возрасте, такая девушка, как Линнея, была совершенно недоступна. Вы рассердились. Вполне возможно, вас заинтересовали только ее часы. Действительно, зачем двадцатидвухлетней студентке часы, которые стоят больше, чем вы зарабатываете за месяц?
Моберг молчит, Валлин выглядит довольным. Я знаю, что он просто пытается меня спровоцировать, но от его слов мне больно.
– Я думаю, вы хотели украсть ее часы, – продолжает он спокойно, – но что-то пошло не так. Возможно, вы сделали ей больно, или она вас узнала, или у вас просто не вышло ее ограбить. Ее отказ напомнил вам о том, насколько вы одиноки, и вы решили наказать ее за это. Поэтому вы забрали с собой Линнею на вокзал и сели вместе с ней в поезд. Вы хотели увезти ее туда, где вы сможете быть вместе.
Мне очень стыдно. Я изо всех сил пытаюсь скрыть, что его слова меня задевают, но не могу справиться со своей реакцией. Челюсть напрягается, я замечаю, что моя рука начинает дрожать. Я думал, что выдержу, я думал, что выстою, но сейчас мне кажется, что я скоро взорвусь. Я хочу выкрикнуть им, что они ошибаются, что они вообще не представляют себе, каково быть мной, но я заставляю себя смотреть в стол. Я сжимаю кулаки и закусываю губы.
Валлин говорит, что мне необязательно комментировать их находки, у них достаточно улик для того, чтобы двигаться дальше. Они с Юном встают и выходят. Моберг листает свои бумаги. Он явно озадачен подобным поворотом событий, но он обещает мне проверить, что опознание было проведено по всем правилам.
– Не волнуйтесь, – бормочет он, когда меня выводят обратно в камеру.
Лишь когда я остаюсь один, паника захлестывает меня. На это я не рассчитывал. Как же я это не продумал! Я хожу из угла в угол, и от воспоминания о том, с каким пренебрежением смотрел на меня Валлин, мне становится тошно. Они хотят меня посадить во что бы то ни стало.
Я прислоняюсь руками к двери и думаю о том, что мне нужно отсюда выбраться. Я чувствую, как внутри меня нарастает отчаяние. Больше я не выдержу, но разве у меня есть выбор? Нет, выхода нет, я в тупике.
Наконец я сажусь на кровать. Я глубоко дышу и пытаюсь успокоиться, повторяю самому себе свою мантру. Нет никаких доказательств того, что я хоть как-то навредил Линнее. Спустя какое-то время я засыпаю и просыпаюсь через два часа от звона ключей у моей двери.
Охранник, которого я раньше никогда не видел, открывает дверь и приказывает мне идти за ним.
– Куда? – сонно спрашиваю я.
– Идите за мной, – повторяет он. – И возьмите вещи.
Я ничего не понимаю, но собираю свои пожитки, кладу их в пакет, который протягивает мне охранник.
– Меня переводят? – спрашиваю я, но он не отвечает.
Мы проходим по коридору мимо закрытых дверей, лампочки на потолке отражаются в гладкой поверхности пола. Я пытаюсь судорожно вычислить, что произошло. Валлин обнаружил еще что-то, о чем я не подумал? Но что? В моей голове проносятся различные сценарии, сердце почти вырывается из груди. Ужасно неприятно не контролировать то, что с тобой происходит. У меня потеет шея, мне приходится напоминать себе, что нужно дышать. Я пытаюсь сосредоточиться, но сделать это очень сложно, потому что события развиваются с дикой скоростью.
Только когда открывается замок, меня пронзает одна мысль. Я пытаюсь отбросить ее, но слишком поздно. Она уже прочно засела в моей голове.
Я сглатываю и не знаю, как мне реагировать. Мозг яростно работает, все тело напряжено. Перед глазами мелькают картинки, которые я предпочел бы не видеть.
Я задерживаю дыхание и чувствую, как ребра впиваются в легкие. Я закрываю глаза.
А что, если это действительно произошло?
Что, если все кончено?
Что, если они нашли Линнею?
Я просыпаюсь от звука голосов. Они слышатся приглушенно, словно слабый шепот, и я не совсем уверена, не приснились ли они мне, ведь, когда я открываю глаза, вокруг совсем тихо.
На часах возле кровати половина десятого. Я проспала больше двенадцати часов. Я осторожно поворачиваюсь и обвожу взглядом комнату. Я прислушиваюсь, пытаясь понять, вернулся ли он. Но в доме тихо, и я кутаюсь в простыню.
Затем я снова слышу голоса, теперь я уверена, что не ошибаюсь. Я сразу же начинаю подозревать, что это взломщики. Словно я стерегу что-то важное, какую-то тайну, которую ни за что нельзя раскрывать. Но потом я решаю, что у меня поехала крыша, от всего произошедшего любой с ума бы сошел.
Как можно тише я спускаю ноги на пол и какое-то время стою, замерев, а потом прокрадываюсь к окну. Не стиранные десятилетиями красные шторы приклеились к карнизу, так что мне приходится дергать их, чтобы отодвинуть и выглянуть в покрытое каплями дождя окно.
Вокруг дома стоят высокие сосны, они тянутся своими заостренными верхушками к серому, как сталь, небу. Они окружают дом, защищая его от остального мира. Может быть, именно поэтому он и привез меня сюда, в это место в чаще леса, скрытое от любопытных взглядов. Потайное место за пределами реальности.
Увидев людей, я опускаюсь на корточки. Не знаю, почему мне так страшно, но я слышу собственное дыхание. Ямочка на шее ритмично подергивается в такт с движением грудной клетки. Они увидели меня? Что они будут делать? Целую долгую минуту я жду их реакции, но ничего не происходит, и я снова решаюсь вытянуть шею.
Я смотрю на них сквозь щелку. Удивительно, откуда здесь люди? Они стоят в тридцати метрах от дома, оба в зеленой одежде и высоких сапогах. Они настолько сливаются с пейзажем, что могли бы стать совсем незаметными, если бы захотели. На голове у мужчины шляпа, а у женщины – косынка, в руке она держит корзинку. Грибники, значит.
Я думаю о том, что это похоже на рисунок: семейная пара на прогулке за грибами. Деревья нарисованы широкими линиями карандаша. Я думаю, хорошо ли супруги относятся друг к другу. Слушает ли он ее, заботится ли, уважает ли ее? Странные мысли, но я позволяю им прийти.
Эта прекрасная картина вводит меня в транс, и я начинаю придумывать их историю. Они стоят прямо передо мной, очень близко и одновременно бесконечно далеко. Ровно в тот момент, когда я убеждаю себя в том, что я совсем одна, что-то во мне ломается. Я бросаю взгляд на дверь и думаю о том,
