Барабаны всё били, били и били. Призывали его убивать и насыщаться.
Наконец, монотонные напевы и следы жертвы привели его на север, к маленькому городку, затерянному среди леса, чуть в стороне от основных дорог. Он почуял её, свою жертву, — запахом пропитались улицы, стоило только потянуть носом. Он выбирался на разведку по ночам, когда город затихал и засыпал, и дорогу до дома своей жертвы вскорости знал наизусть. Но хватать её не спешил.
Она должна была пропитаться страхом. Как истинный хищник, он кружил вокруг, и первый ужин быстро нашелся.
Мясо не было сочным и нежным, оно было старым и мерзким на вкус, но ему сошло и такое. Он всё ещё был голоден. И он начал свой танец смерти.
*
Сандерса все звали просто Сандерсом, хотя у него было имя, и вся его история для Баддингтауна была олицетворением закономерного спуска по социальной лестнице к самому её подножью. Его сознательная жизнь прошла в трейлере, в котором жили его родители, и спился он так же, как и они — медленно и неотвратимо. Впрочем, всю свою жизнь он ни к чему не стремился, и его это вполне устраивало.
Даже если у него отвалится печень, то ну её к Дьяволу.
После попыток выклянчить у нескольких запозднившихся посетителей бара пару баксов на стакан самого хренового пива, Сандерс под внимательным взглядом бармена всё же вывалился на улицу помочиться. Он не был тем, кто устраивал драки, но всегда становился причиной мордобоя. Морду в основном били ему. Сегодня вот повезло, пока что.
Сандерс побрел от бара куда подальше. Мочевой пузырь разрывался, но Сандерс понимал, что если сейчас мимо проедет помощник шерифа, дежуривший ночью, то его загребут в участок за хулиганство. Ссать на стены домов в Баддингтауне было строжайше запрещено. Сандерс плюнул сквозь оставшиеся зубы: подумаешь, какие цацы! Впрочем, ладно. Не сахарный, пройдет пару метров, не развалится.
Он свернул в какой-то переулок и остановился, расстегивая ширинку старых, потертых джинсов, найденных им на одной из помоек. Штаны слегка были ему великоваты, но Сандерс не жаловался. Лучше такие, чем никаких.
Звук льющейся мочи радовал его слух. Прощай, пиво, ты было вкусным, но всегда найдется другое. Быть может, даже повкуснее.
Он сощурился, но в темноте переулка не было видно даже его члена, не то что струи мочи. Сандрес крякнул, довольный тем, что избавился от лишней жидкости, да только застегнуть штаны так и не успел.
Позади него раздался шорох.
— Какого хуя… — начал Сандерс, но окончание фразы утонуло в его крови, потому что чьи-то зубы, острые, как иглы, вцепились в его глотку и вырвали из неё знатный кусок.
И Сандерс больше ничего в этой жизни не почувствовал.
*
Утро у Денни выдалось паршивым.
Он проспал работу. Снова. Будто не хотел на неё выходить, чувствуя, что денёк предстоит не из легких. Ри едва растолкала его, уже стоя в кроссовках и собираясь выскочить из дома, чтобы успеть к началу школьного дня, и даже посмеялась над тем, как часто он почему-то не слышит будильник. Денни отшутился: мол, пора в отпуск, хотя бы дней на пять.
Какой уж тут отпуск, впрочем. Сезон охоты вот-вот развернется в полную силу, придется следить за отмечающими удачную добычу охотниками, чтобы не сильно напивались в баре и случайно не перестреляли друг друга от скуки. Да и не любил он уходить в отпуск, его всё равно тянуло в участок. Будто всё там к чертям развалится, стоит ему отвлечься.
Денни был в душе, когда телефон, лежавший на раковине, начал разрываться от бесконечных звонков. Кое-как вытерев лицо полотенцем, он ткнул в кнопку вызова: в отличие от многих в городе, шериф предпочитал старые кнопочные аппараты, а не смартфоны. В интернете он что-то искал только в участке.
— Шеф, вам надо это увидеть, — голос у помощника, Кая Джонсона, дрожал. — Я сброшу сообщением координаты. Мать вашу, шеф, это просто… приезжайте, здесь такое дерьмо… — и он отключился.
Никогда ещё Денни не слышал его таким. Голос его звучал так, будто Кай вот-вот сблеванет. А прибыв по указанным координатам, понял, почему.
В переулке недалеко от местного бара, единственного на весь город, накануне случилась настоящая бойня. Сандерса, местного алкоголика, которого и опознали-то по стоптанным кроссовкам и кисти правой руки с выцветшей самопальной татуировкой, будто бомбой разорвало, и вряд ли кто-то смог бы сложить этот человеческий паззл обратно в правильном порядке. Кровью были заляпаны стены, кровь залилась в трещины на асфальте, превращая обычный городской проулок в картину полоумного художника. Кто-то из стажеров увлеченно блевал, согнувшись, недалеко от места преступления. Тяжелый запах густо висел в воздухе.
Господи Иисусе, как же это было мерзко.
Денни сглотнул, подавляя порыв зажать нос и рот ладонью. Пожалуй, он отлично понимал стажера. На все сто. Сам бы блеванул, но должен держаться.
В его памяти всплыл труп Виктора, обнаруженный на дереве прошлым декабрем, но по сравнению с останками Сандерса, Виктор выглядел тогда почти что прилично. Сандерса что-то — кто-то? — разодрало на части, и его голова валялась у мусорного бака, недоумевающе пялясь на присутствующих. Он словно спрашивал: какого хера со мной произошло?
Если это был случайно забредший на территорию города медведь, это было бы наименьшей проблемой. Да и разве мог это быть человек? Денни снова вспомнил ту страшную зиму, когда Виктор погиб, двое пропали, а Крис Аддамс абсолютно свихнулся. Пожалуйста, Боже, только не повторение этого дерьма, он не выдержит.
— Кто-нибудь вызвал коронера? — снова сглотнув, спросил Денни.
— Приедут из Бакспорта, — Кай старался не смотреть на останки Сандерса. — Блять, шеф, я не ебу, что это за хрень, но ему в зад будто запихнули гранату. Я… — он отвернулся. — Смотреть на это не могу.
Его нельзя было в этом винить.
Никого нельзя было бы.
— Если из леса пришло какое-то животное… — Денни запустил руку в темные волосы, взъерошил их. Отвлекаться от запаха, от хаотично разбросанных кусков человеческого тела, было сложно. Черт, еще вчера Денни видел Сандерса вечером в баре, когда зашел пропустить стаканчик безалкогольного пива, и тот выклянчивал себе на бухло, а теперь раз, и нет его. — Если это был медведь или ещё кто, придется открывать охоту.
«Может ли это быть тот же бешеный медведь, что убил Виктора?»
Денни примерно нихрена об охоте не знал. Он понятия не имел, выживают ли медведи-шатуны или подыхают, или это уже другой медведь, или…
«Или вовсе не медведь»
Возможно, если патологоанатом признает, что Сандерса порвало дикое животное, то придется обратиться к кому-то из местных охотников. И Денни не знал охотника лучше, чем Бен Дуглас. Несмотря на его алкоголизм и работу автомехаником, у Бена была страсть, и страстью его была охота. Он не пропускал ни одного сезона, и в их доме по стенам висели рога убитых им оленей и лосей и даже одна медвежья башка.
Но что-то в самой его душе, растревоженное воспоминаниями, шептало: это не медведь, и ты это знаешь.
— Будет лучше, если кто-нибудь решится пристрелить это в сезон охоты, сэр, — Кай спрятал нос в воротник куртки. — Нихрена нет хорошего в том, что животные подбираются так близко к людям.
Около полицейской ленты, огибающей место происшествия, уже начинала скапливаться толпа зевак.
— Разгоните их, — махнул рукой Денни. — Ещё сплетен по городу нам не хватало, черт возьми…
Кто-то делал фотографии на телефон. Щелчки сделанных снимков разрезали сюрреализм происходящего, внося в него ещё большее безумие. Современные технологии и первобытная смерть от когтей и клыков животного — в этом была какая-то своя, удушающе-мерзкая ирония.
— Нечего тут смотреть! — Кай, кажется, был рад заняться чем-то ещё. — И хватит фотографировать, мать же вашу!
Денни прикрыл глаза.
День тоже обещал быть отвратительным.
*
О смерти Сандерса прознали ещё до того, как Денни добрался в участок.
Останки старого пьяницы увезли в Бакспорт, прямиком на стол к коронеру — пусть это вряд ли убийство, но смерть была явно насильственной, и Денни позарез требовалось заключение, позволяющее понять её причину. Хотя какая уж тут может быть причина… ни один человек не сможет голыми руками или зубами разорвать другого на части!
