— Но новый альянс еще не состоялся? — поразмышляв, уточнил Гамильтон.
— Ожидается вот-вот.
— Тебе удалось выяснить, о каком картеле идет речь?
— Нет. Мое время истекло в воскресенье вечером.
И снова Гамильтону потребовалось несколько минут на обдумывание ситуации. Все это время Кобурн смотрел на Хонор, которая не сводила глаз с него.
Наконец Гамильтон произнес:
— Мы используем то, что есть. Вместе с новым альянсом или без него, но ты собрал достаточно улик для возбуждения дела. Хватит.
— Все это ерунда. И ты отлично это знаешь. Ни один федеральный прокурор не прикоснется к такому делу, если у него не будет дымящегося ружья или свидетеля, готового пожертвовать собственной жизнью, только бы правосудие свершилось. А такого свидетеля не будет, даже если пообещать потом натурализовать его в степях Монголии, потому что все до чертиков боятся Бухгалтера. И еще это станет настоящим кошмаром для бюро. Сэм Марсет — для тебя это только имя. Но здесь он считался чем-то вроде святого. Попробуй извалять его имя в грязи без веских доказательств его коррупционной деятельности, выдвинуть обвинения, которые нечем поддержать. И единственное, чего ты добьешься, это вызовешь у законопослушного населения раздражение и желание поквитаться с теми, кто опозорил светлую память выдающегося горожанина. Потом обозлятся в правлении наркоконтроля и обвинят нас в том, что из-зa наших действий все дилеры залегли на дно. Затем наступит очередь Федерального бюро по контролю распространения табака, алкоголя и оружия, таможни, пограничной службы, службы национальной безопасности. Все встанут на дыбы, потому что получится, что мы всех их лишили возможности провести операции, которые они планировали, а все, что мы сможем этому противопоставить, — это разваленное к чертовой матери обвинение. Вот что будет, если вывести меня из игры сейчас. А через неделю или две, когда все успокоится, контрабандисты снова начнут снабжать своих клиентов нелегальными товарами. Все они продолжат убивать друг друга и иногда, когда дела идут не так гладко, как хотелось бы, — парочку ни в чем не повинных граждан. И все это будет на твоей совести. И на моей — поскольку это я не доделал свою работу.
* Последовала долгая пауза, затем Гамильтон заговорил:
* — Браво, Кобурн! Это была очень страстная речь, и я ее внимательно выслушал, — снова пауза. — Хорошо, ты остаешься работать под прикрытием. Но, как бы хорош ты ни был, ты не сможешь ликвидировать один все то дерьмо, в которое вляпался за последние дни. Тебя ведь подозревают в массовом убийстве. И все, кто носит в этом штате полицейский значок, будут рады возможности попрактиковаться на тебе в стрельбе. Тебе нужна поддержка. Ее обеспечит ван Аллен.
* — Нет. У Бухгалтера есть информаторы в каждом полицейском отделении, управлении шерифа, городской администрации, в каждом суде. Каждый должен быть под подозрением.
* — Ты хочешь сказать, что Том ван Аллен…
— Я хочу сказать: дай мне сорок восемь часов.
— Ты смеешься?
— Ладно, тридцать шесть.
— Но для чего?
Кобурн еще пристальнее посмотрел на Хонор.
— Я готовлю кое-что, что откроет все карты.
— Что это?
— Не могу сказать.
— Не можешь или не хочешь?
— Выбери сам.
— Вот дерьмо!
Хонор чувствовала беспомощность и раздражение
Гамильтона по голосу, доносившемуся из трубки.
— Это как-то связано с миссис Джиллет? — поинтересовался Гамильтон.
Кобурн ничего не сказал.
— Я тебе не сопляк зеленый, — Гамильтон, похоже, начинал выходить из себя. — Ты ведь не ожидаешь, что я поверю, что ты случайно выбрал дом этой женщины из всех на речном побережье Луизианы, когда тебе надо было спрятаться? И что, пока ты был там, тебе неожиданно пришла в голову мысль обыскать жилище несчастной вдовы? И ты, уж конечно, не ждешь, что я поверю, что эта женщина без веской причины согласилась последовать с тобой по доброй воле, после того как ты убил на ее глазах старинного друга семьи. И нечего и думать, что я могу поверить, что ты, Кобурн, — именно ты — взял под свое крыло женщину с ребенком от доброго сердца, и это притом, что много раз подвергалось сомнению, есть ли у тебя вообще сердце.
— Ах, мистер Гамильтон, вы больно раните мои чувства!
— Я знаю, что покойный супруг миссис Джиллет был офицером полиции. И знаю, что недавно убитый Фред Хокинс был его лучшим другом. А теперь назови меня сумасшедшим, но все эти совпадения не дают мне спать спокойно.
— Ты не сумасшедший, — Кобурн отбросил издевательский тон.
— Так что же есть у миссис Джиллет?
— Я не знаю.
— Она знает, кто скрывается под кличкой Бухгалтер?
— Говорит, что нет.
— Ты ей веришь?
Кобурн снова пристально вглядывался в лицо Хонор.
— Да!
— Тогда на какой информации она сидит?
— Я не знаю.
— Перестань морочить мне голову, Кобурн!
— Я не морочу.
Гамильтон тихо выругался.
— Хорошо, не надо ничего мне говорить. Вот вернешься в Вашингтон, обсудим твое несоблюдение субординации вдобавок к другим нарушениям, которые…
— Применяете тактику запугивания, шеф? Валяйте. Выкиньте меня из вашего чертова бюро. Посмотрим, стану ли я плакать.
Гамильтон распалился не на шутку.
— Я снабжу ван Аллена всем необходимым, чтобы вывести тебя из-под прикрытия, если понадобится — силой. Я пойду на это ради безопасности женщины и ребенка.
Лицо Кобурна словно окаменело.
— Попробуй сделать это, Гамильтон, и они будут мертвы. Довольно скоро.
— Послушай, я знаю ван Аллена. Я сам назначил его на эту должность. Я гарантирую тебе, что он не играет на два фронта, но он…
— И кто же он?
— Бюрократ.
— Это само собой. А что он за человек?
— С мягкими манерами. Спокойный, хотя живется ему нелегко. Его личная жизнь — полное дерьмо. У него ребенок с особыми потребностями, которому надо бы жить в спецучреждении. Но живет он дома.
— Как так получилось?
— Том не обсуждает это. Думаю, дело в том, что ему не осилить расходы.
И снова на лице Кобурна появилось хмуро-задумчивое выражение, которое уже научилась узнавать Хонор.
— Дай мне сорок восемь часов, — снова попросил он Гамильтона. — А за это время проверь ван Аллена. Если ты сможешь убедить меня, что он — честный человек, я пойду на контакт с ним. Если повезет, к тому времени у меня уже будет достаточно улик против Бухгалтера.
— Но что ты собираешься пока что делать с миссис Джиллет и ее ребенком?
— Не знаю.
— Дай мне снова поговорить с ней.
Кобурн передал телефон Хонор.
