«Ты использовала меня и на следующее же утро забыла…»
Господи, как хотела она забыть его! Но не могла…
«Что мог иметь такой жалкий бедняк, как я, чтобы это понравилось самой мисс Баррингтон? Ну, кроме кое-чего твердого…»
«Перестань, – приказала Мадлен самой себе, – перестань думать об этом сейчас же…»
«Не знаю, как сейчас, а тогда ночью тебе и впрямь хватило…»
Нет, здесь он не прав. Ей не хватило его и, наверное, не хватит никогда…
– Хватит! – послышался вдруг крик маленькой Хейзл, племянницы Мадлен.
Вздрогнув, та посмотрела на девочку – малышка убеждала дедушку не класть ей на тарелку больше фруктов.
– Нет аппетита, дорогая? – обратилась к Мадлен мать.
– А-а-а? – посмотрев на свою тарелку, Мадлен увидела, что превратила желе в какую-то непонятную полужидкую массу. – А, да… Не беспокойся, это все нервы…
– Понимаю… Честно говоря, не знаю, почему твой отец посылает тебя в эту ужасную страну.
– Он вовсе не заставляет меня туда ехать, мама, – спокойно ответила Мадлен.
– Мадлен сама уже достаточно взрослый человек, она прекрасно понимает свои обязанности и относится к ним серьезно, – вмешался Теккери Баррингтон. – Кроме того, будь я на ее месте, я бы тоже стал заниматься этим только сам, а не доверял посторонним лицам.
– Мама говорит, ты собираешься поселиться у Веракруса? – спросила Кэролайн.
Когда сестра кивнула, девушка в знак возмущения затрясла головой – длинные золотистые волосы разлетелись по плечам.
– Не могу в это поверить! Нет, Мадлен! Как ты могла принять приглашение от этого вора, убийцы и подонка?
– Пожалуйста, не говори «подонок» в присутствии гостей, дорогая, – не выдержала Элеонора Баррингтон.
– Да ты имеешь хотя бы малейшее представление о том, сколько невинных людей этот Веракрус с его дружком-подхалимом Эскалантом упрятали за решетку? Просто так, даже не потрудившись представить им хоть какое-то обвинение…
– Кэролайн, дорогая… – попробовала остановить младшую дочку Элеонора, однако это было не так-то просто: та уже вошла в раж.
– Сотни людей по всей стране арестованы, они содержатся просто в нечеловеческих условиях, над ними издеваются, их избивают, унижают, мучают… Тех, кого не убивают, содержат в сырых и грязных камерах, кишащих крысами и прочими паразитами. А Веракрус… Он взвинтил налоги на все, что только можно, – и обложил ими всех, кроме своих дружков, которые обкрадывают государственную казну без малейших угрызений совести! Эскаланту вообще позволено абсолютно все! Он…
– Я еду в Монтедору только для того, чтобы продать ранчо, Кэролайн, – спокойно прервала ее излияния Мадлен. – То самое ранчо, которое ты всегда называла не иначе, как «позор нашей семьи», и сто раз говорила, что от него необходимо избавиться.
– Но я и предположить не могла, что для этого придется связываться с Веракрусом!
– Принимая во внимание рост преступности в Монтедоре – особенно в последние месяцы, когда там то и дело вспыхивают народные мятежи и восстания, – нужно только радоваться, что президент лично обещает мне свое покровительство, – не повышая голоса, ответила Мадлен. Поглощенная дискуссией с сестрой, она забыла о присутствии матери и горячо воскликнула: – Ты в курсе, что две недели назад шайка восставших мятежников убила иностранного корреспондента, работавшего в Монтедоре? Или что консультант президента по сельскохозяйственным вопросам был ограблен и убит на днях в вестибюле отеля «Конкистадор»?
– О Господи! – воскликнула Элеонора, ломая руки, украшенные дорогими кольцами. – Мадлен, что я слышу!
Осознав свою ошибку, Мадлен поспешила успокоить мать:
– Веракрус недавно закончил внедрение новой практически совершенной и очень надежной системы безопасности в своем дворце. Так что сейчас это самое безопасное место во всей стране.
– Нет, я с ума с ними сойду! – простонала Элеонора.
– Для выполнения этих работ были специально приглашены специалисты из Соединенных Штатов, – продолжала Мадлен. – А управлял работами мистер Рэнсом, тот самый человек, который согласился всюду сопровождать меня в Монтедоре.
Элеонора бросила сердитый взгляд на мужа:
– Тебе не кажется, дорогой, что, когда ты говорил мне о намерении Мадлен поехать в Монтедору по делам, ты опустил кое-какие детали, связанные с ситуацией в этой стране?
– Не хотел беспокоить тебя, дорогая, – попытался оправдаться тот.
– Правда, мама, тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Мистер Рэнсом – очень способный и умный человек. Поэтому все будет хоро…
– Мне необходимо прилечь… – вздохнула Элеонора.
– Да-да, конечно, – забеспокоилась Мадлен. – Помочь тебе?
– Спасибо, дорогая…
Мадлен отвела мать в роскошно обставленную спальню, потом спустилась на кухню и попросила приготовить для нее ромашкового чая. Минут через двадцать Элеонора уже совершенно пришла в себя, и Мадлен снова спустилась вниз, чтобы присоединиться к остальной компании. Все уже перешли в библиотеку, чтобы выпить кофе. Налив себе чашечку, Мадлен присела к сестрам, а отец, Престон и малыши затеяли шумную игру в гостиной.
– Ну как там маман? Все еще в прострации от своих непослушных доченек? – поинтересовалась Кэролайн.
– Понемногу приходит в себя, надеюсь, – ответила Мадлен.
– Только не надо на меня так смотреть, – заметила Кэролайн. – На сей раз дело не во мне. Я, по крайней мере, в Монтедору ехать не собираюсь…
Выпрямившись, Мадлен внимательно посмотрела на младшую сестру:
– Тебя правда арестовали на прошлой неделе в «Рэндалл косметикс»?
– Она сама надела на себя наручники, – мрачно пояснила Шарлотта. – Мне Ричард рассказывал…
Ее лицо вдруг сморщилось от смеха – и через минуту все три женщины уже оглушительно хохотали. Веселье отчасти помогло снять напряжение, которое, увы, почти всегда являлось неотъемлемой частью семейных обедов Баррингтонов. Мадлен, как ни пыталась, не могла удержаться от громкого смеха, представив огромные изумленные глаза Ричарда при виде своей юной родственницы, защелкивающей на себе наручники… Она смеялась до слез.
– Господи, ну что же тут смешного! – простонала Кэролайн. – Нет, ну перестаньте же…
– Четыре года обучения в колледже, диплом магистра – вполне достаточно, чтобы организовать самоарест в одном из самых фешенебельных офисов города, – улыбнулась Мадлен.
– Бедный Ричард! Его чуть удар не хватил, – выдавила из себя Шарлотта.
Мадлен, понемногу приходя в себя, спросила младшую сестру:
– Объясни, ради Бога, зачем тебе это понадобилось?
– Обыкновенная акция протеста против опытов над животными. Никто не убедит меня в том, что нужно ослепить сотни ни в чем не повинных кроликов только для того, чтобы сотворить новый сорт теней для век и туши для ресниц. И я не собираюсь ни с кем спорить и выслушивать, что это «сложный, противоречивый и спорный вопрос». Я просто знаю, что это плохо, вот и все. – Девушка посмотрела на Шарлотту и добавила: – А твой Ричард – просто дурак, если до сих пор этого не прекращает.
