– Что они говорят? – обратился Аарон к Герману.
Тот серьезно взглянул на попутчика:
– Vomito negro, черная рвота. Боюсь, у нас на борту желтая лихорадка.
Отто Герман помог Аарону привести себя в порядок. Испачканную одежду они выбросили за борт, чтобы свести к минимуму вероятность заражения. Молодую женщину отнесли на среднюю палубу, где она умерла тем же вечером, не приходя в сознание. После короткой похоронной церемонии ее бросили в море. На такой жаре покойника нельзя было долго держать на борту.
Аарон, Отто, капитан и еще несколько пассажиров – вот и все, кто принял участие в церемонии. Очевидно, женщина путешествовала одна. На борту у нее не было знакомых, никто даже не мог с уверенностью сказать, как ее звали. Весь вечер Аарон думал о том, с какой целью женщина отправилась в плавание. Ждал ли ее кто-нибудь в Аргентине? Они этого никогда не узнают. По ее нехитрым пожиткам – деревянный гребень, сменное платье и почти полностью потемневшее зеркальце – нельзя сказать, кем она была. Вещи собрали в небольшой узелок и отправили вслед за телом в голубую могилу из страха, что болезнь может распространиться.
«Жизнь может закончиться в любой момент», – вдруг подумал Аарон. Он так погрузился в мысли, что Отто пришлось дважды повторить, чтобы товарищ услышал.
– Они не пустят нас на берег, так мне сообщил капитан. Сначала нас поместят на карантин, – произнес Герман. На его лице читалась досада и недовольство.
Аарон кивнул. Отто подружился с капитаном и теперь узнавал последние новости первым.
– Ты знаешь, куда мы прибываем? – спросил Аарон.
Они наконец-то перешли на «ты» и с радостью выпили на брудершафт рому.
– В Кусенаду.
«Кусенада…» – мысленно повторил Аарон слово. Значит, его новая жизнь начнется в Кусенаде.
Но это была не сама Кусенада, а всего лишь море перед ней, где кораблю предстояло стоять на карантине. Парусная лодка пришвартовалась к борту «Британии», забрала оставшихся пассажиров вместе с багажом и отплыла к устью небольшой реки, где стояло большое судно, использовавшееся в качестве гостиницы.
Аарон и Отто держались вместе, они даже подыскали каюту на двоих. Аарон вновь был благодарен многоопытному другу. Хотя он тоже, будучи еще совсем ребенком, после смерти отца один отправился в Лондон изо Львова (большинство людей знали этот город как Лемберг), путешествие через океан – совсем другое дело. Для Аарона иметь рядом такого искушенного в путешествиях человека, как Отто, было несомненным преимуществом.
Все же вопреки привычке в первый день карантина они говорили друг с другом совсем мало. Каждый был занят собственными мыслями. Над кораблем витало чувство страха и неопределенности: никто не знал, откуда взялась болезнь и не распространится ли она среди пассажиров. Они слышали, как кто-то шепотом произнес: «Желтая лихорадка – это сущее проклятье».
Но как бы там ни было, снабжение оказалось хорошим. В первый вечер давали суп и мясо. Большинство путешественников ели с аппетитом. Последующие дни прошли в нехитрых развлечениях: пассажиры удили рыбу, стреляли чаек и нутрий, занимали себя игрой, песнями, танцами и историями из жизни. Аарон сделал несколько снимков фотоаппаратом Отто. Никто не затевал драк и ссор, что, как заметил Отто, после такого длительного пребывания на одном корабле было крайне необычно.
Пребывание на судне оказалось довольно приятным, и каждый надеялся, что карантин скоро снимут. Путешественники говорили о жизни в Новом Свете, строили планы, подбадривали друг друга, мечтали о ярком и успешном будущем. Тех немногих, что уже успели побывать в Аргентине, взволнованные новички засыпали вопросами.
Это было в воскресенье – в день, когда появились новые жертвы болезни. Теперь обманываться было нельзя: желтая лихорадка последовала за ними. На корабле чувствовалось подавленное настроение. Аарон и Отто не отходили друг от друга ни на шаг. Они рыбачили, добывая свежую рыбу, и избегали обедать с другими пассажирами. Ни у одного, ни у другого пока не было никаких признаков недомогания. И друзья радовались этому, потому что vomito negro могла унести жизнь даже самых крепких мужчин. Капитан рассказал им, что если заразишься, то пройдет от трех до шести дней и внезапно начнется сильный жар, боли в голове и спине, озноб, пропадет аппетит, все это будет сопровождаться тошнотой и рвотой. При благоприятном стечении обстоятельств болезнь вскоре отступает. Но у некоторых больных горячка возобновлялась с еще большей силой после некоторого улучшения состояния. Все заканчивалось кровотечениями. Кровь шла из носа, рта, а иногда даже из глаз. Внутренние кровотечения приводили к кровавому стулу и рвоте, которая от свернувшейся крови окрашивалась в черный цвет. При нажатии на кожу появлялся так называемый испанский флаг – желтая полоска, обрамленная по краям двумя красными. У многих заразившихся развивалась желтуха, отсюда пошло название болезни.
Жить на борту стало заметно сложнее. Все были раздражены. Каждый пытался отстраниться от людей с признаками болезни. Команда отводила тех в отдельную каюту и бросала еду, словно животным.
– Эта проклятая болезнь открывает людей с совершенно отвратительной стороны, – неожиданно пробормотал Отто. – А мы ругаемся цивилизованно.
Аарон горько улыбнулся. В жизни ему уже пришлось переживать страшные вещи. Ребенком он голодал, выслушивал угрозы от соседей-христиан, которые обвиняли евреев в смерти Иисуса. Он часто просыпался среди ночи от криков, отблесков огня и глухих ударов во входную дверь… В какой-то миг всплыли воспоминания о маленьком испуганном еврейском мальчике, каким Аарон тогда был. Потом он вернулся к реальности.
– Нет, Отто, болезнь не самое страшное, что с нами может случиться, – возразил он с улыбкой. – Посмотри только на это.
Он указал на место, отведенное для больных. Там сидела молодая девушка и держала на руках тяжелобольного отца. Она пыталась его напоить, вытирала пот со лба, тихо что-то говорила ему и иногда даже пела.
– Да, она единственная… – Отто по-прежнему пессимистично смотрел на мир.
Аарон покачал головой:
– Все лучше, чем если бы не было никого.
Он знал, как важно, когда рядом есть хоть кто-то. После смерти отца какая-то христианка помогла ему отправиться в Лондон. Возможно, она тогда спасла Аарона, дала шанс на новую жизнь. Женщина, о которой он ничего не знал и которая ничего не знала о нем. В жизни все зависит от того, какие принимаются решения. В памяти всплыла фраза, которую он когда-то услышал от отца.
– Если ты спасешь одного человека, ты спасешь целый мир, – тихо произнес он.
