– Я не могу. – Она судорожно вцепилась в мокрую рубашку Броуди и почувствовала спасительное тепло его тела, ровное, успокаивающее биение его сердца. – Не могу перестать.
– Теперь ты не одна, я с тобой.
Броуди обнимал ее, его сильные руки гладили ее обнаженную кожу.
Мэдди не одна. Теперь с ней Броуди. Ей и прежде случалось впадать в отчаяние, но на этот раз впервые рядом человек, готовый ее поддержать. Эта мысль ошеломила Мэдди, и она внезапно замерла, сдерживая рвущийся наружу крик и безумное желание драться. Все еще дрожа от привидившегося кошмара и мучительных, надрывающих душу воспоминаний, она вдруг, к собственному ужасу, разразилась слезами.
Стоило Мэдди зарыдать, и Броуди окончательно потерял голову. Женские слезы всегда приводили его в растерянность, но видеть плачущей Мэдди, сильную, несгибаемую Мэдди, было еще мучительнее.
Подхватив ее на руки, Броуди выключил воду и выбрался из душевой кабины. Потом, сорвав с крючка полотенце, небрежно набросил его на девушку и перешел в спальню. Погруженную в полумрак комнату освещали лишь вспышки молний. Оконные стекла дребезжали, вторя оглушительным раскатам грома.
Броуди опустил Мэдди на кровать, лихорадочно соображая, что предпринять. Он сделал бы что угодно, только бы ее утешить. Достал бы луну с неба. А потом, как только Мэдди перестанет плакать, немедленно одел бы ее в рыцарские доспехи. Броуди чувствовал, что снова приближается к опасной черте. Черте, за которой мозги отключаются. В первую очередь ему следовало успокоить Мэдди, потом хоть чем-нибудь прикрыть и, наконец, заставить говорить.
– Мэдди.
Броуди ожидал, что она попытается вырубить его приемом карате. Или замкнется в себе, притворится, будто его не существует. Ей неплохо удавалось и то и другое.
Но вместо этого она изогнулась, потянула его вниз и опрокинула прямо на себя. Тишину в комнате нарушал лишь шум дождя да завывание ветра за окном.
– Мэд…
Мэдди закрыла ему рот ладонью, заставив умолкнуть. Потом приникла губами к его губам, ее дрожащие руки скользнули по его плечам к спине…
Броуди показалось, что его, словно щепку, затягивает водоворот. Ее губы впились в его. Теплые, солоноватые от слез и в то же время сладкие, сладкие до безумия.
– Мэдди… – попытался произнести Броуди, но было невероятно трудно говорить, чувствуя, как ее язык щекочет его губы, ощущая под собой ее роскошное тело, мокрые гладкие формы. Нагие формы. В голове у него полная неразбериха. В глубине души Броуди понимал, что Мэдди просто пытается сбить его с толку, одурачить. Это у нее и прежде здорово получалось. Внезапно ее руки взяли его мокрую рубашку.
– Теперь твоя очередь раздеваться, – прошептала Мэдди хриплым от слез голосом, едва различимым в шуме ливня.
Раздеться? Броуди понимал, что это скверная идея, хотя не смог бы объяснить себе почему. Его считали отчаянным парнем, но это было только видимостью. Женщины любят крутых и отчаянных больше на словах, чем на деле. Во всяком случае, на Броуди они не обращали внимания. За редкими исключениями его отношения с женщинами обрывались после нескольких свиданий, а в последний год и вовсе сошли на нет – Броуди день и ночь пропадал на работе, претворяя в жизнь свою мечту, создавая «Скай Хай эйр».
Прошло немало времени с тех пор как он в последний раз раздевался перед женщиной, но не забыл, как это делается. А вот чего он не мог вспомнить, так это чтобы когда-нибудь женщина так страстно его желала. Тем более Мэдди. Это так удивило его, что Броуди взял ее за плечи и, отстранившись, посмотрел в лицо.
– Ты ведь Мэдди, правда?
На мгновение она замерла, а потом словно обезумела: набросилась на него с нечеловеческой силой, молотя кулаками и яростно отбиваясь. Но на этот раз ей не удалось застать его врасплох. Броуди вытянулся рядом с нею, пригвоздив ее к кровати.
– Ладно, это ты. Прости, я…
Но Мэдди его не слушала, пытаясь вывернуться и ударить побольнее. Придавив коленом ее ноги, он завел ей руки за голову, не давая вырваться. Это совершенно не понравилось Мэдди.
– Выпусти меня, или я…
– Что, пнешь меня?
– Я не шучу!
– Минуту назад ты целовала меня так, будто жить без меня не можешь, а теперь хочешь ударить?
– Минуту назад ты не говорил без умолку и не принимал меня за мою сестру!
– Я никогда больше не ошибусь так глупо, – пообещал Броуди, наклоняясь к ее лицу. Он сильно растерялся, обнаружив ее в ванной, но теперь потрясение прошло и Броуди вдруг увидел себя со стороны.
Полностью одетый и насквозь промокший, Броуди лежал, прижимаясь к Мэдди, тоже мокрой, но совершенно голой. Он уткнулся лицом в ее теплую нежную шею и глубоко вдохнул одурманивающий аромат кожи.
– Поцелуй меня еще, черт бы тебя побрал, – потребовала Мэдди.
Несмотря на то что в прошлый раз она сама его поцеловала, Броуди решил, что сейчас не стоит заострять на этом внимание. Мэдди прильнула к нему, ее голос звучал хрипло от слез, появления которых они оба не ожидали.
Броуди не был глуп. Он понимал, что Мэдди снова пытается увести его в сторону, но, откровенно говоря, ему оставалось лишь признать свое поражение. Мэдди успешно справилась с задачей: ее отвлекающий маневр сработал. Ее губы приникли к его щеке, пока пальцы сражались с пуговицами на мокрой рубашке. Наконец, потеряв терпение, Мэдди резко дернула за ворот, и пуговицы отлетели.
– Я все-таки добьюсь своего, – прошептала она, снимая рубашку с его плеч. – Сначала поцелуи, а потом…
Броуди понравилось, как прозвучало это «потом». Он готов был отдаться этой дикой, необузданной жажде, овладевшей ими обоими. Слишком долго ждал он этой минуты, чтобы думать сейчас о последствиях. Мэдди не смогла расстегнуть «молнию» на его брюках, ее пальцы нетерпеливо потеребили застежку и скользнули под них. Броуди втянул живот и затаил дыхание, чувствуя, как громко стучит в груди сердце.
– Помоги мне, – попросила Мэдди.
– Я сделаю все, что ты захочешь.
– Скорее.
Только не это.
– А куда мы спешим? На пожар?
– Мне нравится без прелюдий.
Броуди знал наверняка: если ее рука задержится там, куда проникла, с этим проблем не будет. Но он не хотел торопиться. Нет. Он остановил бы время, чтобы запомнить все до мельчайших подробностей, а потом до конца своих дней предаваться фантазиям, вспоминая о них. Сжав руку Мэдди, он поднес ее к губам, пытаясь выиграть хотя бы минуту. Или две. Или час.
– Ты не торопишься, – заметила Мэдди.
При обычных обстоятельствах нетерпение женщины лишь подстегнуло бы Броуди, распалило еще больше. Но только не сейчас, не с Мэдди. Качнувшись вниз, он прижал ее к матрасу, приник губами к шее и лизнул – ему хотелось почувствовать вкус ее кожи. Потом настал черед подбородка, затем уха…
