что тогда это было бы реальностью. Вот почему я ждал, когда ты спросишь меня. Я хотел, чтобы ты была готова к правде.
Ее глаза вернулись на колени, и она поняла, что он прав. Именно поэтому она не спросила его.
— И да, они думали, что защищают тебя, но я с этим не согласен. Они лгали тебе: притворялись теми, кем не были. Я никогда не лгал. Я с самого начала дал понять, кто я такой. Я всегда хотел, чтобы ты видела меня таким, какой я есть, Хлоя.
Она вспомнила ту ночь, когда он несколько раз ударил битой по безжизненному телу, и как он смотрел прямо ей в глаза, показывая свое истинное «я»…
Мысль, предназначенная только для нее, пронеслась мимо ее губ:
— Ты убийца.
— Да, я убийца. Я убил многих и еще больше пытал. — Темный голос заполнил пространство между ними.
Хлоя продолжала сжимать свои измученные руки от того, что в нем проявился монстр. Ей нужно было уйти от него. Далеко, далеко.
Пытаясь успокоить себя, она начала повторять слова:
— Амо придет за мной.
Голос Луки стал смертельно опасным.
— Он тоже убийца, дорогая.
Она начала трясти головой, не желая слышать это.
— Он убивал, как и Неро с Винсентом.
Она еще сильнее замотала головой, отказываясь в это верить.
— Нет, Элль не была бы с...
— Она научилась принимать это, как и ты. — Он сказал это так, как будто это было обещание.
— Амо не такой, как ты.
— Нет, не такой, — согласился он. — Амо притворяется тем, кем он не является с тобой.
Она снова покачала головой, не веря.
Она повторила слова своей последней надежды:
— Он спасет меня.
Встав, он подошел к другой стороне стола, возвышаясь над ней.
— Ты думаешь, Амо спасет тебя от меня? — Он взял прядь ее волос, крепко намотав ее на палец.
Ее дыхание перехватило в горле, слова больше не могли вырваться наружу.
— Посмотри на меня, —приказал он.
Когда она отказалась, он потянул за темный шелк, который держал в плену.
Хлоя медленно подняла свои серые глаза, встретившись с его сине-зелеными глазами сквозь ресницы.
— Никто не заберет тебя у меня, дорогая. — Еще раз погладив ее по волосам, он притянул ее ближе к себе. — Ты моя, Хлоя Мастерс. Ты была моей с того момента, как я увидел твое покрытое шрамами лицо. Ты просто не знала об этом.
Четыре долгих года ее тело принадлежало тому, кого она считала самым отвратительным из существ, но теперь она чувствовала, как старые узы, наложенные на нее дьяволом, разрываются, и на их место приходят новые цепи. Эти цепи были тяжелее, крепче, показывая ей, что она попала в руки более злого существа. Ее телом завладел бугимен.
Распутывая прядь вокруг пальца, он был так близко, почти касаясь кончиками пальцев ее шеи.
Зажмурив глаза, она ждала этого момента, момента, когда он наконец прикоснется к ней. Но проходили секунды, а он все не наступал.
Открыв глаза, она обнаружила, что он уже исчез. Однако цепи все еще были на месте, такие же тяжелые, такие же крепкие.
Двадцать два
Это было оно: время пришло
Хлоя боролась с кошмарами каждую ночь после последнего раза, но не сегодня. Ее тело теперь принадлежало одному монстру, а разум и душа - другому. Она позволила своим демонам прийти за ней, и бороться с ними больше не было смысла...
Ее последняя надежда на спасение от дьявола исчезла. Никто не придет ее спасать, а если кто-то и придет, то будет уже слишком поздно. Спасти ее сейчас означало бы, что кто-то худший должен был забрать ее душу у дьявола и присвоить ее себе. Однако такого человека не должно было существовать, а если бы он существовал, то это было бы вовсе не спасение...
— Хлоя… ... Хлоя, проснись, и все будет хорошо. — Повторение этих слов вывело ее из кошмара.
Открыв глаза, она увидела Луку, сидящего на краю кровати и играющего с кончиками своих волос, которые лежали на подушке.
Испугавшись, она быстро села, отстраняясь от него - кошмары и усталость не помогали.
— Ты действительно думаешь, что я причиню тебе боль, дорогая? После того, как увидел тебя такой?
«Я не думаю, что ты понимаешь, что ты для него значишь» - слова Марии эхом отдавались в ее голове.
Сжав кулаки, она коснулась ногтями ладоней и поморщилась от боли.
— Что случилось? — Лука начал изучать ее.
— Н-ничего.
Включив прикроватную лампу, он оглянулся на нее и увидел, что ее сжатые кулаки окрасились в розовый цвет.
— Дай мне посмотреть на них.
— Я... я...
— Или дай мне их, или я сделаю это сам, — оборвал он ее.
Проглотив комок в горле, она разжала руки, обнажив воспаленные и окровавленные ладони.
Не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты.
Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся с коробкой. Вернувшись на край кровати, он открыл ее и обнаружил аптечку.
— Подвинься ко мне поближе, — приказал он мелодичным голосом.
Она послушалась его, придвинувшись чуть ближе. Либо так, либо он сам подвинет ее.
— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе, дорогая. —Он не спрашивал разрешения, он говорил ей.
— Н-нет. — Она попыталась отстраниться, но он прижался к ней, положив обе руки по обе стороны от нее и не давая ей пространства. Бежать некуда.
Голос, который когда-то был мелодичным, стал темным и властным.
— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе.
Она закрыла глаза, затаив дыхание. Вот и все: время пришло.
Застыв как только можно, она почувствовала, как холодные кончики пальцев слегка коснулись ее раскаленных рук. Его холодные пальцы перевернули ее и стали успокаивающе гладить ладони.
Открыв глаза, она увидела, что Лука полностью сосредоточен на ее коже. Казалось, он запоминал ее руки: его холодные кончики пальцев гладили воспаленные участки, осторожно обходя порезы.
Его руки оставили ее, он полез в аптечку и налил спирт на подушечку. Когда холодные прикосновения вернулись, она слегка отпрыгнула назад, заставив его посмотреть ей в глаза.
Посмотрев в его глаза, она увидела, что теперь они полностью зеленые, без малейшего следа синевы.
— Это будет больно.
Она медленно кивнула, не в силах отвести взгляд от его зеленых глубин.
Теперь, когда он прикасался к ней,
