Янкиного папашу наполеоновские строила? Да, подруга?
– Я тебе не подруга!
– Да это понятно, – миролюбиво буркнул он. – Я ж не в плохом смысле, а потому, что мы с тобой оба не в царских палатах родились.
– И чего ты приперся? Сочувствие проявить? Проявил – проваливай.
– Да ладно тебе, хоть чаем напои, стынь на улице – бр-р! И, может, чего покрепче найдешь? Промерз, как цуцик! В маршрутках вообще не топят!
– В маршрутках? – изумилась Мия. – Не, я понимаю, что машину ты у своей мадамы пока еще не выцыганил, но чтоб на маршрутках? В Питере такси закончились?
– Да я вызвал тачку, а она где-то потерялась, говорю диспетчерше, дайте хоть какую-нибудь машину, а она такая: в вашем районе машин нет, расчетное время прибытия – двадцать минут. Прикинь, двадцать минут! А тут маршрутка как раз, я в нее, там дует отовсюду… И от остановки до тебя тоже еще дойти надо!
Мия в очередной раз подумала, что мозг у приятеля включается по какому-то непонятному графику: то Алик разговаривает как нормальный человек, а завтра – тупица тупицей.
– Одеваться надо по погоде, цуцик! Не на Багамах живешь. А в твоем прикиде только от лимузина до подъезда и можно дойти, и то холодновато будет. – Она насмешливо сморщилась: – У тебя что, нормальной куртки нет? Зимой ведь ходил в чем-то. А сейчас что, красоту демонстрируешь?
Прикид был и в самом деле не для питерской обманчивой весны. Тощая коротенькая кожаная курточка, очень стильная, о да, под стать мокасинам, но с точки зрения тепла – ноль без палочки.
– Да ну… я в той куртке на сантехника смахиваю. Вид такой… типа, слесарь из немецкой порнухи. Не фонтан, короче.
– Ви-ид? А дубленка та шикарная, которую ты мне чуть не в нос совал, она что, не по сезону уже?
– Продал… – буркнул Алик.
– Про-о-одал? Вот оно что… И часов, тех, которыми ты так хвастался, смотрю, тоже не наблюдается… Далеко дело зашло… Опять проигрался? И мадама твоя – кто там сейчас у тебя? – отказала в «подкорме»? На голодный паек посадила? Плохо удовлетворяешь?
Алик словно бы смутился – с его-то самоуверенностью это говорило о многом. Но и впрямь смутился: поморщился, плечом дернул, ну точно, что-то с его богатой «мадамой» не клеится. Мие, собственно, на амурно-финансовые Аликовы дела было наплевать – большой мальчик, сам знает, что делает.
– Да она в восторге была, – недовольно протянул Алик. – Только там еще и детишки обнаружились. Она про них помалкивала, типа, неловко ей: если детишки взрослые, значит, и ей не «около тридцати», как она вечно трендела. Да мне-то без разницы, хочется мадам слышать, какая она вся из себя молоденькая, мне жалко, что ли, поддакнуть?
– Молоденькая? – изумилась Мия. Аликову «мадаму» она пару раз видела: «молоденькой» та была лет двадцать, если не тридцать назад. Нет, бывают дамочки, что и в полтинник ухитряются выглядеть на двадцать пять, вон хоть на вдовушку Алена поглядеть, но эта, с которой Алик в последнее время деньги тянул, совсем не тот случай.
– Ну такая у нее, типа, фишка. Фиг ее знает, что она думает, когда в зеркало глядится. Типа, раз глаз горит, то все остальное уже по барабану. Тупая жирная корова.
– Годков-то твоей дамочке сколько? – спросила Мия. Не то чтобы ее и впрямь это интересовало, так, разговор поддержать. Разговор – даже пустой – отвлекал от собственных надоедливых мыслей.
– Да не так чтоб сильно много, пятьдесят три всего.
Мия покачала головой:
– Она старше выглядит.
– Не, не старше, как раз на свои. Хотя… да, пожалуй.
– И как же ты с этой красоткой… – Мия замялась, подбирая приличное слово. – В постели сложности не возникают? Или ты ее… с виагрой вприкуску пользуешь? – Тайны мужской физиологии ее действительно интересовали. Мало ли когда такое знание может пригодиться.
– Вот еще! – Алик как будто обиделся. – Что я, дурак, свой организм химией гробить! Да не, не так все плохо было. Если не разглядывать, то вполне терпимо. Ну толстая, зато не обвисшая, вполне так пухленькая, чтоб подержаться не противно было. А там-то, – он ухмыльнулся, – вы все одинаково устроены. Так что без проблем. Говорю же, она в восторге была – ах и ох, неземная страсть и все такое.
– И что, неземная страсть мадаме наскучила?
– Если бы! Говорю же, детишки проявились. И давай мамаше на мозг капать, типа, с ума сошла, семейное состояние разбазариваешь. Тоже мне, состояние! Машину мне сколько обещала подарить? Про какую-нибудь квартирку я уж и не говорю.
– Ну, дубленочка твоя как полмашины стоила, не меньше. И часики были тоже не фирмы «Заря»… И долги твои игорные наверняка оплачивала.
– И что?! – Он почти возмутился. – Она за это неплохо имела. Даже помолодела чутка. От счастья, должно быть. Не, правда! Я что, за просто так должен был ее ублажать, типа, любитель антиквариата? Да я б с великим удовольствием с кем помоложе кувыркался! – Он тяжко вздохнул: – Только где ж их взять, чтоб и не старуха, и с кошельком нормальным? Была бы какая-нибудь девка небедная, я даже и женился бы. А что?
Мие стало смешно. Алик, похоже, всерьез считал себя «женихом». Причем завидным. Ну да, ну да. Красавец же. И обаятельный. Это сейчас он расслабился, речь как у гопника из подворотни, а в приличном обществе и ведет себя совсем по-другому. И манеры откуда-то берутся, и речь правильная, и все прочее, что воспитанному молодому человеку полагается. И вот эта самодовольная уверенность, что он – вожделенная мечта любой бабы, тоже куда-то девается. Милый, скромный, а в некоторых ситуациях даже и стеснительный мальчик. Что ни говори, при очевидном недостатке ума хитрости (или инстинктов?) Алику не занимать. А самоуверенность – лишь следствие. Мие вдруг очень захотелось его уколоть. Ну хоть попытаться.
– Небедная девушка, я так понимаю, – это дочка какого-нибудь олигарха?
– Ну не то чтобы прям олигарха, но что-нибудь типа, – он мечтательно потянулся.
– Алик, солнышко, за такими невестами все охотятся, поэтому папочки держат своих дочек под приглядом. Во избежание, так сказать, нежелательных контактов и появления вовсе уж нежелательных наследников.
– Так я ж не просто, я жениться готов. Че сразу «нежелательных»?
– Ты действительно думаешь, что какой-нибудь богач сочтет тебя подходящим спутником для своей дочки? С твоим-то послужным списком, а?
– Ну, если дочка влюбится…
– Если сильно влюбится, ушлют на год в какую-нибудь Швейцарию, а там, знаешь, с глаз долой – из сердца вон.
– Ну… это да. – Он снова вздохнул. – Но можно ведь… Типа, она такая прекрасная, что я разочаровался в прежней жизни, стыдно мне…
Мия поглядела на Алика оценивающе. Балбес-то он балбес,
