падение при попадании в яму, падение-падение-падение…
Я нашел этого человека. Тщательно перепроверил его: три месяца следил за его домом, сняв дом напротив – город был небольшим, все дома не выше двух этажей, а эти два дома вовсе стояли на окраине. Я искал стопроцентное подтверждение того, что он избивает свою жену, а между тем видел только его измены – когда его жены не было дома, он приводил в их общий дом других женщин. Подтверждение пришло в конце третьего месяца наблюдений: он за волосы выволок жену из дома и, размахивая ремнём, потащил её в сарай. Она смогла отбиться и сбежала.
На следующее утро зверя нашли мёртвым. Вскрытие установило отравление крысиным ядом. Якобы проблемный муж не выдержал своего ничтожного существования, а быть может и вины перед женщиной, у которой три месяца назад случился выкидыш из-за его побоев, наелся крысиного яда, запил его дешевым пойлом и помер в собственном гараже. Так начались мои девять лет хождений по чужим мукам.
Седьмой зверь был непрост. Богат и очень влиятелен, носящий маску идеального семьянина: жена и три совсем маленьких ребёнка, личный шофёр и пёс породы спаниель. Я заподозрил домашнее насилие, совершенно случайно столкнувшись с его женой в книжном магазине: она покупала книгу на тему внутрисемейного абьюза, на её запястьях проступали синяки. Узнать её домашний адрес было просто. В итоге я следил за её жизнью на протяжении целого года, пришлось даже установить в её доме скрытое видеонаблюдение – я представился электриком. Женщина была совсем молодой, запуганной, старающейся выглядеть “нормально”, рисовать для своего мужа “красивую семейную картинку”. Он же в ответ на её старания бил её по местам, которые удобно прикрывались одеждой, насиловал, обещал отнять у неё детей, угрожал запихнуть её в психушку – его богатство и связи предоставляли ему возможность реализовать все его угрозы. А у меня была возможность освободить его измученную жену, в глазах социума выглядящую такой счастливой, такой любящей…
Зверь любил отдыхать в принадлежащем ему загородном доме, в неизменной компании своей любовницы. Этот загородный дом стоял в красивом месте: лес на многие километры кругом. Я же со школьных времен любил длительные походы. Никаких машин – рюкзак за плечи и десять миль туда, десять миль обратно, с винтовкой и глушителем за спиной. Мне было достаточно всего лишь выхватить его прицелом посреди ночи в окне на первом этаже – он только закончил свои игрища с любовницей, отправившейся в ванную комнату, налил себе виски, подошел к окну… Один щелчок – и его жена больше не рыдает на полу ванной из-за полученных побоев.
От видеонаблюдения в его доме я, естественно, избавился заранее. Поэтому не узнал, как отреагировала на новость о сломанной клетке освободившаяся птица. Зато спустя три дня вернувшись из похода в дом напротив, я впервые увидел её свободно играющей со своими детьми на детской площадке – прежде они не могли позволить себе подобной роскоши.
Девятый зверь стал последним. Избивал родную дочь и её мачеху. Официальная версия: застрелился из собственного ружья на охоте. Я решил завязать на нём. Потому что увидел, как его двенадцатилетняя дочь с синим от побоев лицом и двумя выбитыми зубами разрыдалась из-за потери этого животного. Сначала я решил, будто это были слёзы облегчения, но она всерьёз горевала по тому, кто ежедневно колотил её. Да и тот факт, что этот изверг был из бывших копов, наделал немало шума, так что лучшего момента залечь на дно было не найти. Плюс ко всему прочему, до тридцати лет мне оставалось всего полгода, захотелось подумать о собственной жизни и перестать следить за чужими: первая освобожденная мной птица повторно вышла замуж и родила двух девочек, на семейных фотографиях выглядела счастливой; седьмая открыла собственный бизнес; девятые – мачеха с дочерью – переехали в большой город, завели двух котов. Остальные птицы тоже порхали: всего три решились снова выйти замуж, две решились рожать, четверо оставались без пары, две сменили страну, некоторые начали заниматься любимым делом, другие ударились в благотворительность, все не стесняясь демонстрировали в online-режиме счастливые картинки своих жизней… Я решил заняться своей. Вернулся в Швецию, разыскал Илайю, снова встретил Риту, которой сторонился со времён старшей школы – слишком жизнерадостная для такого, как я. Расскажи я ей о том, чем все эти годы занимался и на что жил, едва ли она сначала не упала бы в обморок, а после возвращения в сознание не сбежала бы в ошарашенном – в лучшем случае – состоянии. Однако разве бывают другие реакции, по-другому реагирующие на подобные истории девушки? Спустя полгода пребывания в Швеции я начал подозревать, что таких девушек не существует. Начал готовиться к одиночеству, свыкаться с мыслью о том, что секс без обязательств, которым я нет-нет да и перебивался до сих пор, может стать неплохим выходом из положения, и здесь вдруг появились эти большущие серые глаза, густые каштановые волосы-хвост-косы, любая еда ей вкусна, всё вокруг ей интересно, смотрит прямо на меня, в упор, но только… Ссадины на её теле – вопрос, мгновенно проникший под мою кожу.
Знакомство Илайи с Ариадной получилось интересным. Уже только потому, что мне не нравилось, как он пялился на неё, облачённую в мою рубашку и поглощенную своим знакомством с попугаем.
– Птица сказала слова! – она врезалась в Илайю, а затем в меня шокировано-восторженным взглядом. Её серые глаза буквально сияли, и сияние это вызывало внутри моей грудной клетки неприятный переворот – да за что же мне это?!
Птица вновь заговорила:
– Девушка. Девушка и Брэм. Девушка и Брэм.
– Скажи ему своё имя, – предложил Илайя.
– Ариадна.
– Брэм и Ариадна. Брэм и Ариадна. Ариадна и Брэм. Красивая девушка. Крррасивая, – птица как будто погладила одной лапкой прядь её распущенных и растрепанных после сна волос. От этого она так красиво заулыбалась, что я не выдержал и отвёл взгляд.
– Да уж, Брэм знает толк в красивых девушках, правда, Аро? – Илайя подмигнул своей птице с намёком, который оказался для меня неожиданно неприятным.
– Брэм знает, – мгновенно согласилась птица. – Брэм знает толк в красивых девушках.
Я по-быстрому выпроводил друга, не забыв обдать его красноречивым взглядом. Закрыв за ним дверь, я обернулся и вновь попал под действие серых глаз:
– Чего это он?
– Подумал, что ты моя девушка.
Ровная линия бровей моей собеседницы сдвинулась к переносице:
– Но это ведь не
