на то, чтобы пытаться выебать мертвую лошадь.
Последние слова хлестко разрезают воздух, заставляя вздрогнуть всех присутствующих. Зато они отлично доносят суть его мыслей и не оставляют пространства для дальнейших споров. Черт, и когда ему пришлось стать оратором?
– Это довольно точное сравнение, – поднимает брови Джек, – мы впервые учли все факторы, которые обычно забываем. Поэтому я поддержу решение Тыковки.
– Хорошо, – коротко кивает Леон. – В этом случае не вижу смысла вас задерживать.
Все спешно поднимаются, но бесстрастный голос заставляет замереть на месте.
– Том, могу я…
– Да, конечно, – улыбается он и возвращается на свой стул.
Когда дверь за остальными закрывается и они с Леоном остаются вдвоем, Том расслабленно откидывается на спинку и поворачивается к брату с разведенными руками:
– Что, родной? Ты хотел от меня взрослых решений.
– Мы потратили два месяца впустую.
– Мы поняли, в какую сторону не стоит двигаться, – пытается звучать спокойно Том. – Это очень ценно.
– В какую же?
– Разработка софта, конечно. Не наша сильная сторона и вряд ли ей станет. Мы тут технари в самом простом смысле: железки, магниты, пластик. Посмотри на моих – механики.
– Чем ты теперь собираешься заняться? – Хоть тон и не меняется, Том понимает: Леон начинает закипать.
– Подниму банк идей, – считает на пальцах он, – посчитаю зарплату, согласую новые дизайны, нарежу задачи на неделю и уеду в отпуск.
– Какой, к черту, отпуск? Том, ты еще не понял, что проблемы только продолжаются? У нас нет ничего нового, что можно выпустить в течение хотя бы года.
– Обычный такой отпуск. Поеду в Германию, погуляю по Баварии…
Леон едва заметно морщится, и от напряжения голова отключается напрочь. Тома начинает нести хер знает куда.
– Заеду в Ингольштадт на завод одного знакомого нам с тобой концерна, – в памяти всплывает информация, которую он узнал от Кэтрин, – может, там подрежу что из идей.
– Серьезно?
– Меня тут в журнале напечатали, так что раз уж я молодой гений из Британии, надо этим пользоваться. Ты сам говорил, что нам не хватает международной работы.
– Хорошо, – сцепляет пальцы в замок Леон. – Только не слишком увлекайся баварским пивом.
Знал бы он, на что на самом деле похожа жизнь Тома сейчас, не говорил бы так. Никакого алкоголя, табака и даже кимчи, который мама Кэтрин передала вообще-то ему, нельзя. Более скучной жизни не придумаешь, но это все еще не смерть.
– Вернусь со свежей головой, – обещает Том. – И обязательно с новым изобретением.
Остались сущие мелочи: за пару дней найти человека из концерна и подружиться с ним. Гений или нет, Том не знает ни одного немца, кроме этого Патрика, с которым общается Кэтрин. А тот точно не по автомобилям.
Вот ты и заврался, Тыковка Гибсон.
На свежем снимке миссис Мальдонадо заметно, как медленно, но верно продолжают разрастаться метастазы. Кэтрин перебирает в голове варианты: химиотерапия не останавливает развитие опухоли.
Стоит поднять дозировку, иначе она потеряет пациента. С другой стороны, сделав это, она тоже может навредить. Ситуация становится патовой, метастазы выкручивают руки, и с профессиональной точки зрения выход очевиден.
Вот только он ей не нравится.
Рабочий телефон на столе взрывается звонком, заставляя вздрогнуть: Кэтрин сразу снимает трубку.
– Кэтрин, – звучит непривычно мягкий голос Жасмин, – чем ты сейчас занята?
– Планирую встречу с пациентом, – осторожно отвечает она. – Что-то не так?
– Зайди ко мне ненадолго.
Это звучит слишком опасно. Кэтрин больше не задерживается ни на секунду: она поднимается, поправляет халат и даже быстро оглядывает себя в зеркало – мало ли, вдруг с одеждой что-то не так.
Она не припоминает ни одной причины, по которой ее мог бы ждать неприятный разговор с Жасмин, но этот вкрадчивый голос и вызов посреди дня не сулят ничего хорошего. Что-то должно было случиться… Вот только что, черт возьми?
Иногда Кэтрин замечает, что начинает выражаться почти как Том. Для мужа он оказывает на нее не лучшее влияние – ругань, несколько сбитый режим и даже непривычная легкость в принципиальных раньше вопросах могут сыграть с ней злую шутку.
Вот только менять ничего не хочется: происходящее ощущается слишком правильным, даже если старые привычки воют, что все идет наперекосяк. Кэтрин немного страшно от того, насколько ей с ним хорошо.
У самой двери Жасмин она еще раз на секунду останавливается, чтобы все же попробовать найти то, в чем прокололась. По памяти радостно несется перекати-поле.
– Доктор Райт, – заглядывает она в кабинет. – Добрый день.
– Кэтрин, – хитро улыбается Жасмин, – садись, пожалуйста.
Нет, совершенно точно сейчас будет разнос. Опустившись на стул, Кэтрин словно ощущает, как сотня иголок на нем впивается в ее зад. Да что такого она сделала?!
– Я тут смотрю на презабавнейшую штуку из отдела персонала, – начинает Жасмин, – и никак не могу понять, откуда у меня в отделении появился новый онколог. Зовут доктор Гибсон. Знаешь такую?
В горле пересыхает: она забыла сообщить о своем замужестве, вот что. Просто отправила запрос на изменение фамилии везде, включая отдел персонала, но самого главного не сделала…
– Доктор Райт, – в панике произносит Кэтрин, – простите, я просто…
– Просто забыла сказать мне, да? – поблескивает очками Жасмин. – Ну раз уж Магомет не идет к горе…
– Я была сосредоточена на работе, – пытается оправдаться она. – И отправила запрос вместе с остальными документами, которые нужно изменить.
– Мне интересно другое. Как ты вообще вышла замуж?
Вот этого ей точно не стоит знать: вся репутация Кэтрин рухнет за секунду. Столько лет ее строила, и один день в Вегасе…
– Не помню, чтобы ты брала выходные для своей свадьбы, – задумчиво ведет подбородком Жасмин, – так что расскажи хотя бы, когда это произошло.
– Полторы недели назад. Мы просто… решили пожениться. Для Тома было важно, а я… Для меня тоже, – в голову приходит безумная идея, – мы ведь оба из христианских семей.
Боже, храни пуританскую Америку. Она дает отличные объяснения для сумасшедших поступков.
– А он тоже католик? – с интересом уточняет Жасмин. – Не знала.
– Он из… англиканской церкви.
– В какой вы тогда женились? В той старой, наверное, на Манхэттене?
Кэтрин чувствует себя идиоткой: даже ребенку было бы понятно, что Жасмин уже знает все и врать бессмысленно.
– В Литтл Уайт Чеппел, – глухо отвечает она. – В Лас-Вегасе.
– Из христианских семей, значит, – прикусывает губу, скрывая улыбку, Жасмин. – Кэтрин, девочка, я помню, что сама рекомендовала тебе сходить с Гибсоном на свидание и развеяться.
– Я и послушала…
– В моих рекомендациях точно не было пункта, где ты выходишь замуж в Вегасе.
– Зато я развеялась, – неожиданно для
