не получится. Во-первых, всё же ей может быть и не восемнадцать, хотя я бы мог дать ей даже девятнадцать, во-вторых, она явно пострадала и устала, а напряженный секс далек от кайфа, на который я хотел бы рассчитывать. Особенно же сильно я начал надеяться на страстную ночь, увидев вблизи её большущие серые глаза, обрамлённые длинными ресницами – ничего себе, натуральная красота! Было бы здорово попробовать её на вкус, увидеть в бездонных глубинах этих глаз искру желания… Но пока что я видел в них и искры, и даже огонь, но с желанием запрыгнуть со мной в постель они точно никак не были связаны. Пришлось с разочарованием уйти в свою спальню в одиночестве, на всякий случай оставив дверь приоткрытой – вдруг всё же надумает и придет среди ночи? Говоря чистосердечно, я очень сильно рассчитывал именно на такое развитие событий: красотка приходит обнаженной ко мне в постель, а там, быть может, остаётся на дольше, чем всего лишь на одну ночь. Было бы здорово. Но этого не случилось. Девушка оказалась не только красивой и смелой, но ещё и умной, и вежливой. Ушла до того, как я успел проснуться, при этом забрав с собой немного продуктов и оставив записку в виде одного-единственного, но весьма весомого “Благодарю”. Стоило мне увидеть эту записку, как мне сразу же стало не по себе. Внезапно захотелось выйти на мост и даже пройтись по набережной – вдруг ещё недалеко ушла? Я так и поступил. Пошел гулять по набережной, но так и не встретил её. Зашел в продуктовый магазин, купил побольше еды, отчего-то начав надеяться на то, что эта сероглазая незнакомка ещё раз заглянет ко мне – ведь прошлой ночью ей был необходим ночлег, так может и этой ночью ситуация не изменится… Только вечером я словил себя на том, что продумал о ней целый день. И из-за чего? Из-за того, что не реализовал своё желание затащить её в постель? Нет, дело было не только в этом. Тут было что-то ещё… Её глаза. И её губы. Почему её красивая нижняя губа разбита? Что произошло с её перемотанными пальцами? С ней ведь определённо точно что-то произошло. Что же?
Вечером я снова не выдержал. Желая выкинуть незнакомку из головы, вновь вышел на набережную, под предлогом покупки забытых мной этим утром сыра и ветчины, и уже на обратном пути увидел её заходящей на мост, ведущий к моей яхте… Я чуть сигарету на прокусил. Неужели и вправду вернулась?
Я пошел за ней. Она шагала уверенно, но чем ближе подходила к моей яхте, тем медленнее становился её шаг. Подойдя же к яхте впритык, она с минуту мялась и переминалась с ноги на ногу. Я так надеялся, что следующим её шагом станет шаг на мою палубу, но всё произошло ровно наоборот: она уверенно развернулась, желая уйти в противоположную сторону, однако в этот же момент замерла, наконец заметив меня, стоящего в десяти шагах перед ней. Наши взгляды сразу же пересеклись и замерли. Серые глаза снова начали опасно гипнотизировать… Да кто же она такая?
– Ты сбежала, – утвердил я, начав разбирать пакет с продуктами. В следующую секунду обернувшись, я увидел на лице незнакомки такое напряжение, словно она уже собиралась пуститься в бега… Чего именно так резко испугалась? Что я там сказал… Сбежала. Неужели она откуда-то сбежала? Желал бы я прочесть её мысли или хотя бы угадать, каким тоном лучше с ней разговаривать. – Я о вчерашней ночи. Ты ушла не попрощавшись.
– Я оставила тебе слово благодарности, – она сдвинула свои ровные брови.
“Слово благодарности” значит. Вчера уже было что-то похожее, необычное, только связанное с фразой “достану из-под земли”.
Я взял упаковку клейких листочков и потряс ею так, чтобы она увидела запечатленное на ней слово “Благодарю”.
– Да, видел. Почерк красивый. – Она отчего-то продолжала выглядеть немного испуганной, и это при такой-то самоуверенности: снова пришла на яхту к неизвестному бородатому мужику. А эти её намёки на побои… Да нет. Не может быть, чтобы было подставой. Или?.. – Ты ведь не сбежавший из дома подросток? На вид тебе может быть восемнадцать, но не больше, – отбросив клейкие листы в сторону, я начал приближаться к ней. – Тебе точно есть восемнадцать?
– Исполнилось позавчера, тридцать первого мая. Я ведь уже говорила.
Тридцать первого мая. Мой день рождения двадцать первого мая. Неужели всё-таки подстава? Лучше проверить сразу.
– Ладно, теперь давай поговорим по-другому. – Я сделал стремительный выпад вперед и с лёгкостью прижал её спиной к двери. Схватив её за плечи, я начал с силой трясти её, при этом заглядывая в самую глубь её огромных серых глаз. – Кто ты такая?! Кто тебя послал сюда?!
Ничего не ответив, она резко врезалась обоими предплечьями мне в грудь, но и тогда мои руки не выпустили её. Она уже хотела смело ударить кулаком прямо в мой нос, но я уклонился. В следующую секунду она наступила мне на ногу, после чего всё же сбросила мои руки со своих плеч и сразу же попыталась открыть входную дверь, но я оттянул её назад за плечо, а приоткрывшуюся лишь на пару сантиметров дверь с грохотом захлопнул одной левой.
– Ладно-ладно, успокойся. Я просто проверял.
Тяжело дыша, смотря на меня снизу вверх округлившимися до предела глазами, она словно пыталась понять, чего я добиваюсь:
– Что проверял?
– Ты говорила, что хорошо дерёшься.
– И что же?
– Как для девчонки, скажем так, неплохо. – Теперь мне захотелось проверить её на испуг: – Однако изнасиловать тебя мне не составит труда. – От услышанного её лицо переменилось, но не так, как я того ожидал – не от испуга, а, скорее, от недоумения. – Ага, брови подпрыгнули – боишься?
– Не боюсь.
– Теперь вопрос: почему?
– Что такое”изнасиловать”?
От услышанного меня покоробило. Я сделал шаг назад и, продолжая смотреть в её лицо, начал пытаться понять… Она говорила серьёзно. Действительно не понимала… Но как такое возможно? Притом что отбивалась она отлично, хотя и неубедительно, как для засланного агента. При этом даже после произошедшей между нами стычки, которая скорее была нападением с моей стороны, она оставалась стоять передо мной и не торопилась совершить повторную попытку открыть дверь. Значит, откуда бы она ни пришла, идти ей некуда…
Я не знал, какие слова в этой ситуации подойдут лучше всего, поэтому спросил наобум:
– Хочешь есть? – Помедлив секунду,
