— Мне нравятся твои волосы. Я заберу их.
— Парик себе сделаешь?
Он не ответил, чуть съехал с сиденья, словно ему было плохо.
— Эй, ты живой…
Блондин выпрямился, засмеялся.
— Веди машину. Сворачивай на проселочную дорогу. На ней нас никто не остановит.
— Но там дорога плохая! — забеспокоилась Алена, вглядываясь в кочки и рытвины впереди. — Я плохо вожу! Мы попадем в аварию.
— Кажется, еще недавно ты хотела сама направить машину в столб…
Черт с ним! Алена резко свернула на проселочную дорогу и погнала, изредка сверяясь с картой. До дома Кудинова еще далеко. Ищет ли ее Семен?
* * *
В больнице им велели надеть халаты и бахилы. Врач, сопровождавший до палаты пациентки, был хмур и немногословен.
— У вас минут пять-десять. Больше она не выдержит. Там не только физические травмы, но и психическое состояние подвинулось. Короче говоря, прогноз неблагоприятный.
— Что-нибудь про родственников узнали?
— У нее никого нет. Близкого, я имею в виду. Но с этим вы сами разберетесь. Могу пока назвать ее данные: Артамонова Екатерина Сергеевна, москвичка, разведена, детей нет, сорок три года. Работает… тут я немного не понял. Технологом или кем-то еще.
— Доктор, а она говорила, почему упала? Сама или ей помогли?
Он обернулся, окинул их тяжелым, усталым взглядом:
— Это тоже я должен выяснять?
Обижаться нечего: он прав. У каждого из них своя работа.
Артамонову поместили отдельно. Она лежала, опутанная проводами и датчиками. Голова забинтована почти до бровей. Глаза как два черных круга. Семен такие уже видел и знал, что это от черепно-мозговой травмы.
Когда они вошли, Артамонова была в забытьи. Под неплотно прикрытыми веками виднелись зрачки.
Врач подошел, проверил пульс, приподнял веко.
— Я бы, конечно, вообще вас к ней не подпускал еще сутки-двое. Но учитывая случай… Екатерина Сергеевна, вы меня слышите? — позвал он ее. Подождал ответа и снова тронул: — Больная, вы меня слышите?
Дрогнули тяжелые веки, с трудом приоткрылись. Зрачки бегали из стороны в сторону, не в силах сфокусироваться на чем-то. Разлепились запекшиеся разбитые губы.
На всякий случай возле кровати застыла реанимационная медсестра со шприцем.
— Вы слышите меня? Я ваш врач… Я вас оперировал. Вы помните, что с вами произошло?
Ее неровное дыхание напоминало свист через выбитые зубы.
— Где… я?
Это были первые слова, которые услышали Семен и Влад из ее уст.
— Вы в больнице. Вас нашли в парке. Вы упали?
Она застонала, разнервничалась, и врачу пришлось успокаивать ее. Семен уже думал, что сейчас им укажут на дверь. Наверное, это было бы правильно, если бы не ускользающее время. Чем быстрее они узнают про преступника, тем больше шансов, что он не уйдет от наказания.
— Что с вами произошло? Вы упали? Или вас толкнули? — мягко спрашивал врач.
— Он… Он… Мальчик… Я его любила… За что? Что…
Она снова стала терять сознание, но после укола немного ожила.
— С вами в парке был кто-то еще? — врача сменил Влад. — Я из уголовного розыска. Мы хотим найти и наказать человека, который причинил вам боль. Вы помните, кто он? Как его имя?
— Мой мальчик… Я называла его «мой мальчик».
Из глаз женщины сочились слезы.
— Хорошо. Но как его настоящее имя? Вы его знаете?
— Вадим… Он хотел, чтобы я никому не рассказывала… Тайна. Я любила его…
Запищал один из датчиков. Вадима и Семена вывели из палаты вон и посоветовали не ждать ничего хорошего.
— Тяжелый случай. Иногда медицина бывает бессильна.
В коридоре крутился Шебеко. У него появилась новая информация.
— Ребята решили еще раз проверить место, где она упала и в кустах нашли сотовый. В яму под корни завалился. Он сильно поврежден, но парни из технического творят чудеса! Обещали к утру вытащить всю информацию!
— Хорошо. Только до утра далеко. А от потерпевшей мы, скорее всего, больше ничего не услышим.
Через полчаса к ним вышел врач и хмуро сообщил, что Артамонова впала в кому.
— Резко повысилось внутричерепное давление. Возможно, потребуется еще одна операция. Но перенесет ли она ее?..
Семен с Владом ушли, оставив на посту Витю Шебеко.
Дождь к середине ночи закончился.
Никакой информации об Алене у Семена не было.
— Неужели в Москве так трудно засечь красную ауди? — возмущался он.
— А если они уже не в Москве? Пока получим разрешение на официальные поиски, пройдет куча времени!
— Может быть…
Сивцев с подключенными оперативниками из другой группы проводил опрос соседей Артамоновой. Но никто из них ничего интересного вспомнить не смог.
— Жила она замкнуто. Недавно приезжали родственники с Урала. Больше никого у нее нет. Молодых людей рядом с Артамоновой никто из соседей не видел. Ни писем, ни записочек, ни открыточек, ни подарков в квартире мы не нашли. Были вещи разбросаны, словно она куда-то собиралась и спешила…
— К нему на свидание шла, — вставил Влад. — Одинокие женщины часто ловятся на смазливых молодчиков. Такова природа.
— Или женская глупость! — буркнул Семен. — Ведь предупреждал же ее: не выходи из дома!
Он не мог думать ни о чем другом, кроме Алены. Что этому типу от нее надо? Получается, похищение преднамеренное, если они уже были знакомы. Но Алена ни о каком знакомстве не говорила.
Из больницы ребята поехали в управление, а Семен завернул к художнику по адресу, который дала Мимочка.
Кудинов жил неплохо по меркам художника. Семен без стеснения разглядывал квартиру, потолки с лепниной, картины, картинки, картиночки… Пахло красками, растворителем, и вообще атмосфера дышала тем, чем дышит творец кисти.
— Вам кого? — спросил хмурый хозяин дома.
Он, видимо, только что вылез из постели, был помятый и сонный.
— Вас.
Семен окинул его внимательным взглядом. Нет, на такого Алена его не променяет, это точно. С души спал камень.
— Моя фамилия Краснов. Я друг Алены… Когда вы видели ее последний раз?
Заспанность на лице художника мгновенно сменилась испугом.
— Алену? Два дня назад… — он теребил пряжку ремня на джинсах — рубашку надеть не успел. — А что с ней?
— Она пропала, — не стал скрывать Семен. — Возможно, ее похитили.
— Алену?..
Кудинов побледнел, словно из него разом выкачали кровь.
— Господи, Аленушка…
— Мне нужен адрес вашего дома в деревне. Есть шанс, что она будет там.
— Адрес?.. Да-да, сейчас…
Через минуту Семен держал бумажку с адресом. Кудинов все еще пребывал в столбняке. Очнулся он только тоща, когда Семен выходил из квартиры.
