за подругой и выходит из аудитории. — Ты решила?
Сеня спешно выходит из душного главного корпуса, чтобы снова разочароваться в себе и своих быстрых и необдуманных решениях, потому что Кирилл снова трётся рядом с Алиной, которая заливисто смеётся, запрокидывая голову.
Если не ревность, тогда что это?
Почему внутри горит, когда видит эту тупую парочку? Почему всё так остро воспринимается? Почему перед глазами красная вспышка гнева?
И откуда могло взяться это противное и агрессивное чувство. Хочется подойти и нагло заявить свои права на Кирилла, дать понять, что это её территория.
И с каких пор Дубровский её территория?
Почти нервно смеётся от своих мыслей и качает головой.
— Решила, что пойду, — Сеня вымученно улыбается. — Не видела Рому?
Развеяться — вполне удачный вариант, чтобы хотя бы на один день забыть обо всём, что давит в последнее время. Если получится.
— Нет, — Даша сканирует взглядом подругу, которая продолжает насиловать свои глаза, наблюдая за Кириллом. — Может, перестанешь так пялиться на него? Сень, он свободный и вправе делать то, что пожелает.
— Он не вправе тусить с ней, зная, что я не перевариваю её! — зло бубнит Панова.
Это самая натуральная ревность. Неслыханная!
— Да, но ты сама пихнула его к ней в объятья, — замечает Рогова. — Бессмысленно стоять и мысленно просить его отойти от неё. Он этого делать не будет.
— Очень зря, — тихо отвечает, почти с горечью понимая, что Даша абсолютно права.
В то самое утро, когда она проснулась и коротко посмотрела на спящего Кирилла, сердце предательски замерло. Любовалась им слишком долго, чтобы потом второпях собираться и причитать под нос, что надо быть порасторопнее. Воспоминания горячего поцелуя до нехватки воздуха становились чем-то особенным и восприимчивым нервной системой.
Рома со счастливой улыбкой ловит Сеню возле выхода с территории, обнимая за талию и тут же приникая губами, нежно целуя. В любой другой бы ситуации, будь она в трезвом сознании, попросила бы так не делать, потому что это не то, что нужно. Объяснила бы, что их отношения развиваются слишком быстро и это давит на неё, но нет.
Руки обвиваются вокруг шеи, а губы растягиваются в улыбке, целуя и смеясь. Приветствует его глубоким поцелуем, вспоминая, как с отчаянным желанием тянулась к губам Кирилла. Бессовестно прикусывает нижнюю губу, оттягивая и вызывая низкий смешок Григорьева.
Пытается вызвать в себе то же самое или хотя бы нечто отдалённое, то, что было с Дубровским.
Тщетно. Глупая идея.
— Сегодня ты особенно голодна, — играет бровями, не отпуская девочку. — Ты подумала над моим предложением? Собирается неплохая компания, так что…
— Да, я согласна, — и делает всё, чтобы Рома увидел этот грёбаный «счастливый» блеск в глазах, дабы не распознал наигранность и отсутствие желания.
Глаза сами находят Кирилла, который делает затяжку, пропуская мимо ушей беспонтовый трёп Нестеровой. Смотрит на Панову сужёнными в прищур глазами, словно не понимает, что за шоу устраивает. Он бесспорно уверен в том, что девочка решила поиграть, дабы вывести на эмоции.
Конечно, Дубровский не слепой. Понимает, что рядом стоящая Алина является одним из тех камней, которые давят на нормальное поведение Сени, но проверяет прочность выдержки. Насколько хватит девочки, чтобы понять, что он ни разу не прикоснулся и даже не пытался как-то задеть Нестерову, чтобы вызвать определённое чувство.
Видел, как карие глаза горят огнём злости. Полыхающая ревность хлещет беспощадно, метая острые стрелы в Кирилла, пока он стойко принимает зрительные удары. Пока блондинка усердно пыталась завоевать взгляд, он смотрел исключительно на подругу.
Лучшую, мать её, подругу.
Кирилл прекрасно распознал действия в сторону Григорьева. Как приторно улыбается и особенно крепко прижимается, зная, что он будет смотреть, любоваться и не наслаждаться маленькой картиной.
Особенно недовольной остаётся Даша, которая вскидывает брови и мнётся рядом, пока счастливые голубки закончат лизаться на глазах у студентов.
На глазах у Дубровского.
Есения смотрит на Кирилла, приникая к губам Ромы. Не прикрывает глаза, пока парень целует её, позволяя себе смотреть на него и думать о том, как по-идиотски это смотрится со стороны. Когда Григорьев стискивает в объятьях, стараясь углубить поцелуй, Панова предательски и показушно закатывает глаза, словно ей очень приятно.
Какая маленькая потрясающая лгунья.
Кулаки самозабвенно сжимаются, пока губы держат фильтр сигареты. Кирилл почти готов сорваться с места, чтобы схватить Панову, встряхнуть и напомнить, с какими горькими слезами прибежала на порог его дома, желая сбить с ног, врезаясь и целуя так жарко и отчаянно, будто это единственное, что имело значение.
Дышит размеренно, чтобы прийти в себя.
Видит, как Сеня касается руками его плеч, отстраняясь и смущённо улыбаясь. Губы что-то молвят, но злая пелена перед глазами улавливает лишь слово «согласна».
На что ты, блять, согласна, Панова?
***
Кирилл стоит возле подъезда Сени, докуривая вторую за последние полчаса сигарету и надеясь, что девочка вот-вот вернётся домой. Шаркие шаги слышатся со стороны арки, делает последнюю затяжку, чтобы выдохнуть и выкинуть окурок в урну.
Сеня застывает на полушаге, когда замечает спускающегося с двух ступенек Кирилла. Напряжение вырывается из клетки, точно так же, как и злость. Она забывает как дышать, когда Дубровский встаёт настолько близко, что приходится запрокинуть голову и посмотреть в его злющие до невозможности глаза.
Он засовывает руки в карманы, чтобы не коснуться заделанных в пучок волос. Смотрит сверху вниз, подмывая себя на то, чтобы забить болт на вызванную ещё днём отменным шоу злость. Не может забыть, потому что раз за разом прокручивает в голове этот грёбаный момент.
Как Сеня целовала Рому, прижимаясь слишком близко.
Дрожит от страха, крепче сжимая ручки пакета, который норовит вот-вот сорваться с мигом вспотевшей ладони. И яйца, ради которых Сеня утопала в магазин, разобьются вдребезги.
Страх поглощает настолько, что не выдерживает пытливого зелёного взгляда. Яркого, броского и до боли колючего взгляда.
Понимает, что его присутствие вызвано сегодняшней картиной проявления чувств к Роме, но что Кирилл ожидал? Что Сеня будет стоять и терпеть, пока его обхаживает Алина? Ещё стоит упомянуть ту самую Вику, к которой он ездит трахаться.
Становится горького и тошно.
— Какого хера? — шипит, слегка склоняясь, чтобы обдать горячим дыханием лицо подруги. — Что за показательные выступления, Панова?
— Красиво получилось? — спрашивает с издёвкой, усмехнувшись.
— Десять из десяти. Панова, я только понять не могу: на кой чёрт ты явилась ко мне в слезах и сказала, что Ромео не то, что ты ожидала? Девочка, ты вздумала играть со мной? — Кирилл опасно прищуривается. — Не боишься проиграть?
— Не боюсь, — смело отвечает Сеня, перехватывая пакет. — Потому что
