до его лица, почувствовать пальцами колкую щетину.
– Гена, ты меня рассматриваешь?
– Нет. Просто думаю, вам неудобно, наверное.
– В ванной было еще поганее. Как ты в ней спала, ума не приложу. Надо купить кровать нормальную.
– Эй, вы вообще-то тут не живете.
– Эй, я вообще-то, тут уже чаще бываю, чем в офисе. А там мой мир и моя жизнь, – он ухмыляется сонной улыбкой. Сейчас он вообще другой. Уютный, если так можно сказать о человеке из стали и огня. Мне его жаль. Жаль, что ему не повезло в жизни. Жаль, что он не умеет любить. И его никто не любит. И меня тоже. Мы с ним похожи. Оба убогие. Говорят, сталкиваются противоположности. Враки. В стаи сбиваются именно изгои с одинаковыми настройками. – У тебя очень красивые ноги.
– Что? – воздух выходит из легких со свистом, прячу ступни под одеяло, автоматично, словно боюсь, что в пятки вопьются его слова острыми бритвами.
– Смешные, маленькие и розовые, – сталь переливается в свете ночника, живая и опасная. Раскаленные пальцы проникают под одеяло, оказавшееся очень слабой защитой. Обжигают. Ласкают. Сводят с ума.
– Не надо, – шиплю я, хотя хочу орать совсем другое. Молить о том. Чтобы он продолжал. Самой требовать ласк. Черт. Я в жизни не испытывала подобного. Я в жизни… Я…
– Если прикажешь остановиться… – тянет меня за ногу, стягивает на пол.
– Мы опоздаем на работу.
– Плевать, – тихий рык заставляет все мое существо сжаться от страха и предвкушения. – Вот я себе помощницу надыбал, да? Не помогаешь ты мне работать вообще. Но я тебя не уволю. Потому что я с тобой живой.
– Да, – схожу с ума. Его ладонь скользит уже по внутренней стороны моего бедра, под чертовы позорные шорты, прямо… Я и не думала. – О, боже. Да.
Так возможно? Взлетать к небесам, и тут же камнем валиться в самые глубины огненной геенны. Я и не представляла, что может быть так восхитительно безвоздушно, и в то же время оживляюще. Я и не знала никогда, что плоть может сгорать в огненном восторге. Я феникс. Восстающий из пепла.
Взрыв. Сияние чистого удовольствия расходится кругами, поглощая все вокруг, превращая убогую квартиру в чертоги рая. Мне кажется, что крылья вырастают из израненной спины. Взлететь можно вместе. И мы это делаем одновременно. Стон, рык – сливаются в музыку. Как же не хочется снова падать. Будет больно. Чертово одеяло слишком тонкое. Слишком.
Небо падает на землю, раз за разом. Взрывается восхищением. Небо за окном розовеет. Превращается в утреннюю Аврору. Небо, не надо…
– Я не та… – шепчу, уткнувшись в мужское плечо, украшенное странной татуировкой, похожей на кляксу.
– Я знаю, Тина. Я давно понял, что ты такое, кто ты такая, – тихо дует он на мой локон, выбившийся из дурацкого хвоста. – Еще в ресторане. Там свет падал правильно, под нужным углом.
– Тогда что это было? Зачем? Такая месть? Ты все понял? К чему это все?
– Это была очень сладкая месть. Я думал, ты мне откроешься у Резо. Ты ведь хотела?
– И что теперь?
– Я хочу исполнить твою мечту, – ухмыляется Иван, превращаясь из жертвы в мое наваждение. – Но сначала… Ты выполнишь мою.
– Но…
– Потом. Слышишь? Ты все мне расскажешь потом.
Я не хочу потом. Я хочу чтобы он исчез. Я хочу, чтобы он остался. Я точно знаю, что исчезну я. Что буду разгребать свою гребаную ошибку годы. Что буду терять то, что мне дорого. Ради этого мужчины. Я готова к этому и мне не страшно уже.
– Она хочет все. Ты слышишь?
– Пусть забирает, – он равнодушно дергает плечом, и я вижу что татуировка скрывает уродливый шрам. И наконец могу рассмотреть его тело, все испещренное отметинами старых ран.
– Она хочет твою душу.
– Зря, я давно ее продал. Тина…
– Мне не нравится это имя.
– Что тебе пообещала моя жена?
– Мечту, – я ежусь, кутаюсь в простыню. И наша близость уже кажется мне протсо фантазией, огненно горячей, но эфемерной.
– Я могу ее исполнить?
Можешь. Можешь, но не исполнишь. Потому что я тебе этого не позволю. Потому что вижу я тебя в последний раз, и потому пытаюсь впитать образ, записать в подкорку, прошить в сердце, запрограммировать в душу.
– Нет. Но ты можешь… В твоих силах подарить мне счастье прямо сейчас. И защитить тех, кто мне дорог. Обещай. Обещай мне.
– Клянусь, – я тону в его хрипе. Боже. Почему это удовольствие не может длиться вечно?
«Потому что оно сведет тебя с ума. Уже свело» – шепчет голос разума.
Аргентина (Тина)
– Я пришлю за тобой водителя, – он смотрит прямо мне в глаза, и я стараюсь не отвести взгляд. Очень трудно лгать глядя прямо в зеркала души. Очень тяжело лгать собственной совести.
– Не нужно, Иван, я хочу прогуляться. Мы и так катастрофически опоздали, – я улыбаюсь, хотя хочу орать и биться в истерике. Но сейчас я Тина, и мне не так больно. – Ты поезжай.
– Я уже скучаю, – его улыбка совсем не страшная сейчас. На оскал не похожа. Ямочки на щеках какие-то мальчишечьи, и взъерошенные волосы придают Демьянову вид какого-то сорванца-великана. Она красив, он богат. Он успешен и самоуверен. И сегодня я его предам.
– Ох врунишка, – хмурюсь притворно. Душу рвут все демоны ада. Сонм демонов, против которых бессильны даже ангелы.
– Я жду тебя в офисе, Аргентина. Нам есть что обсудить, – стальные омуты становятся похожи на смертоносные клинки. Я все делаю правильно. – Послушай, я могу тебя защитить.
– Не думаю, что от тебя мне нужна защита, – я снова тяну губы. Защитить меня от себя он не сможет. – Дай мне просто немного времени. Я должна сама все понять.
Он уходит, больше не проронив ни слова. Сильный, подтянутый, спина прямая. И в тесной прихожей сразу становится еще меньше места.
Мечусь по ледяной и пустой квартире, стараясь не смотреть на чертово одеяло расстеленное на полу. От него пахнет Иваном. Вся квартира пропиталась им, как мне кажется. Если бы я сейчас была Геной, то наверное уже задыхалась от панической атаки, но я собрана и почти хладнокровна. Почти. Телефон только найти не могу, и это меня жутко бесит. Тело ноет от ночных удовольствий, в голове звенит запоздалый шлейф раскаяния. Боже, что я натворила?
Трубку нахожу под креслом. Нужный контакт нахожу сразу. Вот уж никогда не думала, что сойду с ума до такой степени.
– Алло! Я знал, что ты сегодня объявишься, – мягкий голос добренького дедушки может обмануть кого угодно, но не меня. – Правда думал, что к вечеру. Ты кто сегодня, милая?
– Резо, мне нужна помощь, – сиплю я, борясь с удавкой стягивающей мое горло словно петля висельника.
– Все таки влипла, девочка? А я ведь предупреждал. Вы же друг на друга смотрели так, что мне, старому, стало страшно и завидно. Ладно, говори мне, где ты, я приеду.
– Нет, я сама. У меня мало времени.
– Бежишь, значит? Мудрое решение. От меня чего хочешь?
– Защити моих близких.
– Услуга за услугу.
Сердце пропускает удар. Резо ничего не делает даром, и я готова к этому. Вопрос только, какую цену он запросит.
– Адрес называй, я пришлю машину.
Я диктую адрес ровным тоном, складывая на ходу пожитки в большую спортивную сумку. Документы, деньги, вещей мало, часть придется бросить. Да и черт с ними. Не жаль. Я точно знаю, что водитель Резо уже ждет меня у подъезда. Уверена почти на сто процентов. Скорее всего он вел нас с Демьяновым еще с вечера. Что ж. Даже лучше так.
Выхожу из квартиры, стараясь не вдыхать. Но тело все еще хранит на себе следы моего безумства. Нашего с Иваном безумства.
Я права. Неприглядная машина мигает фарами, как только я выхожу из подъезда. Тусклое солнце слепит, до слез из глаз, до рези. Нет, это не небесное светило меня слепит. Горло рвет сдерживаемый рев. Не оглядываться. Я не могу
