– У моего дяди фотоателье в Лондоне. Я там был вроде мальчика на побегушках. Так кое-что и узнал, в том числе и о секторе кадра.
– В Лондоне? – машинально повторил Герман. Аарон мог бы поклясться, что эти слова произвели на попутчика сильное впечатление. – Ну, хорошо, – продолжил он, – я действительно считаю, что у тебя талант к фотографии, Церта. Я покажу тебе, как пользоваться моим фотоаппаратом, если тебе это вообще нужно, и тогда посмотрим.
– Посмотрим?
– Да, посмотрим.
Герман подмигнул ему.
– Кстати, ты уже представляешь, чем будешь зарабатывать на кусок хлеба в Новом Свете?
Так проходили часы путешествия, иногда с перерывами на уроки от Отто Германа. Они завтракали в предрассветных сумерках, а с восходом начинали работу. У них оставалось совсем мало времени. Герман, опытный путешественник, сообщил, что от гавани Энсенада (вблизи города Ла-Плата, куда причалила «Британия») их путь дальше пролегал в Буэнос-Айрес. Аарон решил сопровождать Германа еще какое-то время и после плаванья. Герман намеревался занять должность управляющего на saladero – одной из самых больших фирм по засолке мяса в северной части провинции Санта-Фе. Он предложил молодому попутчику проехаться вместе до Росарио. Возможно, там Аарону удалось бы устроиться в одном из фотоателье. Хотя Аарон уже научился обращаться с фотоаппаратом, он радовался, что Отто находил время объяснять ему назначение каждой детали камеры. Мейр Вайсбродт никогда этого не делал. Всему, что знал Аарон, он научился, наблюдая за другими. Конечно, ему еще многое предстояло узнать.
Учиться было непросто: камера Германа привлекала внимание зевак, которые так и норовили оказаться перед штативом, когда производился снимок с длительной выдержкой. Это было просто какое-то проклятье. Иногда Отто Герман спасал Аарона, бросая в толпу несколько монет. Какое-то время можно было спокойно снимать. Отто с улыбкой объяснял, что всегда носит мелочь в карманах именно для таких целей.
Аарон с интересом слушал попутчика, когда тот объяснял, что дорожная камера работает с так называемыми сухими фотопластинками, с которыми не так уж много проблем. По его словам, этот материал должен был облегчить фотосъемку вне студии.
Аарон не мог не признать, что дорожный фотоаппарат заметно удобнее, чем громоздкая камера в ателье дяди Мейра. До сих пор он слышал только о «Кодак № 1», вероятно, благодаря рекламе, которая была у всех на устах: «You press the button, we do the rest» – вы нажимаете кнопку, мы делаем остальное. Отто Герман пользовался удобной «карманной камерой доктора Рудольфа Крюгенера», которая заряжалась двадцатью четырьмя фотопластинками. Он как-то заметил, что такая малоформатная походная камера едва ли устроит профессионального фотографа, но для путешествий подходит отлично. Отто детально рассказывал о «Практическом руководстве для получения моментальной фотографии» доктора Крюгенера. Вскоре Аарон так преуспел, что мог настраивать камеру с закрытыми глазами. Герман также дал несколько советов для построения кадра. Действительно, он был одаренным фотографом. Аарону очень нравилось учиться.
– Что ж, Церта, все самое важное из теории ты теперь знаешь, а практики у тебя уже более чем достаточно, – наконец сказал Отто. – Я считаю, что когда-нибудь ты станешь великим фотографом. Возможно, я сначала с этим и не был согласен, но до сих пор ни в одной из моих поездок я еще не встречал человека с таким талантом. Наверное, это правильно, что я заключаю сделки для нашего семейного мясного бизнеса, пусть и не считаю его изысканным. Я фотолюбитель хорошего уровня, таким и останусь. Мне совершенно непонятно, почему твой дядя тебя отпустил. Думаю, он отослал самого лучшего в мире работника.
– Такое иногда случается. Спасибо за комплимент, – рассмеялся Аарон. Сейчас ему было легче воспринимать похвалу, а сначала он совершенно не принимал всерьез такие слова. Похвала делает человека зависимым, особенно если ее жаждешь.
Путешествие Аарона подходило к концу. Он осматривал палубу, на которой собралось много пассажиров, наслаждавшихся хорошей погодой. Солнце сияло в голубых небесах, кое-где виднелась тонкая вуаль облаков. По курсу корабля в волнах прыгали дельфины, а вскоре Аарон увидел большой косяк рыбы, показавшийся из глубины океана. Аарон подумал о летающих рыбах, которых они с Германом видели в ясную лунную ночь, жалко, что они так и не сделали ни одного снимка этого странного, волшебного действа.
Шорох заставил Аарона обернуться. Недалеко у поручней стояла молодая женщина. Она была бледна, держалась одной рукой за поручень, вторая же ее рука снова и снова сползала, словно у женщины уже не осталось сил. Неказистое платье выдавало в ней пассажирку со средней палубы, где ютились самые бедные путешественники. Там была невообразимая вонь – смесь запахов тухлой воды, пропавшей снеди и немытых тел.
Аарон снова мысленно поблагодарил Мейра Вайсбродта за деньги на обычную каюту.
Женщина оперлась на парапет и посмотрела вниз, на воду. Очевидно, она плохо себя чувствовала. «Может, она страдает от морской болезни», – подумал Аарон. Несмотря на то что море казалось спокойным, большинство пассажиров не могли побороть этот недуг в течение всего путешествия. Парень не завидовал ей после всего, что прочел об этом. Морская болезнь могла любого надолго выбить из колеи.
Аарон уже хотел отвернуться, чтобы не смущать девушку неприличным разглядыванием, но тут это и произошло. Аарон заметил, как ее голова откинулась назад, в тот же момент руки ослабли. Она упала на палубу, ее рвало снова и снова. Блевота текла по ее платью, капала на палубу. Аарону казалось, что он чувствует кисловатый запах, хотя и стоял в отдалении.
Парень немного помедлил, но все же поспешил к женщине. Казалось, она потеряла сознание и могла вот-вот захлебнуться собственными рвотными массами. Аарон повернул ее голову набок, и изо рта тут же изверглась еще одна порция рвоты. Подошли ближе и другие пассажиры, среди них и Отто Герман. Они держались на почтительном расстоянии. Наконец какой-то испанец наклонился. К удивлению Аарона, он нажал пальцем на запястье женщины, потом испуганно попятился и что-то крикнул. Аарон ничего не понял, хотя во время плавания усердно учил испанский. Он вопросительно взглянул на Германа. Пассажиры между тем взволнованно перешептывались. Аарону показалось, что он понял слово, которое бросил испанец. Его из уст в уста передавали пассажиры как проклятье. Некоторых членов команды привлекла суматоха. Аарон не знал, что делать. Молодая женщина лежала на палубе обессилевшая и бледная, словно мертвая. Вдруг кто-то вскрикнул. Некоторые пассажиры, перешептываясь, отпрянули назад.
