– Если ты спасешь одного человека, ты спасешь целый мир, – тихо произнес он.
– У вас так говорят?
Мужчины на некоторое время замолчали.
– Мы не можем здесь оставаться, – произнес Отто, понизив голос.
Аарон вопросительно взглянул на друга.
– Как ты себе это представляешь? Что мы можем сделать? Они отпустят нас на берег, когда перестанут появляться новые больные. О чем тут думать?
Отто постучал кулаком по раскрытой ладони.
– А что, если мы все тут передохнем? Ты над этим не задумывался? У не хочу дожидаться такого финала и загнуться, как зверь в западне.
Аарон ничего не ответил. Вполне возможно, что Отто прав. Он взглянул на берег, такой близкий и вместе с тем такой далекий. Как, черт возьми, они могут преодолеть это расстояние?
Через два дня появились новости. Умер еще один заразившийся, но трое пошли на поправку, а новых заболевших пока нет. И все же Отто, преисполненный решимости, не хотел оставаться на борту. Он намеревался как можно скорее воплотить свой план в жизнь. Отто познакомился с моряками, которые доставляли им продукты.
– Я предложил им денег, и они согласились нам помочь.
Аарон отрицательно покачал головой:
– Может, нам лучше оставаться здесь? Разве мы, в прямом смысле слова, находимся не в одной лодке? Новых случаев заражения нет, и мне не по себе сознавать, что мы бросаем наших попутчиков в беде. Через несколько дней эпидемия, очевидно, завершится сама. А мы сильные мужчины. Возможно, здесь понадобится наша помощь…
Отто закатил глаза:
– Да, действительно выглядит так, будто скоро все закончится благополучно. Но у меня нет желания оставаться здесь дольше. Я и так потерял уйму времени. А ты? Ведь ты тоже не собирался праздно болтаться несколько недель на старой разваленной барже, правда? Нас зовет будущее! – Он указал в сторону берега. – Посмотри же туда!
Аарон задумался на секунду, не рассказать ли наконец Отто о желании найти мать, но потом передумал. Кто сможет понять, что она тогда сделала? Кто поймет ее поступок, когда она продала себя ради сына и мужа? Он не хотел, чтобы незнакомец сказал что-либо плохое о его матери или просто подумал.
– Да, конечно, я хочу начать новую жизнь, – ответил Аарон.
– Ну, так давай! – Отто похлопал друга по плечу. – Отправляйся со мной. Есть два места.
Аарон невольно взглянул на молодую женщину и ее старого отца, которые разговаривали, опершись на поручни. Старик, вопреки всем ожиданиям, оказался одним из выздоровевших. Вот так можно ошибаться.
«Если ты спасешь человека, то спасешь целый мир».
Молодая девушка выглядела веселой и счастливой. Дни болезни, борьбы, страданий и надежды закалили ее.
– Нет, – медленно ответил Аарон. – Я останусь здесь.
– Как хочешь.
Отто не рассердился. Он уважал мнение друга. Глухой ночью, незадолго до рассвета, перед тем как сесть в лодку, которая должна была довезти его до пляжа, Отто еще раз обернулся к Аарону. Не колеблясь, мужчины обнялись на прощанье.
– Если ты выберешься отсюда живым, – произнес Отто, – ты ведь отправишься прямиком в Росарио, ведь так? Когда ты туда попадешь, обязательно отправь мне телеграмму. Я непременно хочу с тобой повидаться еще раз, понял? С пляжа, – он указал на берег, – ты доберешься до Кусенады за какой-то час. Поездка по железной дороге до Буэнос-Айреса займет еще несколько часов. – Отто достал из кошелька немного денег и протянул Аарону: – Там снимешь номер в гостинице «Дю-Гавр», а на следующий день отправляйся в Росарио.
Отто сунул в руку друга бумажку со своим адресом, прежде чем раствориться в дымке утреннего тумана. Аарон смотрел ему вслед, пока лодка совершенно не скрылась в темноте.
Встретятся ли они когда-нибудь еще?
Эстелла снова нашла небольшое послание от Марко и, как обычно, с улыбкой прочитала корявые строки. Она так любила его, что даже короткие расставания заставляли ее скучать. Молодая женщина списывала свою излишнюю чувствительность на беременность. Эстелла часто раздражалась, ее настроение менялось от печали до эйфории. Сердце билось так, словно оно было не в грудной клетке, а беззащитно лежало на ладонях. Девушка нежно поглаживала свой округлившийся живот, этот жест за последние недели вошел у нее в привычку.
Они с Марко провели две недели в Кордобе у ее сводного брата Пако и его жены Бланки и вернулись домой лишь позавчера. Дорога до города Сан-Мигель-де-Тукуман заняла в спальном вагоне тридцать шесть часов. Впрочем, вагон был устроен с такой роскошью, что Эстелла не почувствовала неудобств и наслаждалась путешествием.
– Проведите несколько чудесных дней вместе, пока ребенок не родился, – сказала Виктория, подарив дочери деньги на это путешествие. – Потом на это не останется времени, это тебе говорит умная старая женщина.
– Но, мама! – рассмеялась Эстелла. Кроме Лос-Аборерос, она владела еще многими эстансиями. Она их унаследовала от своего отца Умберто, первого мужа Виктории, который умер много лет назад от холеры. – Тебе это совсем необязательно делать. Видит бог, у меня достаточно денег, чтобы позволить такое путешествие.
– Я знаю, – тихо ответила Виктория и погладила дочь по волосам, – но я так хочу! Доставь мне радость. Мне хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего ребенка. Когда я вижу тебя сейчас, то вспоминаю времена, когда сама была беременна. Я не могла тогда дождаться, когда буду держать тебя на руках.
– Я, честно сказать, тоже не могу дождаться этого момента, – улыбнулась Эстелла.
Она складывала записки Марко в шкатулку. Время, проведенное в Кордобе – одном из красивейших, по мнению Эстеллы, городов Аргентины, – было чудесным. Когда-то в детстве она уже бывала здесь, но почти ничего не помнила. То были тяжелые времена.
В этот раз Эстелла вместе с Марко с удовольствием прохаживалась по тротуарам, выложенным из известняка, похожего на мрамор. Они посетили множество интересных мест – бульвары, церкви, монастыри, красивые старые здания. Также у них было несколько экскурсий за город, где вдоль реки Сукии расположились многочисленные усадьбы с красивейшими садами и полями. А по вечерам супружеская пара вместе с Бланкой и Пако, который работал адвокатом, вспоминали прошлое. Бланка рассказывала об этих местах: температура летом может подниматься до тропической, а зимой и весной вполне приятно, хотя иногда бывают пронизывающие холода. Тогда замерзали даже ручьи и пруды. Они много смеялись. Это было чудесное путешествие.
Раздался шум: кто-то шагал из прихожей в спальню.
– Марко?
Муж просунул голову в щель двери.
– Да?
– Я совершенно не слышала, как ты вернулся.
