– А знаешь, – Ольга даже вскочила с дивана от внезапно пришедшей в голову мысли, – у нас один филиал, на Неглинной, без руководителя скоро останется, Рубцова Лена в декрет уходит. Так может, Анну туда и отправить?
– Ну почему ты такая умная у меня? Это же невозможно, – улыбнулся Анвар. – Мысль просто замечательная, – Он задумался на минуту. – Что-то ещё надо придумать, чтоб её растрёпанные чувства пригладить. Притушить боль. Ане пока не до работы, даже любимой.
– Есть ещё одна идея, не знаю, понравится тебе. Может, ей к матери съездить, в Болгарию? Развеется в новом месте, отвлечётся.
– Мне достался в жёны гениальный гений…
Он взглянул на неё тем особенным взглядом, который с головой выдает мужчину, желающего любви. Прямо сейчас, немедленно. Его глаза потемнели, он протянул к Ольге руки, снова усадил рядом. Рука, послушная его воле, скользнула в ворот Ольгиного домашнего платья, застыла на груди, будто наслаждаясь её мягкостью, потом медленно направилась вниз.
– Анвар… Уже чувствую, как грешные мысли теснятся в твоей голове, – произнесла она со вздохом, её грудь, взволнованная нежными прикосновениями, вздымалась, будто требовала новых ласк.
А там, внизу его рука была ещё нежнее, ещё осторожнее, её дразнящие движения заставили Ольгу закрыть глаза и на несколько мгновений утонуть в неге зарождающегося желания. А нетерпеливые руки Анвара уже трудились над пуговицами её платья, стремясь быстрее насладиться телом любимой женщины.
Засмеявшись, Ольга поднялась с дивана, сейчас она покажет, что искусство раздеваться подвластно и зрелым женщинам. Медленно и изящно, не отрывая взгляда от его глаз, она сняла платье, распаляя его полуобнажённым телом. Заведя руки за спину, расстегнула кружевной бюстгальтер, бросила вниз, сегодня он ей больше не понадобится. Флиртуя и соблазняя, полузакрыв глаза, Ольга провела руками по шее, груди, внутренней стороне бедер, чуть-чуть раздвинув ноги, потом немного опустила вниз резинку трусиков, потянула их вниз, сначала справа, потом слева… Невозможно! Шумно вздохнув, Анвар потянул её на себя. Теперь начиналась его роль в этой эротической пьесе, и он готов блестяще сыграть её.
Позднее, лежа под меховым пледом, так счастливо оказавшемся на диване, ещё не расцепив объятий после любви, они вспоминали свою первую ночь. «А помнишь…» – говорила она. – «Прекрасно помню», – отвечал он…
Надвигалась ночь, требующая покоя и тишины. Анвар взглянул на часы, висевшие на стене. Уже поздно, но он ещё успеет позвонить Алине в Несебр.
– Как поживает прекрасная Болгария?
– Анвар? – Алина удивилась, бывший муж звонил ей нечасто, как, впрочем, и она. – Что-то случилось?
– А мой весёлый голос не подсказывает тебе, что всё хорошо?
Анвар был рад слышать её. Родной человек, столько лет прожили вместе.
– В самом деле?
– Только вот Аня захандрила немного. Может, ты зазовёшь её в гости? Чтоб развеялась, что ли, сменила обстановку?
– Значит, все-таки что-то не так? – голос Алины зазвенел от волнения.
– Было, но прошло. Анна сама тебе расскажет.
Они ещё немного поговорили, и Анвар нажал кнопку отбоя. Он был уверен – Алина обязательно выполнит его просьбу. Потому что такая она, Алина…
Анвар поднялся, прислушиваясь к шуму воды в ванной, и тут же услужливое воображение нарисовало ему образ красивой обнажённой женщины, стоявшей под струями воды. С решительным видом он взялся за ручку двери, ведущей в ванную комнату. Кажется, спать ещё рано, ещё не окончен их спектакль для двоих.
* * *
Надежда подошла к двери, ведущей в её маленький кабинет, протянула руку, что открыть, но вдруг отдёрнула руку, как обожглась. Страшно… Она смущённо взглянула на Андрея. Не смеётся? Ну да, владелица издательства «Галактика» страшная трусиха, что есть, то есть. Но Андрей и бровью не повёл, шагнул вперёд и, открыв дверь, заглянул в кабинет. Кажется, всё в порядке.
– Заходи, – он пропустил девушку перед собой и, вдохнув запах её сладких духов, закрыл дверь. – Надеюсь, стражи порядка нам сейчас не понадобятся.
Вчера они провели в милиции битых два часа. Сначала ждали молоденького сержанта, потом писали заявление, которое сержант Кириленко с глубоким вздохом всё-таки принял. На его веснушчатом лице явственно читалась мысль, что он ничего не обещает и вообще считает их визит сюда ошибкой. Сбивчивый рассказ Надежды о пугающем звонке и страшная записка не произвели на него никакого впечатления.
– Дилетант работал, – сказал он, рассматривая вырезанные из журнала и наклеенные на лист буквы. – Серьёзные товарищи такой ерундой не занимаются. Они убивают, если нужно убить, а не пишут дурацких записок.
Надежда вздрогнула от его слов, сжалась на стуле. Андрей гневно взглянул на милиционера, соображай, что говоришь!
– Ну, – протянул тот, – это я тому, что плохого ожидать не стоит. Всё, больше не задерживаю. Идите, девушка, и звоните, если подобное повторится. – Сержант протянул ей визитку и жестом указал на дверь.
То было вчера, а сегодня Надежде опять тревожно, с самого утра как будто злой зверь душу когтями раздирал. Если б не Андрей – носа бы из дома не высунула.
– Я пойду, наверное, а к тебе Глеба попрошу зайти, да? – Андрей вопросительно взглянул в её печальные глаза. – Ты с ним поговорить хотела. Вечером заеду.
Он исчез, а Надежде вдруг пришло в голову, что со своими заботами она ни разу не спросила, как у него дела с журналом. Это уже махровый эгоизм с её стороны.
– Можно?
Голова Глеба просунулась в дверь.
– Конечно, заходи, – всё ещё расстроенная, она не нашла в себе силы улыбнуться.
Вот у кого девушке надо поучиться, как жить. Глеб… Хорошее настроении, приветливый взгляд и душа молодого человека, ей кажется, всегда открыта этому миру. Настежь! Если б настали лучшие времена в её жизни, Надежда бы влюбилась в этого парня.
– Знаешь, у меня тут… неприятности.
Глеб сел напротив, вопросительно взглянул на неё, появившаяся на переносице морщинка сделала серьезным и строгим его лицо. Вздохнув, Надежда начала рассказывать про свои беды, стараясь говорить коротко, без лишних эмоций. Получалось из рук вон плохо. В конце концов, она не выдержала, расплакалась, а он, растерянный, стоял рядом, не зная, что делать. Потом положил ей на голову руку, погладил, успокаивая, как маленького обиженного ребёнка.
Его молчаливая поддержка сделала своё дело, Надежда перестала всхлипывать, подняла на него заплаканные глаза.
– Как думаешь, кто их недоброжелателей Екатерины Андреевны может… – слёзы опять подступили к её глазам, но она сдержалась и продолжила уже более твёрдо, – … желать присвоить фирму?
– Ну и ну! Да вроде нет таких… – Глеб был поражён её рассказом, он вскочил, заходил по комнате, взволнованный и гневный. – Бандитский Петербург какой-то!
– А её окружение? Знакомые, друзья, ты знаешь кого-нибудь? – Надежда ладонями вытерла лицо, всё, она больше не будет разводить тут сырость.
– Светлова была очень одинока. – Глеб задумчиво крутил карандаш в руке. – Но, кстати, одиночество ей шло, как ни странно, и не тяготило её. Хотя, постой, да, была у неё подруга, заходила пару раз сюда. Интеллигентная такая леди…
– А как зовут, не вспомнишь?
Глеб отрицательно покачал головой.
– Спрошу у наших, женщины лучше такие вещи запоминают.
– Только о нашем разговоре ни слова, хорошо?
– Само собой. – Карандаш, не выдержав, сломался в его руках. – Я подумаю над всем этим, может, что-то ещё придёт в голову. Ну, дела… – Он уже направился к двери, но вернулся. – А насчёт потерявшегося листка письма… Знаешь, она была очень рассеяна в последнее время. Часто теряла что-то… Видимо, болезнь сказывалась… О которой мы ничего не знали…
Он тихо закрыл за собой дверь, чтобы снова открыть её через минуту.
– Кстати, о бумагах надо нашу уборщицу расспросить, умеет девчонка наводить марафет, так, что никаких документов не найдёшь. Сейчас я ей позвоню.
Из карманов джинсов Глеб достал телефон, пощёлкав кнопками, набрал нужный номер.
