— Эй, Линк. Я принесла тебе воды, — раздался сзади меня приятный голос Лирики.
Буря, бушевавшая вокруг меня, улеглась, как только я услышал ее. Стук в ушах притупился до низкого гула. Я отпустил Джона и отступил к клетке, где с другой стороны стояла Лирика. Она закрутила крышку и поднесла бутылку к одному из отверстий в клетке. Я открыл рот и позволил прохладной жидкости успокоить мое пересохшее горло, когда Лирика налила ее внутрь. Часть жидкости пролилась и потекла по моему подбородку. К черту. Я позволил ей пролиться.
Ее взгляд упал на мои губы, затем на воду, капающую с моего подбородка на голую грудь. Ее дыхание сбилось, и в ее зеленых глазах промелькнула знакомая тьма. — Это было довольно горячо. — Она зажала нижнюю губу между зубами. — Сыро и по-животному.
Мой член запульсировал в чашечке, которую я был вынужден надеть. — Ты хочешь, чтобы я привел тебя сюда, детка? Прижал тебя к клетке и трахнул, как животное? — Я хотел этого — ее бедра вокруг моей талии и ее киска на моем члене. Ее горловые стоны, когда я бил ее об ограждение.
— Пожалуйста.
— Это слово. Я заставлю тебя кричать это гребаное слово.
Кто-то прочистил горло позади меня.
Я наклонил голову. Дьюс.
— Извините, что прерываю, но к вам пришел один человек. Он в костюме и говорит, что это важно.
— Ты узнал его имя?
— Да. Он сказал, что это Грей. Грей Ван Нечто. — Дьюс перевел взгляд с меня на Лирику и обратно на меня. — Он выглядит взбешенным.
Черт. Я знал, что это только вопрос времени, когда он найдет и нас.
Я провел рукой по лицу. — Скажи ему, чтобы пришел в клетку.
***
Грей прислонился одним бедром к театральному креслу, а я прислонился к внешней стороне клетки, держа Лирику под руку. Она отказалась идти наверх, как я ей велел. Я обязательно отшлепаю эту упрямую задницу позже. Пока же я прижал ее к себе, обняв за талию. Я вытер полотенцем пот со своего тела и провел им по влажным волосам. Дьюс и Джон ушли, как только я сказал им, что все в порядке. Хотя я знал, что Дьюс позвонит через пятнадцать минут, чтобы убедиться, что все действительно в порядке.
— Дай угадаю. Ты здесь, чтобы помочь. — Я все еще хотел отпиздить его за то, что он дотронулся до нее.
Грей выдержал мой взгляд, глядя на меня темно-синими глазами. — Ты импульсивный, безрассудный и нестабильный, как черт. Я ничем не могу тебе помочь. — Глаза Грея переместились с меня на Лирику. — Я пытаюсь спасти ее.
Спасти ее? Он был одним из них. Как, блядь, он собирался спасти ее? Это было похоже на то, как если бы змея сказала, что хочет спасти мышь. Грей Ван Дорен был гребаной змеей.
Я сжал челюсти. — Она не вернется к тебе.
— Ей и не нужно.
— Тогда почему ты здесь?
Он оттолкнулся от сиденья и расправил плечи. — Потому что Братство предлагает тебе сделку.
Он был не лучше моего отца. Я, блядь, знал, что он один из них.
Я отпил из бутылки с водой, которую дала мне Лирика. — Я уже слышал эту проповедь. Меня не интересует их спасение.
— Я хочу, чтобы ты боролся со мной.
Лирика напряглась от его слов.
— Простите?
— Я и ты. — Он указал на клетку. — Там. Победит тот, кто лучше.
Он никак не мог быть серьезным. Клетка была моим доменом.
Я посмотрел на его угольно-серый костюм, сшитый на заказ, и гладкую кожу и рассмеялся. Он выглядел так, будто пришел прямо из зала заседаний. В клетке он не продержался бы и одного раунда.
Его челюсть сгибалась и напрягалась. — Это была моя идея, и они пошли на это. Они хотели крови. Все варварское возбуждает их члены.
Я не был с этим не согласен. Я видел это своими глазами. Я также не был идиотом. Эти мужчины не удовлетворились бы пятью раундами простого пота и крови. Они хотели большего. Они всегда хотели большего. — В чем подвох?
— Я на твоей стороне, Линкольн. Я не плохой парень.
Ты изнасиловал мою девочку. Ты такой же плохой, как и они.
Я стиснул зубы. — Уловка.
Он засунул руки в карманы и вдохнул через нос. — Мы оба войдем, но один из нас не выйдет.
Вот оно — настоящее дело. Смерть. Они всегда говорили о смерти.
— Линкольн... — Лирика отстранилась от меня, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я не позволю тебе сделать это.
Эти глаза. Этот взгляд. Черт. Она почти сломала меня. Но, возможно, Грей что-то напутал. Может быть, был выход. — Если я выиграю, мы с Лирикой оба уйдем?
— Да.
— А если ты выиграешь, что будет с Лирикой?
— Они не оставят то, что ты сделал, безнаказанным.
Боль пронзила мою грудь, когда я подумал о ее улыбке, о ее смехе, об этом чертовом взгляде широко раскрытых глаз и о лицах, которые она делала, когда кончала. Необходимость защитить ее превратилась в собственного демона, и я собирался дать ему коробок спичек и посмотреть, как он сожжет их мир.
Я сделал шаг к нему. — Ответь на гребаный вопрос, Грей. Что будет с Лирикой?
Он встретил мой взгляд, его уверенность была непоколебима. — Мы оба позаботимся о том, чтобы ты победил.
Я провел двумя руками по волосам, не веря в то, что услышал. Он никак не мог сказать то, о чем я подумал. — Ты собираешься проиграть бой?
— Я сказал тебе, что я здесь, чтобы спасти ее, и я серьезно.
Его слова не должны были скрутить мое сердце в груди. Я ненавидел его. Мне не составило труда убить его после того, что он сделал. Две минуты назад я хотел выколоть ему глаза за то, что он смотрел на Лирику. Но вот он принес себя в жертву. Ради нее. Ради нас.
Кто, блядь, был этот человек? Зачем он это сделал? Что это было для него?
Что ты скрываешь, Грей?
— Грей, — Лирика судорожно замотала головой. — Нет. — Она вскинула руки вверх и зарычала. Чертово рычание. — Это безумие. Я не позволю ни одному из вас сделать это.
— Милая птичка, — я схватил ее за руку и притянул к своей груди. — Похоже, у тебя нет выбора.
Я заставил себя дышать. Второй раз в жизни я собиралась уйти с кровью другого человека на руках.
Глава
38
Лирика
Если бы вы знали, что это может быть ваш последний день на Земле с любимым человеком, как бы вы его провели?
Мы с Линкольном провели его голыми — почти, за исключением приготовления пищи. Он сделал целый заказ на Instacart, и мы устроили тако-бар на его кухонном острове, с автоматом для маргариты для меня и шестью упаковками Corona для него.
Когда пришло время десерта, все ставки были сделаны. Он обмакнул палец в мороженое со вкусом банана и провел им по всему моему телу — вокруг твердых сосков, вниз к пупку, внутри пупка и между бедер. А затем он полакомился мной, как будто я была его последней едой.
Я сделала то же самое с ним, а потом мы не спеша смыли все это в душе.
Эти моменты с Линкольном были всем, о чем я когда-либо мечтала. Это было гораздо больше, чем украденные поцелуи в шкафах или поздние ночные визиты в мой пентхаус после того, как Татум ушла домой. Мы наконец-то смогли просто... быть. И благодаря жестокому чувству юмора судьбы, эти моменты могут быть всем, что мы когда-либо получим.
После душа он вытер меня полотенцем, а затем повел в свою спальню. — Закрой глаза и подними руки над головой. Есть кое-что, что я хочу тебе дать.
— Что? — Лучше бы это не было каким-то дерьмом вроде БДСМ-фиксации тела. Если я что-то и знала о Линкольне, так это то, что нужно ожидать неожиданного.
— Ты слышала меня. — Он поднял мои руки над головой, а затем наклонился, чтобы укусить мой открытый сосок.
— Какого хрена, Линк?
Он изогнул бровь. — Ты не слушала.
Я закатила глаза, а затем плотно закрыла их. Прохладный воздух заставил мою кожу задрожать, затем я почувствовала мягкую ткань на своих руках, затем вниз по рукам и по телу.
