мысли о том что придётся заказывать такси только для подарков, чтобы это все домой увезти. Валерка приехал, под ручку с новой секретаршей Светланой. Подарил Костику подарочный сертификат в спортивный магазин на круглую сумму.
Проверяю всем ли хватает пиццы, роллов и фруктов, любезно улыбаюсь и возвращаюсь в батутный зал. Фотограф несомненно сделает крутые фотографии с праздника, но не запечатлеет на видео самые забавные моменты. Включаю камеру на телефоне, сына снимаю. Так прыгает, вспотел весь. Футболка мокрая, волосы слиплись. Хорошо что я это предусмотрела и взяла ему с собой сменную одежду.
– Классный праздник. – Доносится со спины голос Матвея. – Ты как всегда молодец.
Оборачиваюсь. Стоит в шаге от меня, на сына смотрит влюблёнными глазами.
– Главное, чтобы Косте нравилось. – Отвечаю и снова поворачиваюсь к батутам.
– Ему-то тем более нравится. Вон какой счастливый. – Говорит. От тона его голоса сводит внутренности. Он словно чем-то сильно огорчен. Вроде улыбается и говорит как обычно, но я хорошо его знаю. Могу распознать в глубине карих глаз его истинную печаль. Даже в мимолетных движениях, в едва заметной мимике лица, моментально считываю его настроение. Никаким штампом не разорвать связь с человеком, с которым жили под одной крышей столько лет.
– Кристин, мы можем немного прокатиться?– Спрашивает.
– Зачем?
– Поговорить надо.
Слишком серьёзный тон заставляет меня волноваться.
– Скоро праздник закончится, надо Костика домой везти…
К нам подходит Валера, с таким же выражением на лице, как у Матвея.
– Кристин, езжай. – Настаивает. –Я Костика заберу если вы не успеете вернуться.
– Да там у него бабушки с девушками, один точно не останется.– Отвечаю пытаясь скрыть волнение. И в правду что-то важное случилось, придётся ехать.
Садимся к Матвею в машину, от батутного центра отъезжаем. Я все жду когда он начнёт говорить, а он молчит. Едет в сторону моего дома, периодически открывает рот, тяжело вздыхает и ничего не говорит.
Зимой на улице рано темнеет. Время ещё детское, а большой город померк в ночной темноте. Яркие вывески магазинов пестрят разнообразием цветов, уличные фонари смело разрывают темнеющую синеву электрическим светом освещая улицы и дворы.
Матвей тормозит у тротуара за несколько остановок от моего дома. Машину глушит.
– Прогуляемся? – Спрашивает.
Идем пешком, облака седого пара в воздух выдуваем, морозным воздухом дышим.
– Я улетаю сегодня ночью. – Прерывает размеренный скрип снега под нашей обувью.
– Куда?
– Для начала в Москву, а там видно будет.
– На долго?
– Год, два… Не знаю.
Останавливаюсь. Смотрю в его лицо, его густая борода инеем покрылась от дыхания. В груди сердце сжалось. Как уедет? Вот так просто, оставит нас и уедет? А я? А Костик? Хорошо быть сильной и независимой, имея уверенность в том что он рядом и в любой момент придёт на помощь. Как же я без него?
– А как же Костик? – Спрашиваю. Голос дрожит, то-ли от холода, то-ли от волнения.
– Да он парень взрослый, поймёт. Я же не бросаю его. Буду звонить, приезжать по возможности. Деньги буду переводить, не волнуйся.
Какой же он дурак! Я разве о деньгах беспокоюсь?
– Я не от сына уезжаю…
– От меня? – Спрашиваю. В глаза его заглядываю, они мне больше скажут.
– Скорее, от самого себя. – Признается.
– Значит ты все решил? И билет уже купил? – Не теряю надежды что он одумается.
– Купил.– Говорит серьёзно. За руки меня берет, заледеневшие пальцы к губам подносит, жаром изо рта греет.
Сглатываю подступающие слезы. В носу щиплет от расставания и от мороза. Понимаю что это последняя наша встреча. Он улетит, мы уже никогда так не поговорим.
– Ответь мне на один вопрос. – Носом шмыгаю. –Почему ты мне изменял?
Руки мои отпускает, достает из карманов куртки толстые кожаные перчатки, мне протягивает.
– Тебе было плохо со мной?– Подталкиваю его к ответу, перчатки натягиваю. Стараюсь на него не смотреть. Боюсь ответ услышать. От страха внутри все сжимается.
– Мне с тобой было очень хорошо. Слишком. Я расслабился, решил что так будет всегда. Как домовенок Кузя когда у бабы Яги жил. Помнишь, «чего-то хочется, не знаю чего»? Хотелось каких-то новых эмоций, впечатлений…
– Да уж. Новых впечатлений ты нам доставил, на всю жизнь хватит. – Усмехаюсь. Смотрю на него, понимаю что в груди уже не болит. Свободно могу дышать рядом с ним. И могу свободно отпустить. Все что было, хорошее и плохое. И его могу отпустить, если ему и правда это нужно.
– Прости меня, Лисичка, если сможешь.– Говорит и в глаза мне заглядывает.
Удивляюсь. Впервые в жизни меня так назвал.
– Почему Лисичка? – Спрашиваю и носком зимнего сапога пинаю комок грязного снега под ногами.
Матвей куртку расстегивает, руку во внутренний карман засовывает, извлекает от туда квадратную бархатную коробочку и протягивает.
Молча в руки беру, открываю. А там! Просто восхитительные украшения. Серьги и подвеска в виде лисичек с зелеными глазами–изумрудами. Ослепительные бриллианты сверкают даже в ночи, множеством граней отражая свет от ближайшего фонаря. Завораживающе красиво.
– Когда впервые тебя увидел, сразу влюбился в твои лисьи глаза. – Говорит Матвей, следит за моей реакцией на подарок. – Ты для меня всегда была моей Лисичкой. И чтобы не происходило, всегда ею будешь. Просто знай, что ты всегда можешь ко мне обратиться. Я прилечу если нужно будет. Примчусь на поезде, или украду вертолёт. – Усмехается, но говорит довольно серьёзно.
– Это ты можешь. – Хихикаю в ответ. Коробку закрываю, в сумочку убираю. – А можешь сделать кое-что для меня прямо сейчас?– Спрашиваю.
– Все что угодно.
– Не уезжай никуда.– Прошу с мольбой. – Мы с тобой можем нормально общаться, без претензий и без боли. Останься. Ради Костика.
– Ради Костика?– Горько усмехается и губы до бела сжимает. – Пойдем, я тебя до дома провожу.
Берет меня под руку, ведёт в арку между ближайших домов чтобы путь через дворы срезать. Не намерен оставаться. Уже все решил и готов реально уехать. Знаю как сильно он любит сына, и если все равно уезжает, значит действительно ему это нужно.
В арке несёт мочой и сыростью. Единственный фонарь разбит местной шпаной. Держу Лисичку под руку, вперёд тяну, хочу скорее пройти этот неприятный участок.
В просвете виднеется слабый свет фонаря освещающий двор и детскую площадку. На горизонте замаячили мужские фигуры, целая стая малолеток. Я гопников уже лет десять не видел, но прекрасно помню как они выглядят. Сейчас по любому прикопаются, а мне нельзя с ними драться. Убью по случайке и вместо Москвы поеду в СИЗО. Кристину крепче за руку держу, уверенно к шайке приближаюсь.
