«Хендай», какой она водила в старшей школе…
На заднем сиденье такси Кэтрин прикрывает глаза: впереди целый час спокойствия. Как только она зайдет в клинику, его не станет.
– На работу? – улыбается пожилой индиец за рулем. Кажется, ему очень нужно поговорить.
– Да, – коротко кивает она.
Хоть и не разделяет человеческой любви к болтовне, отказать Кэтрин не может. Приходится вяло и без энтузиазма поддерживать разговор о проблемах нью-йоркского трафика, слушать истории о семье таксиста и даже улыбаться шуткам, которые тот, кажется, повторяет каждый день – настолько легко они выходят.
К моменту, когда впереди виднеется здание больницы, Кэтрин успевает устать от своего собеседника. Гора работы в планере уже не кажется такой страшной: лишь бы поскорее выпрыгнуть из машины.
Пока идет от ворот, перебирает в голове пациентов, которые ждут ее сегодня. В целом ничего нового не планируется: с утра пройти по стационару, особое внимание Салливану, у него начинается курс терапии, после обеда – прием амбулаторных пациентов, потом отчетность. К восьми точно должна закончить.
Табличка «Онкологическое отделение», которая четко разграничивает ее персональную и рабочую жизнь, почему-то каждый раз заставляет Кэтрин выпрямлять и без того прямые плечи и подбираться. С момента, когда переступает через порог отделения, она редко слышит звук своего имени.
Доктор Ким. Врач-онколог в клинике при Колумбийском университете.
Поздоровавшись с медсестрами, Кэтрин заходит к себе в кабинет и продолжает утренний ритуал. Халат. Бейдж. Сменная обувь. Пачка дел пациентов стационара, сверху положить Салливана.
Она получила должность только в этом году, хороший результат для ее возраста. Тридцать один год, и вот она уже полноценный врач с приличным доходом и возможностью – наконец-то! – самостоятельно выплачивать студенческий кредит, а не болтаться тяжелым камнем на шее родителей.
Хорошо, что у них с братом большая разница в возрасте, и еще лучше, что ему не требовалось так долго учиться. Родители не вытянули бы их обоих, но к моменту, когда Кэтрин поступила в университет, Стивен уже зарабатывал сам. Так что ей повезло.
Рутина стационара поглощает ее, стоит только выйти из кабинета. Кэтрин слышала, что приобретает репутацию серьезного с виду и приятного в общении врача. Все верно, так и нужно. В онкологии у тебя, как у монеты, две стороны.
Где-то ей необходимо быть серьезной и собранной, как бойцу на стороне пациентов. Они должны чувствовать, что врач помогает им бороться, держать позитивный настрой. Спокойствие Кэтрин придает им сил.
Но иногда она понимает, что битва уже проиграна. Некоторым пациентам не поможет даже чудо: им, конечно, тоже хочется победить, но на самом деле все, что может Кэтрин, – это помочь им пройти этот путь и не потерять рассудок от боли и отчаяния.
Раньше она немного завидовала Брайану. Его работа – в короткий срок и с максимальной концентрацией спасать людей, лица которых наутро можно не вспоминать. Примерно так выглядит хирургия. Но борьба, происходящая здесь, важна не меньше, и с каждым годом Кэтрин все лучше это понимает. Если бы сейчас могла вернуться в медшколу и выбрать специализацию еще раз, она бы вновь прошла свой путь в онкологии.
– Доктор Ким, – медленно поднимает голову Салливан, сидя на краю койки. – Выглядите прекрасно.
– Вы тоже бодро держитесь, – улыбается Кэтрин. – Как себя чувствуете?
– Как желе в стаканчике.
Через секунду Салливана выворачивает в ведро, которое он держит в руках. Первый сеанс химиотерапии. Он всегда самый неожиданный для пациента, как бы его ни готовили.
О его шансах пока говорить рано, агрессивная лимфома не слишком предсказуема. Но, кажется, поймали вовремя, осталось только пройти весь курс.
К обеду дела в стационаре заканчиваются, и пора возвращаться к себе. Кэтрин еще раз проверяет Салливана – его уже немного отпускает тошнота – и выходит в коридор.
– Привет, – из соседней палаты выплывает Хейли. – Тебя королева Жасмин искала. Просила зайти.
– Надеюсь, она не в бешенстве? – Кэтрин тут же перебирает в голове все, в чем могла ошибиться. – Пойду сейчас.
– Суббота в силе? – напоминает та.
Точно. В субботу они собирались в бар недалеко от ее дома. Кэтрин кивает и поворачивается к кабинету заведующей.
Жасмин Райт – не просто заведующая отделением онкологии, но и наставник Кэтрин. Она лично вела ее ординатуру и сама предложила эту должность. За два года у них установились вполне дружелюбные отношения, но каждый раз, когда Жасмин вызывает Кэтрин к себе, ладони потеют.
– Добрый день, доктор Райт, – она заходит в кабинет, услышав ответ на свой стук, – вы меня искали?
– Да. – Жасмин отрывает взгляд от экрана компьютера и поворачивается к ней: – Присядь.
Настроение у нее, кажется, хорошее. Кэтрин аккуратно осматривает ее лицо на предмет негативных эмоций, но не замечает ничего особенного. Когда Жасмин злится, она прищуривает и без того по-восточному раскосые глаза, агрессивно поблескивая очками, а когда расстроена, ее смуглая кожа покрывается красноватыми пятнами.
– Нам передали из клиники пациента. – Жасмин не ходит вокруг да около. – Хочу, чтобы ты его взяла. Он что-то вроде звезды, с ними обычно нужно быть деликатными. Тебе такой подойдет.
Она подает тонкую папку, и Кэтрин сразу погружается в данные.
– Томас Гибсон, тридцать один год, крупноклеточный рак легких, третья стадия. Пришел в поликлинику с кровавым кашлем, попросил таблеток.
Кэтрин отрывает взгляд от снимка, пролистывает содержимое папки и поворачивается к Жасмин:
– А где остальное?
– Это все, – поджимает губы та. – Он англичанин, клиника запросила историю болезни из Манчестера, но там ничего больше не было. Не знаю, его действительно не интересовало здоровье или это бардак в английской больнице. Прививки, детские болезни и одно ножевое ранение. Для нас все осложняется тем, что после ножевого у него вырезали селезенку – ее пробили почти насквозь.
– Он совсем никуда не обращался? – Кэтрин неверяще просматривает историю. – Что за звезда такая…
– Гений-изобретатель. Он работает в «Феллоу Хэнд», изобрел «Джей-Фан» и «Про-Спейс».
– Не знаю, что это, – признается она.
– Точно, ты же без машины, – улыбается Жасмин. – Аксессуары, которые очень популярны у автомобилистов. У меня есть оба, полезные вещи.
– Ладно, – кивает Кэтрин. – Значит, в последние семь лет никуда не обращался.
– Именно. Даже при простуде больничные не брал.
– Ну да, не болеет без селезенки, как же, – морщится она.
– Он придет через час. Я посмотрела запись, поставила тебе в окно.
– Хорошо, – соглашается Кэтрин, закрывает папку и поднимает глаза на Жасмин.
– Ты справишься, девочка. Даже в таком состоянии дел нам нужно поднять этого гения на ноги. – Та сцепляет руки и опирается на них подбородком. – Терапевт не сообщала ему подробности диагноза, так что тебе нужно будет все объяснить. Если
