головой.
– По-моему, это называется насилие.
– Нет, если ты тоже меня хочешь. Просто не признаешься.
– Я не сплю с детьми.
– Я совершеннолетний.
Его дыхание обжигает шею, и Флоренс невольно морщится. Это неправильно: он ей даже не нравится. Обычно такой стиль, как у Гуфи, наоборот, привлекает… Что изменилось?
Гэри мало отличался: он точно так же уверенно проламывал все препятствия, которые она придумывала для их отношений. Но это было даже очаровательно. И уж чего он точно не сделал бы – не тронул бы ее, если бы сама не захотела.
В этом Флоренс за три года убедилась.
– Прекрати, – говорит она строго, чувствуя, как чужие губы касаются ее шеи. – Мне пора.
– Хватит ломаться, – смеется Гуфи. – Запах тебя выдает.
Свет от фар проезжающей мимо машины слепит на какое-то мгновение, и Флоренс пытается выбраться из цепких рук, но не успевает.
Кто-то хватает Гуфи за шиворот и оттаскивает от нее. Проходит несколько секунд, прежде чем она узнает Джека. Господи, а этот что здесь делает?
Все происходит слишком быстро, как тогда, на арене, и мозг не сразу успевает обработать увиденное. Джек хватает Гуфи за руку, тянет вниз и бьет ногой в живот. Тот сгибается, хрипя, но тут же получает удар по колену.
Когда Гуфи заваливается набок, Джек придерживает его и неторопливо опускает на землю. Выпрямляется, поправляет сбившийся пиджак и только после этого переводит растерянный взгляд на Флоренс. Он странно взмахивает руками и пожимает плечами, потом неловко указывает на оставшегося лежать Гуфи.
– Ну вот так, – выдыхает он и качает головой. – Кстати, платье отлично смотрится.
Джек разворачивается и уходит к машине, припаркованной на обочине.
Флоренс только теперь осознает, что произошло.
Факбой
Не нужно было его бить. Просто придержать, дать Флоренс вернуться домой и поговорить с чуваком. Хотя бы узнать, что там между ними, может, даже объяснить: с ней ничего не выйдет.
В конце концов, он же не Гэри, чтобы думать кулаками. Но в тот момент у Джека словно голова отключилась: Флоренс пыталась вырваться. Хер знает, насколько всерьез – он не в курсе ее пристрастий, – но все вышло на голых инстинктах.
Годы участия в боях без правил не прошли даром: он уложил чувака быстро, можно даже сказать, чисто. Удар в солнечное сплетение получился аккуратным, серьезных последствий быть не должно. Да и ногу он ему не сломал, разве что из сустава выбил – и то вряд ли. И все-таки не нужно было даже начинать.
Джек садится в «Линкольн» и смотрит вперед, машинально обхватывая руль. Ну вот на кой хер в драку полез? В жизни не отмажется, ни драгдилером, ни чем-то еще. Не такая тут улица, чтобы он просто мимо проезжал.
Что теперь будет? Флоренс, наверное, закатит скандал. Надо бы когти рвать… Джек опускает руку к замку зажигания, но в этот момент дверь со стороны пассажирского сиденья открывается.
– Вежливые люди здороваются, – спокойно произносит Флоренс, забираясь внутрь. – Привет, Джек.
– Думай что хочешь, – отвечает он, медленно поворачивая к ней голову, – у меня в этот раз нет объяснений.
Она обхватывает его лицо и большим пальцем тянет подбородок вниз.
– Добрый вечер, Флоренс, – произносит она, двигая его челюстью, – я проезжал мимо и решил спасти тебя от малолетнего нахала.
Расцепив пальцы, она наклоняет голову и еле заметно улыбается.
– Спасибо за это. Не было критичной необходимости, конечно…
– Ты снова пьяна, – понимает Джек.
– Не нужно осуждения. – Флоренс грациозно перекидывает через плечо копну тяжелых волос.
Она надела платье, которое он подарил. Интересно, впервые ли? Ей удивительно идет этот цвет, ей вообще все идет. Джек вспоминает ее, спящую голой на его кровати, и невольно сглатывает.
– Ты следишь за мной, – выносит она вердикт, опирается локтем на спинку сиденья и разворачивается всем телом.
– Так это выглядит?
– М-м-м… – Флоренс задумчиво смотрит в сторону, но тут же возвращается взглядом к его глазам. – Да. Именно так.
– Тебе нужна помощь? Хочешь, домой провожу?
– Кстати, Гуфи жив, – игнорирует его вопрос она, – я проверила. Он уже начал дышать.
– С ним ничего не будет, не волнуйся.
– Джек Эдвардс.
Флоренс опускает глаза на его губы и грустно поднимает брови.
– Джек Эдвардс, – повторяет она.
– Флоренс Мендоса? – отвечает он вопросом.
– Если тебе со мной так, – выделяет она последнее слово и даже повторяет его, – так не понравилось, почему ты снова здесь? И зачем избил моего поклонника?
– Это ты называешь поклонником? Было похоже на изнасилование.
– Гуфи-то? – смеется Флоренс. – Он настойчивый парень, но на такое вряд ли пошел бы.
– Он похож на уголовника.
– Если все уголовники такие, мне не стоит их бояться. Потому что Гуфи совершенно безвреден.
– Это ты сейчас говоришь, – обрывает ее Джек, – когда ты здесь, а он на земле валяется. Тогда твое тело кричало о другом.
– А ты прямо по телам читаешь?
– Я знаю, как выглядит девушка, которая хочет парня, окей?
– То есть, по-твоему, я была против?
– Именно. – Джек начинает уставать от этой перепалки. – Флоренс, еще раз: тебя проводить?
– Я никуда не пойду. По крайней мере пока ты не объяснишь, зачем следишь за мной.
– Ладно, – опускает руки он и откидывается назад, прикрывая глаза. – Я никуда не тороплюсь.
Что ей сказать? Беспокоился? Звучит как полнейшая чушь, хоть это и правда. Глупо переживать из-за Флоренс: она взрослый человек, сама в состоянии нести ответственность за свои поступки.
Джек до сих пор не объяснил свое поведение даже себе. Будь это кто угодно, любая другая девчонка, он бы уже забыл о ее существовании. Номер бы удалил, если бы тянуло позвонить – всегда так делает.
– Ты загадка почище Стоунхенджа, – произносит он.
– Сам не знаешь! – В ее голосе проскальзывает неподдельная радость.
Слышится шуршание, и через секунду Флоренс оказывается у него на коленях, лицом к лицу. Джек распахивает глаза и натыкается на соблазнительную белозубую улыбку.
– Ты не знаешь, почему ты здесь, – повторяет она, вжимая его в спинку сиденья.
– Слезай, – командует Джек. – Не трогай меня, пьяная женщина.
– А то что?
А то Гэри расколотит ему рожу. Он ведь предупредил держать член в штанах, и как бы Флоренс ни была великолепна, Джеку нельзя ее трогать. Он уже натворил достаточно.
– А то я отвезу тебя в полицию и скажу, что ты на меня напала.
– Бедный Джек Эдвардс. – Она надувает губы и опускает голову ниже.
– Ты завтра пожалеешь.
– Я жалею три недели, – серьезно произносит Флоренс. – И ничего, жива.
Она все еще уверена, что они спали. Джек тогда не стал ее разубеждать, чтобы
