль Зоммервиль старался утешить ее: разве нет у нее в Калифорнии других родных? Ведь, она говорила о старой тетке, живущей в Париже. Она может найти у нее приют и вернуться к семейным радостям. Она покачала своей красивой головкой и принялась рассказывать историю о старой тетке, которая ей никогда не простит того, что она последовала за старым дядей в эту невозможную страну, и мило опускала ресницы под растроганным взглядом ученого, она выразила горячее желание отдохнуть и побыть в уединении.
— Если бы я не боялась вам надоесть... Мне хотелось бы остаться здесь несколько недель среди людей, которые ко мне так хорошо относятся и внушают мне такую глубокую симпатию.
С очаровательной миной она взяла за руку Алинь, которая поднялась, собираясь навестить своего больного.
— Мадемуазель, вступитесь за меня, вы имеете такое большое влияние! Я не помещаю вам работать. Я совсем сокращусь! Всего только несколько недель.
— Она очень сильна, — подумал Жюльен.
— Должен вам сознаться, мисс Элен, — произнес мало уверенным голосом ученый: — ваше желание и трогает меня и смущает. Я никогда не мог предположить... Честное слово, я, напротив, думал, что вы поспешите убежать с этого пустынного острова. Здесь мало развлечений. Когда вы проведете несколько дней на этой скале, где занимаются одними скучными вещами...
— О, я по вашему тону вижу, что вы отклоняете мою просьбу!
— Что вам пришло в голову! Наоборот, я восхищен!
— Если хотите знать мое мнение, — вмешался миссионер: — я думаю, что длительный отдых вдали от городского шума необходим нашей гостье, после ужасных испытаний, пережитых ею.
Зоммервиль забыл даже про часы сиесты. Когда аббат удалился, намереваясь закончить приготовления к отъезду, мисс Элен проявила желание полюбоваться видом с баллюстрады, и ученый предложил ей свою руку. Она была ниже его плеча и Жюльен, закурив вторую сигару, проводил их веселым взглядом. Он видел, как она споткнулась о камень и потеряла башмачок к большой радости Зоммервиля, который нагнулся, чтобы надеть туфлю на ее маленькую босую ножку. Расчищавшие угол террасы беглые каторжники подмигивали вслед парочке. Жюльен заметил, что Мюйир, Ляромье и даже Огюст под разными предлогами — проходили через площадку.
Он усмехнулся в бороду.
— Она всех зажгла.
Ученый вскоре вернулся: выздоравливающая хотела расположиться отдохнуть возле баллюстрады. Собираясь отнести туда два стула, он взял сигару и сознался Жюльену.
— Она просто очаровательна!
