себя произносит Кэтрин.
В кабинете повисает тишина. Жасмин переводит взгляд на монитор и поджимает губы. Зачем Кэтрин так сказала? Кто за язык тянул?
С другой стороны, это ведь только ее дело, за кого выходить замуж. Будь это Том Гибсон, или Лэндон Старк из отделения радиологии, или тот же Брайан Пак – какая разница?
– У него есть другие члены семьи в Нью-Йорке?
– Нет, – выдыхает Кэтрин. – Он не общается с родителями.
– Значит, в случае критичной ситуации решение будешь принимать ты.
– Да.
Если Том окажется в коме, Кэтрин придется самой решать, держать ли его на ИВЛ или отпустить. С его диагнозом это не слишком вероятно, но произойти может все что угодно. В том числе и с ней самой.
– Кэтрин, насколько для тебя это серьезно? – поворачивается Жасмин. – Ты ведь не…
– Я не вышла замуж из жалости, – твердо отвечает она. – У нас отношения и… чувства. И для меня все более чем серьезно.
– Так тоже бывает. Хочу, чтобы ты прошла ревизию у психолога. Пойми, девочка, вне зависимости от того, как ты чувствуешь себя в моменте, для меня важно, чтобы все оставалось в здоровых рамках. В мои планы не входит терять хорошего врача из-за ситуации вроде такой.
– Поняла, – подбирается Кэтрин, – я готова.
Когда Жасмин кивает, показывая, что разговор окончен, она поднимается и разворачивается к двери. Столько танцев вокруг темы, хотя все изначально можно было сократить до простого «ты вышла замуж за пациента, сходи на ревизию». Беседа, больше похожая на шуточный выговор, теперь ощущается скорее как издевка.
Забавно, что это действительно Жасмин толкала ее в сторону Тома, когда еще сама Кэтрин была против отношений с ним.
– Кстати, – окликает та, заставляя повернуться, – у тебя отпуск?
– С понедельника.
– Куда вы едете?
– В Германию, – слегка хмурится Кэтрин.
– Интересный выбор, – улыбается Жасмин, – не давай немцам спаивать мужа, ладно? У меня там родственники, они говорят, что немцы пьют пиво вместо воды.
– Хорошо, доктор Райт.
– И поздравляю с замужеством, девочка. Томас Гибсон – отличный парень.
Кэтрин с трудом перебарывает желание захлопнуть за собой дверь: значит, ей нужна ревизия. Как будто она сама не знает, что совершает все ошибки из учебника, какие только возможно. Бегает на свидания с пациентом, выходит за него замуж через пару месяцев после знакомства, переезжает к нему и даже обсуждает будущих детей.
Как будто ей нужно лишнее напоминание о том, что Том болен. Их ежеутренних танцев с бубном вокруг его сдающегося желудка не хватает. Постоянной усталости тоже. Кашля, по самому началу которого Кэтрин понимает, как долго продлится приступ.
Неужели обязательно все время думать именно о раке? Он и без того живет третьим в их отношениях, разрушая столько прекрасных моментов.
Впервые за всю жизнь Кэтрин устает от этой болезни. За годы учебы и месяцы работы она видела множество пациентов, но еще ни разу ей не хотелось зажмуриться, закрыть уши и представить, что рака никогда не существовало. А теперь он повсюду, и даже разговор с начальницей о ее замужестве – это разговор о проклятом сучьем раке ее мужа.
– Что с тобой? – Хейли возникает перед ней из ниоткуда и заставляет остановиться. – Ты сама не своя.
– Не хочу об этом говорить, – пытается скрыться Кэтрин.
– Ну уж нет, – подхватывает ее под руку Хейли. – Ты в таком состоянии никуда не пойдешь. Давай ко мне в кабинет.
Кэтрин сама не замечает, как той удается затащить ее к себе и усадить на стул. Она вдруг чувствует себя ужасно усталой, словно прошла несколько миль по пересеченной местности.
У нее в руке оказывается стакан воды. Хейли опускается на корточки перед стулом и пытается поймать взгляд Кэтрин.
– Ты была у Жасмин?
– Я вышла замуж за Тома, – выпаливает Кэтрин. – Теперь Жасмин считает, что мне нужна ревизия.
– Пошла она к черту, – морщится Хейли. – Все отделение знает, что у вас особенный случай.
– Что? – Эти слова вырывают из собственного клубка мыслей. – Что ты имеешь в виду?
– Ты хоть знаешь, как вас называют?
– Нет, откуда?
– Неразлучники. Том привозит тебя, увозит, каждую среду вы обедаете вместе… И вы оба счастливы. Какая разница, что там думает Жасмин? Она вас даже не видела, пусть складывает мнение из своего кабинета сколько захочет.
– Но она…
– Да, заведующая отделением. Всего лишь.
– И его лечащий врач.
– Все еще не вижу ничего, что может касаться ваших отношений, – прищуривает глаза Хейли. – Выпей воды и забей на нее.
Она подталкивает руку Кэтрин со стаканом и заставляет сделать глоток.
– А теперь мы уйдем на наш законный ланч, – говорит она, – и ты расскажешь мне, как вышла замуж.
– А этому Патрику обязательно нас встречать? – ворчит Том в очереди на паспортный контроль. – Что, в мюнхенском аэропорту отменили такси?
– Прекрати ревновать, – строго отвечает Кэтрин, вручая ему его синий паспорт, – мы столько раз обсуждали.
– Я не ревную, – морщится тот.
– Да что ты?
– Ладно, я ревную. Но это какой-то левый мужик, с которым ты даже ни разу не виделась. И мы будем в его машине, считай, в его власти. Еще и в чужой стране.
– Господи боже, – закатывает глаза Кэтрин, – Том, я вышла за тебя замуж, а с Патриком у нас никогда не было ничего романтического. Пожалуйста, прекрати, я начинаю считать это недоверием.
– Ладно, как скажешь.
В Тома словно вселился злобный демон: весь перелет он смотрел один старый фильм за другим, выбирая исключительно британские. Каждый раз, когда Кэтрин бросала взгляд на его экран, она видела лицо Колина Ферта.
Наверное, дерьмовое настроение объясняется куда проще: Том сам не свой с тех пор, как отказался от идеи с бортовым компьютером. Скорее всего, сейчас у него просто появилось время на то, чтобы думать об этом – до самого перелета они были слишком заняты делами.
Переезд отнял больше сил, чем они рассчитывали: Кэтрин и сама не знала, что у нее столько вещей. Часть до сих пор стоит в коробках в кладовой – разберет, как вернется. Потом пришлось провести все выходные в гараже, который теперь хотя бы приблизился к понятию «порядок». Если бы она знала, что замужество приведет ее к такому времяпрепровождению, подумала бы подольше.
В любом случае они почти не разговаривали о том, что произошло. В тот вечер Том вскользь прошелся по этой теме и тут же переключился на рассказ о том, как Себ из отдела качества нашел гигантскую дыру в их документации, бегал по офису с бумагами и орал
