— Я только что закончила работу, — пояснила Селин виновато.
— Прекрасно. Идите немного передохните и присоединяйтесь ко мне, поужинаем вместе. Если, конечно, у вас нет других планов.
— У меня нет других планов, — пролепетала Селин и стала торопливо собирать бумаги, стараясь скрыть смущение.
— Я жду вас в баре через… — Рене взглянул на часы, прикидывая, — сорок минут, и мы поедем в ресторан.
— Вместе со всеми?
— Всех ждут дома семьи, — сухо пояснил Рене. — Мы вдвоем отметим благополучный исход этого неприятного дела.
Выждав после ухода Рене минут пять, Селин поднялась к себе в номер, быстро приняла душ и начала лихорадочно осматривать свой нехитрый гардероб, прикидывая, в чем пойти в ресторан.
В бар она спустилась с опозданием на десять минут. На ней были брюки от костюма и бежевый шифоновый блузон, который она сунула в дорожную сумку в последний момент. Теперь блузон пришелся очень кстати, остальные привезенные ею в Бостон вещи были сугубо делового стиля и совершенно не годились для вечернего похода в ресторан.
Рене сразу же заметил Селин, как только она появилась в баре, и окинул ее восхищенным взглядом. Невероятно, но эта женщина заставила его в который раз почувствовать себя подростком! Рене не мог не смириться с этим. За последние два дня он научился безошибочно угадывать мысли Селин по малейшим изменениям ее мимики. Рене подсознательно искал ее одобрения, следя за выражением ее глаз и изгибом губ, хотя никогда раньше не прислушивался к мнению других, особенно если это были женщины.
Они отправились в ресторан на такси. Рене чувствовал легкое волнение, приглашая Селин в одно из своих любимых заведений. Здесь была отличная кухня, но без налета снобистской элитарности, который старались поддерживать во многих ресторанах подобного уровня.
Женщины, с которыми Рене встречался раньше, были бы польщены таким приглашением, но только не Селин. Что скрывать, Рене действительно хотелось произвести на нее впечатление и дать ей понять, что он на самом деле много повидавший, знающий жизнь, но без особых претензий человек.
Для этого требовалось расположить Селин к себе, дать ей почувствовать себя легко и непринужденно. Что-то подсказывало Рене, что лучше начать с разговора о работе. Это не составило для него проблемы, и, когда им подали закуски, они непринужденно болтали об удачном завершении дела Брэндона Каула.
Тот, поняв, что ему счастливо удалось избежать тюрьмы, был безмерно благодарен Рене и сразу же согласился немедленно покинуть компанию. Ему было обещано сохранить репутацию с условием, что он немедленно уйдет на пенсию и не станет в дальнейшем пытаться устроиться на работу по тому же профилю, в противном случае Рене ни перед чем не остановится, чтобы наказать его.
— Вы довольны таким исходом? — поинтересовалась Селин, потягивая белое вино.
— Мы нашли самое приемлемое решение.
— Нет, вы лично. На самом деле это вы взяли на себя все расходы по лечению дочери мистера Каула до ее полного выздоровления.
Поймав восхищенный взгляд Селин, Рене не знал, как себя вести. Поступить так, как он поступил в этой ситуации, было для него совершенно естественным, ведь Брэндон был другом его отца. Он разорился и имел на руках больного ребенка, так что Рене не мог не помочь ему. Хотя, возможно, сыграл роль и факт, что, совершая благородный поступок,
он подсознательно стремился завоевать расположение Селин.
— О, в этом нет ничего особенного, — скромно заверил Рене.
— Для вас это естественно, хотя многие на вашем месте без всякого сожаления отвернулись бы от Брэндона.
Рене хотелось объяснить ей, что он ждет от нее на самом деле несколько большего, чем умиление его гуманизмом. Румянец на щеках Селин становился все гуще, и Рене с удивлением заметил, что за разговором они незаметно выпили вторую бутылку вина. Селин задумчиво возила вилкой по тарелке и в результате выложила из остатков овощного гарнира что-то вроде смешной рожицы. Это было так по-детски трогательно и настолько не вязалось с обычной серьезностью и деловитостью Селин, что Рене невольно умилился.
— Симпатичная рожица, — с улыбкой заметил Рене. — Это чей-то портрет или абстракция?
Он наклонил голову, вглядываясь в изображение, но Селин торопливо прикрыла свое художество сложенными приборами и смущенно огляделась, не заметил ли кто-то из присутствующих ее легкомысленности.
— Думаю, нам пора уходить, — сказал Рене. — Да не смущайтесь вы так, никто не обращает на вас внимания, здесь это не принято.
Селин робко улыбнулась, и Рене вдруг почувствовал, как его сердце окатила теплая волна и дыхание стало отрывистым.
Надо как можно быстрее уйти отсюда, подумал он и, чтобы не ждать официанта со счетом, оставил деньги на столе с огромными чаевыми. Рене буквально кожей ощущал близость Селин, его странным образом завораживало ее чуть хмельное состояние.
— Проводите меня до моего номера, — расслабленно попросила Селин у лифта.
— С удовольствием, — с готовностью согласился Рене. — Вам нужно как следует выспаться, вы слишком устали за эти дни.
— Давно не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.
Рене почти дотащил на себе Селин, у которой заплетались ноги, до ее номера и подождал, пока она возилась с ключом, никак не попадая в замочную скважину. Наконец он отобрал у нее ключ и сам открыл дверь. Селин вошла в номер и обернулась к Рене.
— Сегодня был чудесный вечер, — выдохнула она и долгим взглядом посмотрела ему в глаза, после чего направилась в спальню, и Рене, не отдавая себе отчета, последовал за ней. Селин снова обернулась к нему. — Вам понравилось?
Рене откашлялся.
— Очень.
— Тогда почему вы так напряжены?
Рене наклонился к ней и поцеловал в улыбающиеся губы. Ему казалось, будто он прикоснулся к живительному источнику. Селин со всей страстью ответила на поцелуй, ее тело изогнулось навстречу Рене.
Он едва слышно застонал, давая выход избытку эмоций. Наконец-то настал долгожданный момент! Сейчас он обнажит ее маленькую грудь, будет ласкать ее губами, языком… Рене желал Селин, как не желал до нее ни одну женщину.
Селин сняла с себя блузон, и у Рене перехватило дыхание при виде ее маленьких упругих грудей и темнеющих под кружевом бюстгальтера сосков. Он нетерпеливо освободил ее от бюстгальтера, и ею руки начали бережно ласкать эти маленькие прелестные груди.
Селин запрокинула голову и слабо застонала, дрожь волнами сотрясала ее тело.
В следующий раз — который обязательно будет, в этом Рене не сомневался, — он обязательно покажет себя искушенным, терпеливым любовником. Но сейчас он не мог держать страсть в узде и подобно стервятнику набросился на свою добычу.
