Надежде стало страшно, как никогда в жизни. Запахнув плотнее полы лилового халатика, девушка тихо подошла к двери, заглянула в глазок. Никого! Не успев вздохнуть с облегчением, она вздрогнула от раздавшегося телефонного звонка. Высветившееся на экране имя успокоило. Андрей!
– Надежда, привет, твой телохранитель ждёт тебя внизу, в машине. Готов ждать вечность, – раздался в телефоне его весёлый голос.
– Спасибо, но не нужно так долго, десять минут – и я внизу.
На ходу снимая халат, она подошла к шкафу, мельком взглянула на себя в зеркало. Что такое? Ей кажется, или она действительно похудела? Да, точно, вот и форма скул изменилась, придавая лицу аристократизм и утончённость, и о пухлых щёчках теперь можно не беспокоиться. Хоть один повод нашёлся, чтоб порадоваться. Сняв с себя ночную сорочку, рассмотрела живот. Здесь ещё есть над чем поработать, но он теперь гораздо более плоский! Намёк на жирок совсем крохотный. Да, живот определённо хорош, как и грудь, высокая и красивая, её тайная гордость. С маленькой пикантной родинкой-меткой у левого соска. Обеспокоенная, Надежда потрогала грудь руками, сжала легко. Крепкая, как раньше, похоже, ей не о чем переживать.
Ох, её ждут! Не выбирая, девушка вытащила из шкафа свитер, достала джинсы и, проведя пару раз расческой по волосам, выскочила в коридор. Осталось надеть пальто, потратив полминуты, схватить сумку, ключи – и она готова!
Выскочив в коридор, Надежда сразу увидела лежащий на коврике у двери лист бумаги, белый и зловещий. Что это? Хотела нагнуться и поднять, но быстро отдёрнула руку, взглянув на рисунок. Обезглавленный зверёк на картинке ужаснул её… Ещё страшней была надпись рядом с рисунком, будто забрызганная каплями крови, три жутких слова «Угадай, кто следующий…»
Девушка отступила назад, быстро захлопнула дверь, влажные от пота, холодные руки едва слушались её, когда она запирала замок. Что делать? Надежда едва не заплакала, но тут же взяла себя в руки, тут не до слёз. Сейчас она позвонит Андрею, хотя бы потому, что ей очень-очень страшно. Где же телефон?
– Андрей! – громко крикнула девушка, едва услышала его голос. Потом добавила тише: –Поднимайся, прошу…
Запыхавшийся, он был у знакомых дверей уже через минуту и, увидев валяющийся на коврике листок, сразу всё понял. Согнув записку вчетверо, положил её в карман, костяшками пальцев негромко постучал в дверь. Она распахнулась, и в ту же секунду Надежда бросилась ему на шею, прижалась всем телом. Она ещё дрожала и тихо всхлипывала, как маленький ребёнок. У Андрея заныло сердце. Любовь, жалость, ещё какие-то непонятные, странные, злые чувства переплелись в его душе. Сейчас он убил бы каждого, кто просто близко подошёл бы к этой девушке.
Всё, шутки закончились! Сейчас они идут в милицию, пишут заявление, пусть там разбираются. Он вдохнул запах её волос, пахнувших травой и летом, потянулся к ним губами. Нет, это будет нечестный поцелуй. Протянув руку, он лишь легко погладил её по спине, прошептав: – Не бойся, теперь я с тобой…
* * *
– Ну что, раздобыл адрес?
Вокзальный приятель Яна, верзила Иван, с гордостью взглянув на него, кивнул головой. Кто б сомневался, этот всё, что надо и не надо, найдёт для Яна. Преданный друг, добрая душа, хоть и внешность бандитская.
– В Одинцово пацана отправили. Электричкой недалеко. Хорошо, хоть не заслали, чёрт знает куда. А батя у него и не был ни разу, гнида. Всё пьет, – утомлённый долгой речью, Иван замолчал.
«Да, надо ехать, – подумал Ян, – а то серьёзные метели начнутся, застряну в первом же сугробе».
– Давай завтра с утра и маханём, а? – спросил Ян, хоть и ни секунды не сомневался в ответе.
– Да, надо ехать.
Иван отправился изучать расписание пригородных электричек, самой первой, часов в семь они и отправятся в Одинцово навестить маленького Данилку Озерова.
Рано утром, едва проснувшись, Ян услышал трезвон входного звонка. Его друг уже здесь. Ян, став колясочником, ещё ни разу не ездил на поездах, для таких, как он – это закрытая территория. Вся надежда на сильные руки Ивана, сколько раз они выручали его в разных безвыходных для Яна ситуациях. Но он напрасно беспокоился. Ловко подхваченный своим сильным другом на руки, он через минуту уже сидел в электричке, в самом первом купе. Коляску Иван тоже пристроил рядом, так же лихо затащив её в вагон.
Им везло. Доехали быстро, и нужная улица оказалась рядом. А вот и детский дом. Небольшое красное здание в глубине сада, прикрытое голыми ветками деревьев, выглядело мирно и просто. «Наверное, летом тут совсем раздолье, – подумал Ян. – Может, и вправду небеса знают, как для человека будет лучше».
Внизу, в маленьком вестибюле им пришлось ждать целый час, дети были на занятиях. Но вот, наконец, к ним выскочил Данилка, забегал глазами, кто тут его ждёт? Увидел, обрадовался, засветился лицом, прижал к себе пакет со сладостями, который вручил ему Иван.
– Как ты, братан? – Ян был очень рад видеть мальчишку. – Не обижают?
– Не-е-т, тут все хорошие. И ребята, и воспитатели. Кормят так вкусно, даже пироженки дают. И сгущёнку, – оживлённый, он говорил быстро, радуясь вниманию взрослых. – А ещё, знаете, я самбо занимаюсь теперь.
– Нравится?
– Ага. Ваську Крылова скоро одолею, а он сильный. Смотри, бицепсы какие!
Данилка сдвинул рукав клетчатой рубашки, показал худенькую руку, которую Ян потрогал в нужном месте, уважительно покачав головой. Как же нравился ему этот малец, такой милый и трогательный в своей детской непосредственности.
Они ещё немного поговорили, пока не подошла строгая тётка и не увела мальчика за руку. Сдерживая слёзы, он махнул им рукой, остановившись на секунду перед лестницей, ведущей на второй этаж. Потом вдруг вырвался из рук воспитательницы и снова подбежал к своим гостям. Обнял Яна за плечи, прижался к груди, шепнул в самое ухо:
– Ещё приедешь?
Столько надежды было в этих словах…
– А как же! Обязательно! – ответил Ян и сглотнул образовавшийся в горле ком, ком из боли и искреннего сочувствия.
– Иван, как думаешь, что-то надо с пареньком делать?
Они медленно возвращались на вокзал, довольные, что получилось всё, как и задумывали. Выглянуло солнце, засветило неожиданно ярко, отражаясь в девственно белом снегу миллиардами искр. Казалось, преобразилась и улица, по они которой двигались, похорошела – чистая, строгая, торжественная, под стать морозному дню.
– Думаю, семью ему искать надо. Хорошую. А то пропадёт… – ответил Иван не раздумывая.
– Да, только где её взять? Вот вопрос. Эх…
Он опять, уже в который раз с гневом подумал про свои неподвижные ноги. За что жизнь так с ним, за какие грехи? Если бы не это… Если бы… Какой пустой, какой безжалостный звук в этой маленькой частичке бы!
* * *
– Анвар, она так и не появилась сегодня в студии, – Ольга подошла к мужу, сидевшему у камина с ноутбуком в руках, отблески пламени делали его лицо загадочным и немного чужим.
Она устроилась рядом, забравшись с ногами на диван, прижалась к его тёплому плечу.
– Чувствую, что-то с Аней не так, – Анвар снял очки, взглянул обеспокоенно, запустив руку в волосы знакомым ей юношеским жестом.
Спокойный, совместно проведенный вечер, такой, как сегодня, для их большая редкость, поэтому Ольга не хотела начинать разговоров о проблемах и неприятностях. Не хотела, но вот, не получилось. Они только что поужинали, и тот бокал вина, который Ольга выпила, настраивал её на романтическое продолжение вечера. Нечасто им приходилось оставаться наедине, вечная занятость тому виной. Их любовь после вынужденной многолетней разлуки стала и крепче, и спокойней, это была любовь по-настоящему близких людей, которые знают всё друг о друге.
– Аню можно понять, – Ольга повернулась к мужу, – такие раны быстро не затягиваются. Да и затянутся ли вообще… – медленно потянула она.
– Её надо занять делом, – рассудительно проговорил Анвар, – любимым, таким, чтоб забыла о своих бедах. Как думаешь, Ольга, может ей открыть свою танцевальную студию? Пусть командует там. Заботы-хлопоты появятся, – он обнял жену за плечи, поцеловал в висок.
