этом белье весь вчерашний вечер, и, судя по запаху, и они не раз становились мокрыми от соков. Что же ее так взволновало вчера?
– Игнат, нет… не надо нам, – бормочет, как в бреду и хватает меня за волосы.
– Я больше не могу терпеть… – хриплю. – Я тебя хочу, малышка. Отдайся мне.
– Нет.
Слово больно ударяет в грудь. Очередной отказ. Она меня не хочет. Бью кулаком по подголовнику кровати и слезаю с нее. Нет, так нет.
Чтобы успокоиться, выхожу на балкон. Поправляю член, который напряжен так, что причиняет мне боль. Блядь, как я зол!
Мартышка идет следом за мной. Вот не надо, шла бы лучше посуду мыла или что-нибудь в таком роде.
– Уйди, – рявкаю, – мне нужно успокоиться.
– Игнат, я должна тебе кое в чем признаться, – говорит мартышка, смотря на меня огромными влажными глазами.
– Игнат, я должна тебе кое в чем признаться, – говорю, собравшись с духом. – Я боюсь интима, потому что мой бывший… он… вел себя грубо по отношению ко мне.
– Что? – сглатывает он.
Впервые я рассказываю кому-то о своей моральной травме. Не знаю, почему именно ему. Да, я боюсь секса, потому что для меня секс = боль. Антон не был нежным со мной, грубо брал свое и заваливался спать. Я думала, что так и должно быть, пока однажды Люська не рассказала мне о своем любовнике. У других людей, оказывается, все совершенно иначе – нежно, ласково и с оргазмом, а то и двумя. Тогда я потребовала ласки, а когда не получила ее, то разорвала отношения с бывшим. Он говорил, что настоящие мужики не целуют бабьи киски, и все это выдумки.
– Он ни разу не доводил тебя до оргазма? – спрашивает удивленно.
Мотаю головой и краснею. Зря я завела эту тему, ну при чем тут босс и мои оргазмы? Бред какой-то.
– Иди сюда.
Хватает меня за руку и снова ведет в спальню.
– Доверься мне. Я не сделаю тебе больно. Слышишь меня? Клянусь, только приласкаю. И ты перестанешь меня бояться.
– Хорошо, – кусаю щеку изнутри, чтобы он не видел, как я нервничаю.
Игнат просит меня поднять руки вверх и стаскивает футболку. Несколько секунд смотрит на мою грудь, которую мне хочется прикрыть ладонями.
– Не прячься от меня, – шепчет и проводит языком по соску.
Прикосновение отдается спазмами в низу живота. Я прислушиваюсь к себе и фиксирую каждое его движение, чтобы вмиг сорваться и сбежать, если мне что-то не понравится.
Игнат мягко нажимает мне на плечи, чтобы я легла на спину. Я все еще зажата и вздрагиваю от каждого его прикосновения. Он целует мой живот и потихоньку двигается в направлении моего сокровенного местечка. Дико стесняюсь, потому что при дневном свете он увидит все в мельчайших деталях. Ох, лучше бы это случилось ночью…
Босс медленно стаскивает с меня трусики и кладет их рядом на кровать. Я полностью обнажена и беззащитна. Вижу, как он возбужден – сквозь его шорты топорщится член. Неужели он сейчас… войдет в меня? Я не готова… нет…
Но Игнат сгибает мои ноги в коленях, устраивает голову между бедер и рывком двигает на себя. Чувствую его теплое прерывистое дыхание на своей промежности. О нет, он что собрался…? А как же «настоящие мужики не целуют бабам киски?». Хотя это сказал не Лозовой, а мой бывший, но я все равно приняла эту фразу за истину. Получается, мой босс – не настоящий мужчина. А кто тогда?
Влажный острый язык прикасается к моей «абрикоске», и по моему телу бегут миллиарды мурашек. Теплые губы всасывают меня в себя, его дыхание опаляет мне кожу. Дышу через рот, потому что через нос получается мало. Запускаю пальцы в его шевелюру и дергаю на себя. Словно желаю, чтобы он выпил меня до дна.
– Какое горячее у тебя гнездышко, – выдыхает босс, и по моим венам струится наслаждение. Как он сказал – гнездышко! От бывшего я слышала только матерные обозначения женского причинного места.
Словно почувствовав, что мои мысли блуждают где-то далеко, Игнат кусает меня за икру. И я чуть ли не задыхаюсь от острого сочетания боли и удовольствия.
– Ооох, продолжай, пожалуйстааа, – хнычу.
– Да ты уже на грани, малышка, – говорит вполголоса и проводит языком по моему бедру.
От его тембра на моем теле выступает пот. Я ощущаю его слова у себя между ног, и каждый произнесенный им слог наполняет меня страстными эмоциями. Каждое его движение пробуждает во мне острое и глубокое желание… подчиняться ему. Во всем…
Снова впивается в мои губки и творит с ними нечто невообразимое, пока по моему телу не катится огненный шар, сметающий все на своем пути. Под прикрытыми веками вспыхивает сноп искр, и я издаю очень неженственный звук – какой-то хрип вперемешку с криком.
Голова превращается в вату, а уши слышат только космическую мелодию. Сквозь приоткрытые веки вижу, как босс стаскивает с себя шорты, берет мои трусики в руку и делает ими несколько движений вокруг напряженного члена. Потом сгибается пополам и стонет, пачкая мое белье.
***
Игнат
А что мне оставалось делать, как не дрочить ее трусами? Они были еще теплые после ее тела. Я мог бы наброситься на нее и войти внутрь, пока она раскрытая приходила в себя после мощного оргазма. Но не стал этого делать, чтобы не подорвать ее доверия. Какой-то мудак пользовал ее по своему усмотрению и отвратил от секса. Вот бы встретиться с ним лицом к лицу!
– Прости, я испортил твое белье, – говорю без тени раскаяния.
– Я постепенно лишаюсь деталей своей одежды и остаюсь голой, – краснеет и прячется под одеялом. – А мне еще домой добираться как-то.
– Одежду тебе сейчас найду. В прошлый раз мама оставила у меня какой-то пакет.
Встаю с постели и прямо голым иду к шкафу. У мартышки видны только глаза, все остальное спрятала. Мой член полутверд и блестит от спермы, и она его исподтишка рассматривает.
Достаю с полки пакет и заглядываю внутрь. Какое-то платье. Правда у моей маменьки 48 размер, а у Нат… эээ… 40 или 42? Расправляю платье и мысленно одеваю его на девчонку. Мда, будет висеть тряпкой. Допустим в талии можно перехватить поясом. Но как быть с низом? Меня осеняет блестящая идея.
– Слушай, ты лежи тут, я сейчас вернусь, – говорю ей.
Непонимающе хлопает глазами, а я надеваю джинсы и футболку, беру карту и выхожу из квартиры. Я же в сердце
