– Я совершенно не слышала, как ты вернулся.
Марко с любовью улыбнулся жене:
– Я кое-что забыл, не хотел тебе мешать.
Он взглянул на Эстеллу, которая лежала на кровати в чудесной шелковой ночной рубашке, подчеркивающей соблазнительные линии фигуры.
– И ты теперь вот так просто уйдешь?
Она капризно надула губки и хитро взглянула на него краем глаза. Эстелла довольно заметила, что Марко заколебался. Она положила руку на живот, где ребенок легко толкался ножками. Они все еще часто занимались любовью и во время беременности не отказались от этого, хотя проявляли крайнюю осторожность.
– Работа ждет, – с сожалением ответил Марко, но от Эстеллы не скрылось, как он жадно облизнул губы, хотя и пытался сделать это незаметно. Потом он погладил ее по плечу. – Нет, не могу, любимая, правда, не могу. Подожди до вечера.
Эстелла вздохнула, на прощанье они поцеловались. За Марко хлопнула входная дверь, и Эстелла погрузилась в раздумье. Ей казалось, что в последние месяцы она желала Марко еще сильнее. Пристойно ли это? Эстелла тихо хихикнула. Она уже пыталась узнать у лучшей подруги Марлены, как это было у нее, но та ничего не рассказала.
– Конечно нет, бедняга Джон жил как монах, – ответила подруга.
«Ребенок появится на свет через шесть недель, – подумала Эстелла. – Я действительно не в силах дождаться этого момента».
– Мария, что ты там делаешь?
Мария в задумчивости остановилась посреди тротуара и растерянно обернулась. Она даже не обращала внимания, куда направляется, после того как вышла из кондитерской. Фабио в тот день занимался магазином сам, потому что Мария очень плохо спала прошлой ночью, как, впрочем, и в предыдущие. Слишком много мыслей роилось у нее в голове. Как только она прикасалась щекой к подушке, в голове начинался сущий кавардак, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Мария? Ты?!
Мария прищурила глаза, обернулась и внимательно посмотрела на женщину, выглядывавшую из двери небольшого магазинчика на улочке Калле-Флорида. С возрастом Мария стала видеть хуже, но она узнала голос.
– Ленхен!
В тот же миг она очнулась от раздумий и вернулась к действительности. Оказывается, сама того не заметив, Мария очутилась возле ателье сестры Анны. Ленхен приветствовала ее, целуя в обе щеки.
– Ты ведь не так часто здесь прогуливаешься, – заметила Ленхен.
Мария пожала плечами:
– Я не знаю, – потом подумала и добавила: – Наверное, ты права, обычно я задерживаюсь в пастелерии[10]…
Ленхен рассмеялась:
– Твоя правда, ты работаешь так же много, как и я, редко выдается время для досуга. Ты же знаешь, как я люблю свою работу.
Мария тут же задумалась: отчего Ленхен так и не вышла замуж? Пока она обдумывала эту мысль, Ленхен протянула ей руку.
– Пойдем, выпьем вместе чаю. Ты выглядишь уставшей, тебе это пойдет на пользу.
– Правда? – спросила Мария.
«Неужели по мне так видно, что я устала?»
Она взяла Ленхен за руку, ощутив грубые исколотые шитьем пальцы. Ленхен Бруннер для Марии была все это время всего лишь младшей сестрой Анны, но женщина эта уже разменяла пятый десяток и давно управляла успешным ателье по пошиву одежды.
Мария все еще раздумывала, следовать ли за Ленхен в лавку. Ей хотелось решить свои проблемы самостоятельно: она боялась, что Алессандро отвергнет ее из-за сына Фабио, и чувствовала страх от того, что мужчина, возможно, не воспринимает серьезно отношения с пышной вдовой. Она приходила в ужас от мысли, что может вообще лишиться его любви.
Она заметила, что Ленхен внимательно наблюдает за ней.
– Мария, не сомневайся, – твердо произнесла та. – Тебя ведь что-то гнетет.
Мария удивилась, услышав такое от Ленхен, которая обычно думала лишь о своем бизнесе. Но Ленхен перетащила ее через порог. Внутри ателье внимание Марии сразу привлекли высокие полки из темно-коричневого блестящего дерева и множество ящиков. На большом столе посреди комнаты лежали различные рулоны тканей. Мария провела пальцами по шелку и дамасту, хлопчатобумажной и шерстяной ткани, блестящему темно-синему бархату. Один или два раза в год она приходила сюда, чтобы заказать новое платье, но на чай Ленхен ее еще никогда не приглашала.
Мария осмотрелась и украдкой выглянула наружу. На улице тихо, хотя бывало, что у ателье Ленхен вереницей стояли старомодные экипажи и новые автомобили. Ленхен Бруннер считалась мастером своего дела, у нее охотно заказывали платья и костюмы к новому сезону. Ленхен регулярно нанимала молодых женщин, которые помогали ей в работе.
За спиной Марии раздался стук, на который она тут же обернулась. Ленхен накрыла маленький стол и расставила чайный сервиз, подала выпечку и пригласила Марию к столу.
– Чашечку дарджилинга[11]? – спросила она.
Мария благодарно кивнула.
– Я совершенно не переношу мате, – добавила Ленхен.
– Я, собственно, тоже, – пробормотала Мария и присела.
Женщины какое-то время сидели молча.
– Так что тебя тяготит? – спросила наконец Ленхен. – Обычно ты такая радостная, а сегодня на улице ты мне показалась совершенно подавленной.
Мария крошечной ложечкой помешивала чай в изящной чашке.
– Это все из-за Алессандро.
Наверное, этого не стоило говорить, Ленхен и так все понимала.
– Ты беспокоишься из-за Алессандро?
– Да, беспокоюсь, считает ли он наши отношения серьезными, правильно ли это вообще…
Мария сама изумилась своей внезапной откровенности. Удивительно, но между ней и Ленхен возникло какое-то доверительное чувство.
Ленхен отпила из чашки и наклонилась к гостье:
– Уверена, что он воспринимает все серьезно. Я ведь видела вас вместе.
– Правда?
Ленхен улыбнулась:
– Вы с Алессандро любите прогуливаться по воскресеньям, я тоже гуляю. Вы выглядите так, словно созданы друг для друга.
Мария не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ:
– Спасибо. – Она помедлила. – И все же я переживаю.
– Из-за Фабио?
– Да, из-за него.
Ленхен подлила еще чаю в обе чашки и предложила Марии выпечку, лежащую на тарелке. Та взяла кекс, хотя еще не ощущала голода. У Ленхен был талант слушать, сама она говорила мало. Мария почувствовала некоторое облегчение. Конечно, нужно еще раз все взвесить, но счастливое будущее с Алессандро уже не казалось ей невозможным. Она вспомнила о том, что когда-то говорила ей Анна: даже внучка Аврора охотно захаживает в ателье Ленхен, иногда помогает шить, иногда рассказывает о своих горестях.
Мария выпила две чашки чаю, наслаждаясь теплом и мускатным вкусом.
– Ты хочешь когда-нибудь выйти замуж? – неожиданно спросила Мария.
