Он не смотрел на меня, а вот я почему-то во все глаза всматривалась в него.
Взгляд скользил по широкой, напряженной спине и крепкой шее, и пусть я даже не видела лица Ника, однако была абсолютно уверена, что он сильно хмурится и изо всех сил сжимает губы в тонкую полоску, сражаясь с накатившими на него эмоциями. Всегда сдержанный, спокойный, собранный и непоколебимый полицейский сейчас был похож на того молодого, живого парня, которого я никогда не знала, но которого безумно хотела узнать. Гулкая тишина, царящая в квартире, давила на слух и заставляла задерживать дыхание, а неловкость и недосказанность, повисшая в воздухе, нервной дрожью пробегалась по телу.
Невольно обхватив себя руками, я на мгновение смежила веки, а затем тихо едва слышно спросила:
— Ты все еще любишь ее?
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, и единственной реакцией на мои слова был лишь шумный вздох, который Харт себе позволил. По-прежнему не оборачиваясь и словно бы заставляя себя смотреть в окно, мужчина молчал, размышляя о чем-то своем, а я, отвернувшись от него, покачала головой, чувствуя, как болезненно бьется сердце где-то в горле. Пальцы с силой сжались на подлокотнике кресла, я легко опрокинула в себя вино, оставшееся на дне бокала, и лишь прикрыла глаза, чувствуя, как отзываются пульсацией виски, разрушающе действуя на сознание.
Кажется, вторая бутылка крепкого вина за этот вечер для ослабленного и уставшего организма была лишней. Зато прибавила мне уверенности, о которой я вполне могла бы пожалеть, если бы была пьяна чуть меньше. Взгляд вновь скользнул к фигуре Харта, темнеющей в лунном свете, в сознании вспыхнула мимолетная мысль, и я, решительно отставив хрустальный бокал на широкий подлокотник, поднялась с кресла, опустив ноги на пол.
Шаги получились тихими, почти бесшумными, однако я даже не сомневалась в том, что Ник был прекрасно осведомлен о моем приближении. Поравнявшись с мужчиной, я замерла возле него, подняв голову и рассматривая четко очерченный профиль, а полицейский, почувствовав мой взгляд, едва повернул голову, взглянув на меня в ответ. Теплый янтарь миндалевидных глаз потемнел, делая радужку почти черной, грудь медленно опускалась и поднималась от размеренного дыхания, а в установившейся тишине я слышала, как гулко бьется чужое сердце. Близость мужского тела согревала, пронзительный взгляд завораживал, не позволяя отвернуться, и я чувствовала, как все сильнее кружится голова.
Было легко убеждать себя в том, что причина в алкоголе.
Гораздо сложнее — признаться самой себе в том, что все совсем не так.
Движение получилось смазанным, немного неловким, и невыносимо медленным, словно я пыталась дать Нику возможность отступить, переиграть все сейчас происходящее, но мужчина даже не пошелохнулся, по-прежнему не отрывая от меня взгляда. Чуть дрожащая рука легла на широкую грудь, позволяя почувствовать исходящий от напарника жар, все внутри буквально перевернулось, и еще один шаг был продиктован необходимостью оказаться поближе к Харту, чувствовать его поддержку, потому что своим ногам я уже не доверяла.
Свободная ладонь коснулась мужского предплечья, заставляя Ника опустить сложенные на груди руки, пальцы легко, почти невесомо скользнули по быстро бьющейся венке на шее, очертили резкую линию скул и подбородка и остановились у печально опущенного уголка губ. Не отрывая взгляда от пронзительных карих глаз, я медленно поднялась на носочки, потянувшись к лицу мужчины, замерла на мгновение, все еще оставляя напарнику шанс остановить меня, а после прижалась своими губами к губам мужчины.
Колючая борода защекотала нежную кожу, горячий вздох обжег лицо, и я лишь судорожно вздохнула, когда руки мужчины почти по-хозяйски устроились на моем теле, прижимая сильнее к широкой груди. Теплая ладонь скользнула вдоль позвоночника, переместившись на затылок, пальцы зарылись в спутанные волосы, не позволяя отстраниться, а теплые, сухие губы требовательно сминали мои, углубляя поцелуй и заставляя меня судорожно цепляться за плечи Харта. Я упустила тот момент, когда брюнет перехватил инициативу, я упустила тот момент, когда невинное мимолетное помутнение стало чем-то… другим.
Пульс участился, сознание подернулось пеленой, а разум отключился, оголяя глубоко спрятанные инстинкты, и больше я не думала ни о чем.
Даже в самых невероятных, безумных мыслях или мечтах я не могла представить, что наши с Ником отношения могут перейти из категории «не тронь — убью» в нечто большее. Он слишком сильно ненавидел меня, я слишком сильно злилась на него, и тот факт, что сейчас в темноте моей квартиры мы с напарником отчаянно цеплялись друг за друга, казался мне просто чьей-то глупой шуткой. Только вот ощущение горячих, требовательных губ на моих собственных было невероятно реальным, сильные руки, не позволяющие мне отстраниться, были слишком настоящими, и мне казалось, будто тело превратилось в один оголенный нерв, готовый вот-вот вспыхнуть искрами от малейшего прикосновения. Всегда покорная магия разъяренной стихией бурлила в груди, отзываясь на медленно разрастающийся в животе горячий комок, а сердце колотилось так быстро, будто собиралось выломать грудную клетку.
Горячие ладони были везде, скользили по телу и лишали свободы, чужие губы сводили с ума, заставляя терять остатки самообладания, и я сама не понимала, почему так жажду стать еще ближе, почувствовать это тепло, почувствовать ласку, ставшую для меня полной неожиданностью и помутившую рассудок. Если бы мне когда-то сказали, что я так сильно буду нуждаться в Нике Харте, я бы, наверное, рассмеялась фантазеру в лицо. Сейчас я жадно целовала мужчину, чувствуя терпкую горечь виски на его губах, и таяла подобно искристому льду под жарким солнцем, ощущая, как он неосознанно цепляется пальцами за спутанные пряди волос и касается покрывшегося мурашками бедра, приподнимая короткий подол халата.
Под моими пальцами перекатывались буквально каменные мышцы, а сердце напарника колотилось так же быстро, как и мое собственное, и я даже не замечала, как под воздействием бурлящей во мне магии дрожат окружающие нас предметы.
Все закончилось так же резко и неожиданно, как и началось, и я не сразу осознала тот факт, что Ник, внезапно замерев, вдруг с неожиданной силой сжал мои плечи. Несильная, но неприятная боль отрезвила, заставив раздраженно зашипеть и разорвать поцелуй, в легкие хлынул столь необходимый мне в тот момент кислород, а помутившийся взгляд растерянно скользнул по лицу мужчины. Сильно нахмурившись, Харт старательно отводил потемневший то ли страсти, то ли от ярости взгляд, пытаясь не смотреть на меня, пальцы сжимались на плечах все сильнее, и в какой-то момент я не сдержала короткого болезненно стона.
— Извини, — хрипло произнес мой напарник, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Решительно отодвинул меня подальше, увеличивая расстояние между нами, и только после этого убрал руки, для верности еще и отступив на шаг. Почувствовав неожиданно скользнувшую по плечам прохладу, я невольно обхватила себя ладонями, все еще стараясь понять, что произошло. В голове было абсолютно пусто, сердце грохотало где-то в горле, и я чувствовала себя все тем же потерянным ребенком, который оказался один в совершенно незнакомом месте. — Это было неправильно.
При этих словах Ник с силой сжал кулаки, словно борясь с охватившими его эмоциями, а вскользь пробежавшись взглядом по его рукам, я буквально задохнулась, увидев, как мужчина знакомым жестом крутит на безымянном пальце серебряное кольцо.
Внутри что-то болезненно заныло, меня словно ударили в грудь зазубренным лезвием, от чего на мгновение стало трудно дышать, и чтобы хоть как-то избавиться от этого чувства, я изо всех сил схватилась ладонью за сдавленную удавкой шею. Сердце тоскливо, как-то противно заныло, заставляя чувствовать себя полнейшей идиоткой, взгляд вновь вернулся к лицу Ника, смотрящего куда угодно, но только не на меня, а на душе внезапно стало так мерзко, что я удивилась, как мне удалось сдержать закипевшие на глазах слезы обиды и разочарования.
