class="p1">– Я понимаю, но все стало немного сложнее.
– В следующем году аргументы закончатся, ты в курсе?
– А есть какие-нибудь фестивали без палаток? – уточняет Кэтрин.
– А что, проблема в этом?
Патрик прищуривает глаза. Хочется провалиться сквозь землю: давно ее так не отчитывали. Кэтрин только и может, что кивнуть.
– Ладно, мы обсудим. Я тебе даже билет куплю, вот настолько ты довела меня до отчаяния. На этом закрыли тему. Что у тебя случилось?
Кэтрин не знает, как рассказать. И стоит ли – они ведь с Томом не договаривались, что будут сообщать обо всем друзьям. Иногда даже непонятно, какие у них отношения.
С одной стороны, они встречаются, все серьезно. Том обозначил это достаточно четко еще в их первое утро и с тех пор не давал повода усомниться в своих словах. С другой – никто не знает, куда эти отношения движутся. Прошло больше месяца, и кажется, что пора определяться, но оба они не торопятся затрагивать такие сложные темы.
– Так и не объяснишь, – вздыхает Кэтрин. – Просто много всего.
– Дай угадаю: опять работа?
– Лучше расскажи, что у тебя.
Недолго помолчав, Патрик переключается на другую тему. У него всегда есть для нее история: вот сейчас он делает целый буклет к диску, говорит, для новой группы, которая только недавно подписала контракт с крупным лейблом.
– Если бы ты их послушала, – добавляет он, – ты бы сошла с ума. Помнишь Хеннинга Мая [10]?
– Его сложно забыть, – краснеет Кэтрин.
Этот голос, который хрипло радуется концу света, скрасил ей не одну одинокую ночь. Теперь даже неловко: у нее с его группой связаны только эротические воспоминания, хотя ничего такого в их песнях нет.
– У этой группы похожая музыка. Тебе стоит попробовать.
– Скинь мне их в «Фейсбуке», – предлагает она.
Если у солиста еще и похожий голос, у них с Томом может появиться саундтрек к сексу. Эта мысль неожиданно возбуждает своей новизной: так они пока не пробовали. Правда, в спальне нет ни одного динамика, но можно ведь перетащить туда «Алексу» [11]…
Разговор с Патриком переходит в более безопасное русло, и Кэтрин откладывает идею на потом: еще не хватало возбуждаться при своем старом друге. Он ведь может все неправильно понять…
– Кстати, о Хеннинге Мае, – спохватывается тот, и Кэтрин едва не воет. – В этом году у AnnenMayKantereit выходит альбом.
Вот опять. Щеки загораются, и воспоминания тут же перемещают разум в спальню, где только позавчера Том снова довел ее до сквирта. Ему это нравится, а для Кэтрин его счастливые и гордые глаза едва ли не круче, чем собственные ощущения, которые тоже удивляют новизной.
Она была уверена, что секс переоценен. Выходит, это не секс, а Брайан Пак переоценен, ведь такого она раньше не чувствовала. Ей хочется больше, и уже не раз в неделю или даже месяц, как было с Брайаном, а каждый день. А все потому, что это Том, и секс с ним настолько особенный, что описать его не находится слов.
Неделю назад он пошел с ней вместе в душ. Кэтрин не думала ни о чем таком, но Том вдруг развернул ее к стене, обхватил снизу за ногу… Господи, теперь горит все лицо, даже уши. Нужно сосредоточиться на разговоре с Патриком – другом, который не должен видеть ее такой.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Кэтрин поворачивает голову – это к ней?
– Кэтрин? – зовет Патрик. – У тебя кто-то пришел?
Когда стук повторяется, она молча кивает – дыхание перехватило – и идет открывать.
– Привет, – здоровается голосом Тома букет цветов, и только потом в проеме появляется кудрявая голова. – Скучала по мне?
– Как ты… – Кэтрин беспомощно оглядывается назад.
– Миссис Робертс заходила, я пробрался вслед за ней. Что-то случилось?
– Просто я… – Она впускает Тома в дом. – Я на созвоне со своим другом из Германии.
– Хорошо, – пожимает он плечами. – Я помешаю?
– Нет, конечно нет, – принимает Кэтрин цветы и наконец берет себя в руки. – Заходи. Я только попрощаюсь с Патриком.
– Ничего страшного, я все равно пойду в душ, – отвечает Том и коротко целует ее. – Мы сегодня весь день торчали в мастерской, от меня несет, как от коня.
Страшно признаться, но Кэтрин нравится даже этот запах. Несмотря на то что Том высокий и худой, несмотря на его кудряшки и порой придурковатый вид, он каждый раз все больше подтверждает: мужественность не в горе мышц и не в чертах лица. Она может быть и такой: в строгости, которая проскальзывает в голосе, в запахе пота, сигарет и металла, в его темнеющем взгляде, когда она раздевается.
– Я быстро закончу, – обещает она и теперь уже сама тянется за еще одним поцелуем.
Том скрывается за дверью ванной, и Кэтрин возвращается на свое место.
– Все в порядке? – оживляется Патрик.
– Да, – с улыбкой кивает она. – Просто пришел мой парень.
– Кто?! Мы с тобой разговариваем почти час, и когда я спрашивал, что случилось, ты даже не подумала сообщить, что у тебя появился парень?
– Как-то к слову не пришлось.
– Я думал, мы друзья.
– Так и есть! Кстати, ты о нем уже знаешь. Можем считать, что я сообщала.
– Шутишь, – удивляется Патрик. – Ты вернулась к бывшему?
– Нет! – быстро вскрикивает Кэтрин, даже приподнимаясь с места. – Конечно нет. В общем… Помнишь того парня, что позвал меня замуж?
– Твоего пациента, да.
– Так вот, – кивает она головой в сторону ванной, откуда уже доносятся звуки льющейся воды, – он больше не мой пациент.
Патрик замолкает, округляя глаза и делаясь похожим на рыбку. Он даже беззвучно открывает рот, и Кэтрин не отвечает, только разводит руками, мол, как-то само вышло.
– У него все еще рак? – осторожно спрашивает он после долгой паузы.
– Да, – поджимает губы она.
– А ты в порядке? – Патрик снова недолго молчит. – Как ты себя чувствуешь по поводу всего?
– У меня все отлично, – обещает Кэтрин. – Надеюсь, дальше так и будет.
Они прощаются, тем более что Том шумит за дверью и скоро выйдет. А ведь она даже не приготовила ужин, хотя уже привыкла это делать.
Том очень вкусно ест: он приходит в восторг от новых блюд, закатывает глаза и счастливо мычит. Как после такого не вспоминать мамины рецепты? Правда, Кэтрин все время достает из них перец и сама спасается только тем, что ест вприкуску с чили, но это наименьшая из проблем.
Он благодарен за то, что она готовит, но не заставляет, если ей не хочется. В тяжелые дни ему несложно заказать пиццу. И его цветы… Кэтрин раньше не дарили так
