меня.
– Извини, – сказал он. – Господи, как ты?
Я схватилась за спину, не зная, что ему ответить.
– Я не хотел, – заговорил он испуганно. – Я не знаю, как так вышло. Пойдем, я тебе помогу.
Он протянул мне руку, я неохотно оперлась на нее, и Ричард проводил меня к дивану.
Он взглянул на часы.
– Мне нужно бежать на встречу, мне правда очень жаль. Ты в порядке? Принести лед?
– Нет, все нормально, – выдавила я.
– Ладно. Поговорим вечером, – сказал он, сжимая мне локоть. Потом отпустил меня и вышел.
Я сидела на диване и не могла двинуться. Что мне делать? Спина болела, и я пыталась привести мысли в порядок. Уйти от него, собрать вещи и уйти? Ричард попросил прощения, сказал, что он не хотел, но ведь нельзя просто случайно швырнуть кого-то в стену?
Я подумала о пистолете в ящике его стола, на глазах выступили слезы. Что вообще происходит? Онемение распространилось по всему телу. С одной стороны, я хотела показать Ричарду, что он перешел все границы, что со мной так нельзя, с другой, мне очень хотелось, чтобы все стало как раньше. Чтобы все его неприятности закончились и мы бы снова зажили обычной жизнью. Ричард сам не свой, он не справляется со свалившимся на него стрессом.
Я ушла в ванную и включила душ, разделась и подставила тело под горячую воду. После душа я осмотрела себя в зеркале. Увидела красное пятно на спине, которое все еще ныло, и меня захлестнул стыд. Надо было поговорить с кем-то о том, что случилось. Я подумала, не позвонить ли маме, но представила себе, что она скажет, и поэтому набрала номер Эллинор. Мы не очень часто общались, но я знала, что она всегда рядом.
Она ответила после третьего гудка, и, услышав ее голос, я расслабилась.
– Линнея, привет! Как здорово, что ты позвонила. Как дела?
– Привет. Ну, в общем… – сказала я и замолчала.
Голос Эллинор сразу же изменился.
– Что-то случилось?
– Да, только не знаю, возможно, я раздуваю из мухи слона.
Я подробно рассказала о нашей ссоре, пытаясь объяснить, какую роль в ней сыграла. Что я спровоцировала Ричарда, что я спорила с ним, хотя прекрасно понимала, как он сейчас напряжен. Эллинор внимательно меня выслушала.
– Совершенно не важно, что именно ты сделала, – сказала она. – Так нельзя.
Ее голос излучал уверенность и утешение, и я наконец решилась отпустить бурлящие в груди эмоции.
– Я не знаю, что мне делать, – всхлипнула я.
– Обратись в полицию.
– Нет, не могу.
– Почему? Ты считаешь, он имеет право тебя бить?
– Нет, но я не уверена, что хочу заявлять на него. Что вообще из этого выйдет?
– Я понимаю, это непросто, – вздохнула Эллинор. – Но ты просто можешь пойти туда и посоветоваться. Ты не первая, кто проходит через это.
Я медленно выдохнула. В глубине души я понимала, что Эллинор права, но мысль пойти в полицию казалась совершенно ужасной. Нужно было что-то сделать, иначе меня захлестнуло бы отчаяние. А что, если я просто схожу и задам несколько вопросов, спрошу, как делают подобные заявления, к чему оно приведет, чем они вообще смогут мне помочь? Может быть, кто-нибудь поговорит с Ричардом о том, как сдерживать свою злость.
Я пообещала Эллинор перезвонить, оделась и вышла из дома. Всю дорогу до полицейского участка я проплакала. Все кончено, и кончено всего за одну секунду. Может быть, он действительно просто не рассчитал силу? Я не хочу заканчивать наши отношения, я не хочу отказываться от своей жизни только из-за того, что кто-то не сдержался. И все-таки во мне кипела злость. Разве я могу позволить ему обращаться со мной так? Откуда мне знать, что Ричард больше никогда меня не тронет?
Я подошла к зданию городской администрации, где находился полицейский участок. Мне пришлось остановиться и вытереть слезы. В приложении я установила метку так, чтобы телефон показывал, что я в университете, но даже несмотря на то, что я подошла прямо к порогу участка, я все еще не была уверена, что действительно решусь туда войти.
В участке было много людей, выбиравших талончики. Кто-то стоял в очереди за паспортом, кто-то заявлял о преступлении. Я села на стул в зале ожидания и постаралась собраться с мыслями. Я не знала точно, что скажу, когда придет моя очередь, да и вообще решусь ли я что-нибудь сказать. У меня заболела голова, когда я представила себе реакцию Ричарда, если он узнает, что я здесь. Но нужно было что-то делать, так продолжать было нельзя.
Сразу за автоматом, выдающим талончики, находилась стеклянная дверь, за ней сидели сотрудники в форме. Широкоплечий мужчина стоял спиной ко мне. Он показался мне знакомым, но я не была в этом уверена, пока он не обернулся и не посмотрел на меня.
Я застыла и посмотрела на дверь, но сразу же поняла, что слишком поздно.
Оливер вышел в зал ожидания и подошел ко мне.
– Привет, Линнея!
– Привет!
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, широко улыбаясь.
Мое сердце забилось чаще. Оно билось так сильно, что я едва могла расслышать собственные мысли. Рассказать ему? Они ведь с Ричардом друзья, может быть, он нам поможет… но я тут же поняла, что это наивная мысль. Я оглянулась и увидела девушку моего возраста, она разговаривала с другим полицейским.
– Я здесь с однокурсницей, – сказала я, кивая в ее сторону. – Кто-то украл ее велосипед, – добавила я, наблюдая, поверит ли он в мою ложь.
– Ох, эти велосипедные кражи, – Оливер вздохнул. – Скажи ей, чтобы обязательно купила замок. А как вообще дела?
– Все отлично.
– Здорово. Передавай привет Ричарду!
– Обязательно.
Я проводила его взглядом, когда он вернулся за стеклянную дверь, и поскорее вышла из участка.
На улице я несколько раз глубоко вздохнула. Меня охватила паника. Что я буду делать, если Оливер расскажет Ричарду, что я была в полиции? Он мне так легко не поверит.
Я бесцельно бродила по городу, слезы прожигали мне веки. Я не могла собраться с мыслями, не знала, что мне делать. У меня все еще были чувства к Ричарду, мы прожили вместе почти год, он был стержнем моей жизни. Мне не хотелось верить в то, что он умышленно причинил мне боль. Но от мысли о том, что все продолжится, словно ничего и не было, все во мне начинало протестовать.
– Привет, Линнея!
Дружелюбный голос раздался из ниоткуда. Я посмотрела наверх и увидела Даниеля, парня из кафе, куда я часто заходила по вечерам.
– Привет, –
