я принесу вам их, как только они будут готовы.
Я не мог поверить своим собственным глазам. Свежевыпеченные булочки в своей комнате – видимо, я попал в рай. Еще больше я удивился, когда мы поднялись наверх и я увидел, где живет Йокке. У него было целых две комнаты, в одной стоял письменный стол, шкаф и большая кровать, а во второй – пинбол, игрушки, телевизор и диван.
Мы сели на диван, Йокке включил свою новенькую Playstation 3 и протянул мне геймпад. У него было много спортивных игр: NFL, NHL, FIFA и даже Gran Turismo, которую я так хотел попробовать.
Мама Йокке постучалась в открытую дверь и внесла в комнату поднос. Она поставила на стол перед нами целую тарелку посыпанных сахаром булочек, от которых сумасшедше пахло, а еще кувшин молока и два стакана.
Мы играли несколько часов, и мне еще никогда не было так весело. Мы с Йокке смеялись над одними и теми же моментами, и, когда он выиграл, он сказал, что это просто потому, что он больше тренировался. Когда подошло время ужина, его мама настояла на том, чтобы я позвонил домой и спросил, можно ли мне поесть у них. Папа Йокке, Матс, еще не вернулся домой, так что за столом были только мы трое. Я еще никогда не пробовал домашние фрикадельки и несколько раз просил добавки, но вместо того чтобы рассердиться, Диана только улыбалась.
– Ешь сколько хочешь, – сказала она. – Я так рада, что у Йокке появился друг.
Она спрашивала меня о маме и папе, и я очень подробно отвечал ей, рассказал, что моя семья приехала из Хорватии, где у дедушки был самый прекрасный ресторан в Загребе, и что папа хочет открыть свой ресторан в Мальмё. Я рассказал, что мама работает уборщицей, а папа – на фабрике, чтобы собрать достаточно денег, и что как только мы накопим денег, сразу же купим такой же дом.
– Как здорово! Наверное, у вас дома много вкусной еды! – сказала Диана.
Я кивнул, хотя папа почти никогда нам не готовил. Я был так рад, что мы с Йокке подружились, что необдуманно пригласил их к нам домой на настоящий хорватский ужин. Я представил себе, как обе наши семьи соберутся за накрытым столом. Мама и Диана в красивых платьях, от них пахнет цветочными духами, а наши отцы шутят и чокаются друг с другом.
Я лежу на нарах, уставившись в потолок. Вижу жирные пятна от снюса и думаю о Йокке. Пытаюсь представить себе, как он теперь выглядит и что делает. Он наверняка переехал из Мальмё, и мне становится грустно оттого, что мы потерялись.
Несмотря на всю нашу несхожесть, он был важным элементом моего взросления. Мы проводили вместе почти все свободное время, играли на переменах, встречались после школы. Если мы не играли в видеоигры и не прыгали на батуте, то пробирались в кабинет его папы и изучали пластмассовый скелет в полный рост, стоявший возле письменного стола.
Закрывая глаза, я все еще вижу перед собой большой дом из красного кирпича в Эриксфелте. Люстру в коридоре, изящную мебель, маленькие вазочки с живыми цветами, которые, казалось, никогда не вянут. Огромное количество игрушек, искреннюю любовь мамы Йокке и замкнутость его отца, который, впрочем, почти все время был на работе.
Оглядываясь назад, я вообще не понимаю, как мы могли подружиться. Мы с Йокке – люди из разных миров, и все же что-то притягивало нас друг к другу. Мы были нужны друг другу. Йокке стал для меня окном во что-то новое и необычное. Он был веселым и находчивым, и во всех его выдумках я был рядом. После драки на холме Крилле решил, что я не стою его внимания. Он и его приятели держались от меня подальше, и я чувствовал гордость за то, что мог защитить от них Йокке.
Наши родители тоже подружились, хотя мы так никогда и не пригласили семью Йокке на ужин. Лишь однажды между нами возникло небольшое напряжение, когда мама Йокке спросила, не хочу ли и я заниматься футболом или хоккеем. Я сказал, что мои родители работают допоздна и не смогут меня возить, но мама Йокке ответила, что я мог бы приходить к ним домой вместе с ее сыном и они бы меня возили. Я забрал брошюры домой и показал их маме.
– Футбол и хоккей, звучит недешево, – вздохнула она и посмотрела на папу.
– Может, начнем с футбола, – предложил он.
Я дипломатично объяснил маме Йокке, что мои родители считают, будто футбол подойдет мне лучше, чем хоккей, но она сразу же спросила, не в том ли дело, что экипировка дорого стоит.
– Если это так, мы можем отдать тебе старую форму Йокке, – сказала она совершенно будничным тоном. – На чердаке стоят несколько ящиков, я думаю, и для футбола там что-нибудь найдется.
Когда я передал это маме, она хмыкнула и сказала, что милостыня нам не нужна. Потом мы пошли в город и купили мне новые футбольные бутсы. Черные шиповки с неоново-зелеными шнурками. Чтобы я не вырос из них слишком быстро, мы купили пару на несколько размеров больше. Больших успехов на футбольном поприще я так и не достиг, но бутсы эти любил очень.
Я сажусь на нарах, ощущая тяжесть в груди. Это из-за воспоминаний о детстве, из-за взгляда на себя со стороны. Много лет Йокке был самым важным человеком в моей жизни. Иногда я думаю о том, как бы все сложилось, если бы он по-прежнему остался моим другом. Может быть, тогда моя жизнь повернулась бы иначе?
Я не имею в виду, что люди должны меня жалеть. Многие дети растут в непростых условиях, вот только после смерти мамы стало совсем тяжело. Как будто погас очаг нашей семьи. Несколько месяцев мы надеялись, что она выздоровеет. Мы словно задержали дыхание в ожидании хороших новостей, а когда она все-таки умерла, из нас выпустили весь воздух. Кислорода не осталось, мы стали чахнуть.
Поговорить с папой мы не могли, он просто исчез. Только сидел в кресле, уставившись в телевизор. Я и сам бродил, словно в вакууме. Ходил на уроки, но ничего не слышал, кивал, когда кто-то обращался ко мне, не понимая их слов. Единственный, с кем мне хотелось общаться, был Йокке, но я заметил, что и он начал отстраняться. Тренировки по хоккею и уроки занимали все больше времени. Пару раз Йокке предложил мне позаниматься
