– Да, – проворчал Том. Он подумал о том, через какие круги ада пришлось пройти Ронни из-за этой ошибки.
– У Хилли оставалось одно слабое место: мисс Беккер. Она была соседкой Сюзан Мартин по квартире и наверняка многое знала. Но Винсу никак не удавалось добраться до нее. Когда по телевидению объявили, что адвокатом миссис Ханни-гер является Осборн, Вине организовал прослушивание его телефона. Таким образом он узнал о намерении мисс Беккер прибыть в его офис. Время ему также было известно. Сенатор Хилли был очень недоволен, когда Вине похитил миссис Хан-нигер вместе с мисс Беккер; у сенатора имелись вполне определенные виды на молодую вдову. Но мисс Беккер успела рассказать ей слишком много, поэтому сенатор с Винсом решили избавиться и от миссис Ханнигер. К счастью, их план не осуществился.
– К счастью, – мрачно повторил Том. – Объясните ради бога, как вам удалось все это выяснить.
– Долгая и кропотливая работа, – усмехнулся Алекс. – Представьте себе, Вине был педантичным до идиотизма. Он записывал на магнитофон все инструкции, которые давал ему сенатор Хилли. Портативный магнитофон был при нем даже в день смерти. Он оставил его вместе с одеждой на берегу озера, когда бросился в воду, чтобы покончить со своими жертвами. Мы прослушали кассету. На ней содержались подробные разъяснения, каким именно образом Вине должен был избавиться от обеих женщин. Вине записал свой телефонный разговор с сенатором Хилли.
– Значит, вина Хилли не вызывает сомнений?
– Абсолютно никаких. У нас даже есть фотография: Ханнигер, Хилли, Арнольд и Смольски на борту яхты в обществе Сюзан Мартин и Клэр Ансон. Этот снимок Сюзан Мартин переправила по факсу мисс Беккер прямо с яхты, а мисс Беккер засунула куда-то этот факс – датированный десятым июля! – и напрочь о нем забыла. Впоследствии Вине побывал у мисс Беккер дома, перерыл всю квартиру, но снимка не нашел.
– Ладно, Алекс, поздравляю с раскрытием преступления.
– Спасибо. Спокойной ночи, Том.
– И вам спокойной ночи.
– Послушайте, Том, на вашем месте я бы поостерегся. Видели бы вы, что эти две дамы сотворили с Винсом… Даже мне страшновато стало.
– Идите вы к черту, Алекс!
Широко улыбаясь, Том вернулся в комнату.
21 сентября, 19 часов 15 минут– Кстати, Марла считает, что у тебя клевая задница.
Ронни улыбнулась Тому, который только что вернулся с кухни после телефонного разговора.
– В следующий раз передай ей, что я тронут комплиментом.
Том опять опустился на диван и обнял Ронни. Оба они были в майках и джинсах, и оба босиком. Они уже поужинали пиццей и теперь сидели перед телевизором. Они все время были вместе, боялись расстаться даже на несколько минут.
– С кем ты говорил? – поинтересовалась Ронни.
Она, собственно, почти не смотрела телевизор. По правде говоря, она тихо наслаждалась жизнью. Она вбирала в себя возможность сидеть рядом с ним, говорить с ним, ласкать его. Смеяться немудреным шуткам, браниться с ним и мириться. И знать, что на это у них целая жизнь.
– Это был Алекс Смитт.
Том пересказал Ронни все, что узнал от детектива.
– Не могу поверить, – выдохнула Ронни, когда обрела дар речи. – Хилли был одним из его лучших друзей.
– Понимаешь, ему очень хотелось стать президентом. Политика накладывает определенный отпечаток на людей. Обретя власть, человек не может не стремиться расширить ее границы.
– Мне жаль Льюиса, – тихо проговорила Ронни. – Он был плохим мужем, но человек он был хороший. Он не заслужил такой смерти.
Они помолчали.
На телевизионный экран вернулась Кристин Гвен и обрушила на головы зрителей очередную порцию пикантных новостей, связанных с главным событием дня. Ронни поежилась.
– Что с тобой? – участливо спросил Том.
– Ничего. Просто я рада, что все это кончилось.
– Я тоже. – Он взъерошил ей волосы на затылке и поднес ее ладонь к губам. – А теперь, миссис Ханнигер, поделитесь-ка со мной вашими жизненными планами.
Ронни улыбнулась, сияя.
– У меня планов нет. А вот Марла собирается замуж.
Том прижал ее ладонь к щеке и внимательно посмотрел ей в глаза.
– У меня нет средств, – медленно произнес он.
– Ты купил пиццу. Значит, ты еще не окончательно обанкротился, – беспечно улыбнулась Ронни.
– Я серьезно говорю. – Он дотронулся до кольца с алмазом – подарка Льюиса. – Ничего подобного я тебе дать не смогу.
– Знаешь, Том, я была замужем за человеком, который делал мне такие подарки. Драгоценности, дорогую одежду и все прочее. У него было три великолепных дома, а машинам я сама потеряла счет.
– К чему ты мне это говоришь?
Том выпустил ее руку и повернулся к экрану.
– Для того говорю, чтобы ты не забывал: этот человек мог дать мне практически все, и я не была с ним счастлива. Потому что не любила его. А тебя я люблю.
Он искоса глянул на нее и не сумел сдержать улыбки.
– Ну что мне с тобой делать, Ронни?
Она улыбнулась ему и опустила голову на его грудь.
– Я никогда не забуду, как ты плакал, когда думал, что меня посадят в тюрьму.
Том вздрогнул.
– Не напоминай мне об этом, ладно?
– Ладно. Но мы что-то уклонились от темы.
– От какой темы?
– С какой стати ты решил сообщить мне, что у тебя нет денег?
– Тебе хорошо известно, к чему я это сказал, – снова помрачнел Ронни.
– Да, допустим. Известно. Продолжай.
– Что?
– Произнеси наконец то, что собирался сказать.
– С чего ты взяла, что я собирался сказать что-нибудь особенное?
– Том…
Она прищурилась. Он сжал ее и привлек к себе.
– Ну да, я хотел спросить, как ты думаешь дальше строить свою жизнь. Переезжай ко мне, если у тебя нет более заманчивых перспектив.
– Очень любезно с твоей стороны.
– Ронни, ты по-настоящему богата. От Дэна я знаю, что тебе отошла треть имущества Льюиса. Это не один миллион долларов.
– Значит, я смогу купить дом. И ты ко мне переедешь.
Том улыбался, но что-то в его взгляде заставило Ронни настороженно умолкнуть. Он смотрел на нее… с тоской.
– Я люблю тебя, – произнес он.
Ронни стукнула его пальцем по кончику носа.
– Это уже ближе к делу, – весело заявила она. – Дальше?
– Что – дальше?
– Сам знаешь. Продолжай.
Том опять пристально посмотрел ей в глаза. Она нетерпеливо тряхнула головой.
– Заклинаю вас, Том Куинлан, перестать валять дурака и сказать наконец все, что нужно.
Том насупил брови.
– Я же думаю о тебе.
– Хватит, Том. Благодарю тебя за заботу, но я сама в состоянии подумать о себе. Я без ума от тебя, и если ты не скажешь то, что собирался сказать мне пятнадцать минут назад, я задушу тебя голыми руками.
