Фрау Иванова очень состоятельная женщина.
— Ага, я уже стала наследницей очень состоятельного отца. Что мне принесло хорошего это в жизни? — поморщилась девушка. — Пока лишь одни проблемы.
— По крайней мере, у тебя есть свой дом в Германии, ты одета от лучших немецких дизайнеров и у тебя нет проблем с тем, что ты будешь есть завтра, — возразил поверенный. — Как говорят, лучше страдать в мерседесе, чем на стоге сена.
— Хорошо, — вздохнула она, — к бабушке, так к бабушке.
На следующее утро герр Вольф Клаус и его подопечная фройляйн Кристина Рух сели в самолет с синим журавликом на синем фоне и полетели в неизвестную Россию.
День в Питере с утра выдался пасмурным. Моросил нудный дождь, словно на дворе был не май, а сентябрь. И лишь пена белых цветов на яблонях под окном говорила, что это все же весна. Максим поехал в аэропорт встречать свой подарок, по пути гадая, с кем же приедет ребенок. Не могли же девочку отправить в незнакомую страну одну?
Пройдя в здание из стекла и бетона, он застыл в ожидании, глядя как стрелки часов отщелкивают время. Раз, стрелка дернулась. Два — еще одна минута прошла. Наконец объявили, что самолет компании «Люфтганзе» Берлин-Санкт-Петербург произвел посадку.
Боярский неожиданно поймал себя на ощущении, что весь покрылся липким потом, а руки мелко задрожали. Добрый и ласковый домашний Максимушка разительно отличался от Максима Николаевича Боярского, главы крупнейшей известной фирмы города. Он научился менять свои личины по мере необходимости. Такой эффект дало каратэ, которым он занимался в юности. Близорукому щуплому мальчику не нравилось, что его может обидеть каждый. И спасало лишь наличие старшего брата. А он хотел с проблемами и врагами справляться самостоятельно.
Боярский заранее приготовил бумажку с надписью: Кристина Рух на русском и английском, надеясь, что ребенок владеет этим языком. Иначе он не представлял, как они будут общаться. Только бумага не пригодилась. По громкой связи неожиданно пригласили в бизнес зал на третьем этаже Иванову Брониславу Львовну. Он, конечно, знал о существовании vip-залов. Но не додумался, что представители девочки и его потенциальная дочь будут ждать там.
В бизнес-зале ему на встречу поднялся представительный мужчина и сразу вопросительно выгнул бровь. Максим немецкий учил в школе. Но дальше «нихт шпрехт» так и не двинулся. И на вопрос, говорит ли он по-немецки, отрицательно покачал головой. Тогда сам решил уточнить:
— Do you speak English? — это язык учил уже в зрелом возрасте по нуждам бизнеса. Поэтому знал хорошо и мог достаточно бегло объясняться.
Представитель облегченно выдохнул и заговорил на английском:
— А где Бронислава Львовна? Я бы с ней хотел переговорить.
Затем представился, что является поверенным семьи Рухов. И зовут его Вольф Клаус.
Боярский молча протянул доверенность, предварительно переведенную на английский. Вольф внимательно изучил документ и кивнул, но все же уточнил:
— А где фрау Иванова. Есть вещи, которые мне необходимо обсудить с ней лично.
— Боюсь, это не получится. Фрау Ивнова умерла четыре дня назад, — хмуро сообщил встречавший.
— Как умерла? А что мне теперь делать? — представитель почесал крупный нос пальцем и рассеянно поправил очки в золотой оправе.
— Она перепоручила ребенка мне. Как видите, и доверенность выписала. И могу показать завещание, в котором просит позаботиться о Кристине. А где, кстати, она?
Но поверенный не слыша вопроса. Он сел на диван и неверующе затряс головой:
— Но здесь и так очень непростая ситуация. Что же делать? И разве доверенность не теряет силу со смертью доверителя?
— Наверное теряет, я не знаю, — Максим пожал плечами. — Только в завещании я указан попечителем девочки до ее совершеннолетия. И я готов позаботиться о ребенке, — настойчиво повторил Боярский. И с этим словами протянул копию завещания, которую прихватил с собой на всякий случай. Как оказалось, не зря. Оказывается, там был еще один лист, который Резник показал ему лишь после согласия принять «подарок».
Поверенный задумался, что-то проговаривая одними губами. Затем согласно кивнул сам себе и сказал:
— Хорошо. Я обрисую ситуацию, а вы уж потом решите, готовы взять ответственность за девочку или нет.
И поверенный начал говорить очень из далека, но Максим внимательно слушал, понимая, что рассказ ведется не просто так:
— Что вы слышали про законы шариата? Кстати, с арабского языка слово переводится как «путь». Но у нас есть поговорка: «пути господни неисповедимы». Сложно сказать, кто такие истинные мусульмане и по каким правилам они должны жить. Герр Владимир, Кристинин отец считал, что виной всему хадисы. Это такие книги, толкующие Коран. Он всегда удивлялся, как человек будет изучать более 50 томов хадис, если у него не хватает терпения прочитать один том Корана. В итоге они настолько умудрились извратить свою главную книгу, что толкование стало очень мало походить на первоисточник. Я сам истинный католик. Но мне всегда было интересно послушать герра Владимира. Нас помимо дел связывала настоящая мужская дружба. Его родина — Абертонский Эмират. Вы слышали о такой стране?
Боярский отрицательно покачал головой и откинул длинные волосы назад, выжидающе глядя на Клауса. О шариате он слышал немного. Да вот только в этих слухах не было ничего положительного. Поверенный же продолжил:
— Собственно говоря, я так и думал. Слишком мелкое полутеррористическое государство, о котором большинство в мире даже не подозревают. Отец герра Руха был очень богат. Но вынужден был покинуть родную страну, так как женился на русской подданной, отказавшейся принять ислам. Её звали Мария. Женщина честно следовала за своим мужем по всему миру, а после смерти осела рядом с сыном, помогая в воспитании дочери, — мужчина задумался, пытаясь лучше сформулировать мысли. — Поэтому Кристина получила богатое образование. Она владеет пятью языками. Русский, арабский и немецкий для нее родные. А английский и французский наши дети учат в школе.
— Мы тоже английский и немецкий в школе учим. Но так и не можем на них говорить, — усмехнулся Боярский.
— О, ваш язык совсем неплох! — улыбнулся герр Клаус.
— Поверьте, заслуги школы в этом нет! — скривил губы собеседник. — Простите, перебил. С интересом слушаю дальше.
— Позвольте задать встречный вопрос. Я вот сижу, вам тут все рассказываю, но какое отношение вы имеете к фрау Ивановой, ее дочери и внучке?
— Как бы вам правильно сказать, — задумчиво произнес Максим. — Ирина Иванова была моей женой. Поэтому я вдовец. Но о своей дочери она мне ничего не рассказывала. Я о ней узнал лишь из завещания. На похоронах познакомился с собственной тещей. Мы так спешно женились, что с
