— Что ж, прекрасно.
Он упрямо покачал головой:
— Не могу я разрешить тебе этого, как не разрешил бы несовершеннолетней дочери пойти на свидание без презерватива в сумочке.
— Ну пожалуйста, Грег.
— Господи, до чего же ты упряма. — Он вынул из пачки сигарету, но не зажег ее. — Знаешь, кто особенно занимает меня в этом деле? Судья. Если бы выяснилось, что он так же невинен, как волк в овечьей шкуре, хорошую свинью мы бы подложили губернатору.
— Что-то ваши метафоры плохо сочетаются.
— Какой у тебя компромат на судью?
— Неприязнь и ничего более весомого. Этакий суетливый человечек, нервный, с бегающими глазками. — Она с минуту подумала. — Впрочем, кое-что показалось мне очень странным.
— А что именно?
— Стейси, его дочь, вышла замуж за Джуниора Минтона всего через несколько недель после смерти Седины.
— Это не преследуется законом, если только они не брат и сестра.
Она бросила на него пронзительный взгляд.
— Стейси не… ну, не тот тип, что нравится Джуниору, понимаете? Она ведь все еще любит его. — Алекс вспомнила случай в туалетной комнате Охотничьего клуба. — Джуниор очень хорош собой. Стейси ему явно не пара.
— Может, у нее это место золотое.
— Об этом, признаться, я как-то не подумала, — сухо заметила Алекс. — Чтобы спать с ней, ему незачем было жениться. Но раз он женился, значит, у него была на то очень веская причина. Вдобавок Стейси мне солгала: сказала, что в тот день вернулась из Галвестона и распаковывала дома вещи, однако и словом не обмолвилась о том, что в конюшне в тот день тоже была.
Грег в раздумье покусывал нижнюю губу, затем сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой.
— И все же этого слишком мало, Алекс. — Он выдохнул сигаретный дым. — Я вынужден послушаться своего внутреннего голоса и отозвать тебя.
Минуту они молча смотрели друг на друга, затем она не торопясь открыла сумочку и, достав два белых конверта, толчком пододвинула их в его сторону.
— Что это?
— Моя просьба об увольнении и заявление в суд о намерении возбудить гражданский иск против Минтонов и Рида Ламберта.
Он чуть не проглотил сигарету.
— Что? Не может быть?
— Может. Я непременно сделаю это. У меня достаточно улик, чтобы начать против них гражданский иск о возмещении ущерба за убийство моей матери. Я сдеру с них столько денег, что вопрос об открытии ипподрома уже не будет их волновать. Карьера Рида Ламберта тоже полетит к чертовой матери. В тюрьму они не сядут, но потеряют все.
— Если ты выиграешь.
— А это уже не будет иметь значения. В гражданском иске они не могут, сославшись на Пятую поправку, отказаться от дачи показаний, чтобы избежать изобличения. Ведь, что бы они ни утверждали, всем будет ясно, что они лгут. И Комитету по бегам придется отменить свое решение и аннулировать лицензию на ипподром и тотализатор.
— Значит, все дело сводится к деньгам? — воскликнул он. — Так ты этого все время добивалась?
Ее бледные щеки вспыхнули красными пятнами.
— Как вы смеете говорить мне подобное? Это низость. Я требую извинений.
— Ладно, извини. Но ты всерьез решила?
— Да.
Он размышлял минуту-другую, потом буркнул:
— По-моему, с головой у меня что-то не в порядке. — И, строго погрозив Алекс пальцем, добавил:
— Не лезь на рожон, черт побери. Сначала хорошенько заряди оба ствола, а потом уж выходи на охоту, особенно на такого зверя, как Уоллес. Если промажешь и меня ухватят за задницу, я скажу, что ты просто непослушная девчонка и к твоим действиям я никакого отношения не имею. А конечный срок остается прежним. Поняла?
— Поняла, — сказала она, вставая. — Я свяжусь с вами, как только узнаю что-нибудь новое.
— Алекс!
Она была уже у двери. Когда она обернулась, Грег спросил:
— Что с тобой происходит?
— Вы о чем?
— У тебя такой вид, будто тебя только что сняли с креста.
— Просто устала.
Он не поверил, но промолчал. После ее ухода он придвинул к себе конверты, которые она бросила на стол. Вскрыл один, затем поспешно другой.
И тут Грег Харпер буквально выпрыгнул из-за стола и рванулся к двери.
— Алекс, сука! — загремел в пустом коридоре его голос.
— Она только что ушла с мужчиной, — испуганно сказала секретарша.
— С каким мужчиной?
— С ковбоем в кожаной куртке с меховым воротником. Грег вернулся к столу, скомкал два пустых конверта и с размаху бросил их в корзину.
Солнце почти село, когда Рид направил свой «Блейзер» к месту парковки у мотеля «Житель Запада».
— Высадите меня, пожалуйста, у подъезда, — сказала ему Алекс. — Мне нужно посмотреть, нет ли для меня писем.
Рид молча повиновался. Они почти совсем не разговаривали с тех пор, как неловко встретились в приемной окружного прокурора. Обратно долетели без приключений. Почти всю дорогу Алекс дремала.
Рид коротал время, разглядывая спящую девушку. Ночью он тысячу раз собирался вернуться к ее дому. И теперь, глядя на темные круги у нес под глазами, он не понимал, как мог оставить ее. Ей так нужна была поддержка этой ночью. И помочь ей мог только он.
Впрочем, в примерные мальчики он сроду не годился. Останься он у Алекс, так наверняка бы дал волю рукам, языку и всему остальному. Потому и ушел. Их желания не совпадали.
Алекс в нерешительности медлила перед открытой дверцей машины.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Может, все-таки позволите мне заплатить? Он не удостоил ее ответом. Вместо этого спросил:
— А из-за чего был весь сыр-бор?
— Это касалось дела, которым я занималась до приезда сюда. Коллеге-прокурору нужно было выяснить кое-какие факты.
— А по телефону их нельзя было выяснить?
— Дело довольно сложное.
Он понимал, что она лжет, но не счел нужным продолжать разговор.
— Пока.
Она вышла из машины и, повесив на плечо тяжелую сумку, вошла в вестибюль мотеля, где дежурный, поздоровавшись, вручил ей пачку писем. Рид подал машину назад и развернулся. Он уже собирался отъехать, когда заметил, что Алекс замедлила шаг, читая одно из писем. Ее и без того бледное лицо совсем побелело. Он переключил скорость на нейтральную и вышел из машины.
— Что там?
Она, прищурившись, взглянула на него, поспешно сложила письмо и засунула обратно в конверт.
— Так, письмо.
— Дайте посмотреть.
— Но это мое письмо.
Он трижды щелкнул пальцами и протянул руку. Алекс шлепнула письмом по его ладони с откровенным возмущением. Он быстро пробежал письмо глазами. Оно было коротким и недвусмысленным. Рыжеватые брови Рида сошлись на переносице.
— Отвращение господне?
— Так он меня называет.
— Это, без сомнения, Пламмет. Не возражаете, если я оставлю его у себя?
