А познакомились они на вечеринке у друзей.
— Крис, мы с тобой как Солнце и Луна! — весело смеялся парень, глядя на их общее отображение в зеркале. — Только глазки твои немного из картинки выбиваются.
На последнюю фразу она, естественно тогда не обратила внимание. Когда любишь, многое видишь через розовые очки. А когда влюбляешься в первый раз, то особенно. Девушка даже рискнула отдать ему свою девственность. Ведь кажется, что первая любовь на всю жизнь, единственная и неповторимая. Секс на нее особого впечатления не произвел. Но раз любимый этого хочет, то пусть так и будет. В какой-то момент она даже захотела познакомить Генриха с папой. Не успела…
Сейчас же предстоял еще один сложный разговор. Нужно было сообщить любимому, что она уезжает в Россию на постоянное место жительства. О главной причине: посягательстве на ее свободу Абертонского эмирата, говорить не хотелось. С наплывом беженцев и эмигрантов в Германии не очень любили лиц арабского происхождения. И озвучивать свою принадлежность к ним она просто не желала.
— Как в Россию? Почему? — удивился Генрих. — А что, остаться в Германии никак не получится?
— К сожалению, нет, — вздохнула девушка, лежа на его плече. — Мои дальние родственники претендуют на меня и хотят выдать замуж.
Она, честно говоря, надеялась, что Керн позовет замуж ее. И тогда все проблемы решаться одним махом. Нет, от поездки в Россию девушка не откажется. Все же познакомиться с матерью, посмотреть ей в глаза, получить порцию объятий, которые та ей задолжала за семнадцать лет, девушка хотела. Поэтому продолжила:
— Пока я съезжу на месяц. Там мне исполниться 18, да и выпускные экзамены хотелось бы сдать и получить документ об образовании.
— Мне будет тяжело без тебя, но я постараюсь! — пообещал Генрих. — Ты клевая девчонка. С тобой классно общаться!
И все! Ни слова о том, что он ее дождется, и они поженятся по ее возвращении. Даже про любовь ни слова не сказал. А ведь ему уже девятнадцать, практически взрослый мужчина.
Но Кристина себя успокоила. Все же новость оказалась слишком неожиданной. А женитьба для мужчины ответственный шаг. Правда папа говорил, что готов был жениться на ее матери. Но неизвестная русская бабушка встала на их пути, не дав стать счастливыми. В том, что мама была бы счастлива с отцом, несмотря на юный возраст, девушка не сомневалась. Как можно не полюбить этого замечательного человека? Она бы сама точно влюбилась, если встретила кого-то подобного на своей жизни. Только до их встречи с Генрихом.
Когда Керн проводил ее до дома, появилась предательская мысль, что сегодня она может позвать юношу к себе и предложить переночевать вместе. Даже представила, как утром готовит ему завтрак и собирает на учебу. Сама она уже на занятия не пойдет. Как она сразу не додумалась, что пока живет совершенно одна и даже не воспользовалась ситуацией? Или память о бабушке и отце этому мешает?
— Все, завтра я улетаю! — грустно улыбнулась Крис, когда они подошли к ее крыльцу.
— Не грусти, мое ночное светило! — парень ласково щелкнул ее по носу пальцем. — Ты же через месяц вернешься, и мы снова будем вместе. А пока уделю усиленное внимание футболу. То с подготовкой к экзаменам и временем, потраченным на тебя, я его подзапустил.
Она даже немного оторопела. Ждала хотя бы слов, как он будет скучать. Но ничего этого не последовало, лишь целомудренный чмок в нос. Генрих развернулся на каблуках и, насвистывая незатейливую мелодию, пошел прочь. И время на нее он, оказывается, всего лишь тратил.
Естественно, что в такой ситуации никого в дом она приглашать не стала. Поднялась в спальню, разделась и пошла в душ. Хотелось смыть с себя нечто грязное и липкое. Она пока еще не понимала, что это такое.
После душа высушила волосы, но следом снова их намочила, полночи проревев в подушку. В слезах вылилась жалость к себе, тоска по бабуле и отцу и первое разочарование в любимом. Нет, про расставание с Генрихом речи не шло. Просто розовые очки начали ломаться, открывая истинную суть вещей.
А утром пришел взволнованный герр Клаус. Он буквально влетел к ней в дом, задыхаясь от быстрого бега по лестнице, со всего размаха плюхнулся на диван и, отдуваясь, сказал:
— Крис, у меня для тебя печальные новости!
— Меня нашли абертонцы и готовы хоть сейчас выдать замуж за толстого араба? — растерянно уточнила девушка.
— Почему сразу толстого? — непонятливо тряхнул головой поверенный. — Среди арабских мужчин очень много привлекательных.
— Хорошо, — кивнула в ответ она, — за привлекательного арабского мужчину. Мой папа был очень красивым.
— Да, среди немцев сложно встретить настолько интересного представителя сильного пола, каким был герр Владимир, — согласился гость. — Только проблема не в этом. Я получил документы от социальных служб, что твоя мать умерла три года назад.
— И что теперь делать? — испуганно вздрогнула девушка. Ей стало сразу холодно, что пришлось обхватить себя руками.
Герр Клаус, выдохнул, почесал нос указательным пальцем, поправил очки в золотой оправе и с некоторой опаской произнес:
— Но твоя бабка жива и готов тебя принять.
Он справедливо опасался реакции клиентки, зная, как не приветствовал свою несостоявшуюся тещу Рух. И не знал, что по этому поводу думала Кристина.
— А что случилось с мамой? — вопрос был задан дрожащим от волнения голоском.
— Она три года назад погибла в автомобильной катастрофе. Мы с ними связи не поддерживали, поэтому не были в курсе текущих дел.
Вот так в один миг рушатся все твои мечты. Не будет объятий, не будет столь далекой и родной женщины. Санта Клаус подвел по всем вопросам.
— А бабушка не возражает против моего приезда? Ведь именно она передала меня отцу, и именно она была против моего появления на свет, — она очень хотела услышать ответ на этот вопрос. От него зависело ее будущее.
— Насколько мне известно, твоя мать вышла замуж, но детей так больше и не родила. Поэтому фрау Иванова осталась одинокой пожилой женщиной без близких родственников. В Росси плохо развита сеть домов престарелых. И она очень будет рада пригреть у себя родную внучку.
— Ей так не хочется в дом престарелых, что она готов терпеть меня? — ощетинилась Крис.
— Нет, черт, я неправильно выразился, — герр Клаус никогда не позволял себе грубых выражений. Но как же было ему сложно с этой не по годам взрослой девочкой. — Про дом престарелых я сказал тебе сам. А так она написала, что очень будет рада видеть тебя и приютить в своем доме. Мне прислали распечатку ее счетов.
